Видение было ясным и чётким. Москва, сумерки, небо расцвечивают всполохи иллюминации. Это явно не её время. На улицах много военных и празднично одетых людей. Внезапно её внимание привлекает мужчина в форме. Пока его лица невозможно разглядеть, но что-то неуловимо знакомое видится в его фигуре, походке. Вот он проходит на улицу, где живёт Александра. Правда, улица несколько изменилась. Дом, расположенный напротив, исчез. На его месте виднелись развалины, огороженные забором. Исчезли фонари и тумбы для объявлений. Вот человек останавливается у парадного и внимательно вглядывается в окна третьего этажа, где находилась квартира Александры. За одним из окон колыхнулась занавеска, затем на секунду показалась женщина, которая, увидев стоящего внизу мужчину, задёрнула занавеску и через пару минут появилась на улице, неловко, словно в оцепенении, застыв у входа. Мужчина наконец-то поднимает голову и Александра видит его лицо. Это Василий, Василёк, только не такой, каким она его запомнила. Он возмужал, стал увереннее и на плечах заметны офицерские погоны. Женщина несмело приближается к Василию и как-то неуверенно говорит:
-Сынок, живой! – обнимает молодого человека, - вернулся!
На этом картинка исчезает. Александра так и не смогла разглядеть лица женщины, которая назвала Василия сыном. Лишь одно поняла девушка, тогда в далёком сорок первом Василий убежал, не захотел поверить в её слова, когда она попыталась предупредить об опасности, подстерегавшей в Берлине. Значит, поверил. Александру обрадовал этот сон. Не зря она всё время выручала этого Василька. Возможно, судьба связала их и заставила девушку каким-то образом спасать молодого человека. Может, это какой-то родственник, о котором она не знала. Скорее всего, нет. Просто случайная встреча и случайные совпадения. Слава богу, хоть один человек, встретившийся на её пути, благодаря её вмешательству остался жив.
Сон больше не повторялся, но почему-то никак не шёл из головы. Что-то в нём было странное, непонятное, но вот что, разгадать она никак не могла. Где-то через пару недель её навестило новое видение, на этот раз пугающее. Ей приснился Алексей. Почему-то он был в обносках, правая рука висела на перевязи. Он посмотрел на Александру и прошептал «Прости». На этом девушка проснулась. На следующий день наведалась в особняк отца и проверила почтовый ящик. Как ни странно, несмотря ни на что, почта работала, и она обнаружила странное письмо, написанное незнакомым ей почерком. Руки сами помимо её воли разорвали конверт, оттуда выпал листок бумаги. В глазах потемнело.
«Алексей. С ним беда!» - пронеслось в голове.
Александра пробежала глазами письмо. Слава богу, жив. Писал, как оказалось, друг мужа. Они находились в плену. Алексея ранило, и поэтому Константин писал за него. Оказалось, находились оба в небольшом немецком городке, и им повезло, из лагеря военнопленных их забрал к себе знакомый Константина, некогда учившийся в Петербургском университете. Приехать не было никакой возможности. Все границы были закрыты. Александра попыталась выехать в Финляндию и, как это не покажется странным во всей неразберихе, ей это удалось. Проехала она не совсем легальным способом. Пришлось добираться до Петербурга, Александра так его и называла, несмотря на смену названия. Добралась, спасибо добрым людям, хотя в дороге и натерпелась. В северной столице свершилось чудо: девушка встретила нечаянного знакомого. Им оказался Митрич Никитин, с которым она когда-то познакомилась совершенно случайно. Теперь из проводников он переквалифицировался в машинисты. Увидев девушку, заулыбался:
-Ну, что, красавица, добралась до дома? Помню тебя, хоть и годы прошли. Чего здесь скитаешься?
Александра также узнала мужчину, который когда-то помог ей добраться до Москвы. Можно ли снова с ним договориться?
-Здравствуйте, - начала она, - спасибо вам, добралась. Вот сейчас надо бы в Финляндию попасть о, но вот как, не знаю.
-Что же, дочка, помогу и на этот раз. Счастливой встреча с тобой оказалась. Говори, в чём нужда-то?
-Вот матушка с батюшкой оказались там, в не нашей стороне, - Александра постаралась соответствовать роли бедной студентки, - вот и мне бы к ним попасть.
-О чём говоришь. Поедешь со мной. Довезу.
-Чего же не поехать. В тот раз ехала, жива здоровёхонька осталась, так, думаю, и сейчас выйдет.
-Ладно, чего уж тут, садись, пигалица. Исхудала что-то ты с того разу.
-Так муж сгинул на фронте. Переживаю сильно, - поддержала Александра, забираясь в кабину машиниста.
-Ой, и не говори, у многих мужья пропали на этой треклятой войне. Садись, голубушка. Довезу, не сумлевайся. Если что, говори, дочь ты моя. Может, и обойдётся. Сичас не всех пропускают.
Александра забралась в кабину и присела на табурет, установленный в кабине.
-Сиди, никуда не суйся, - предупредил машинист, - скоро вернусь. Узнаю, когда отправление.
Оказалось, скоро. Так и поехали. Александра задремала, когда очнулась от дрёмы, то состав практически был на месте.
-Что, отдохнула? – поинтересовался машинист, - сичас притормозим, а ты спрыгивай, а там уж сама. Давай, доча.
Александра поблагодарила и, когда состав снизил скорость, спрыгнула вниз и отбежала в сторону. Добравшись до пригорода, Александра наняла извозчика и отправилась по адресу, где нашли приют её родители. Место оказалось неплохим. Двухэтажный дом расположился в ухоженном парке. Городок дышал тишиной и спокойствием. Для Александры это было хорошей новостью. Значит, с родителями всё в порядке. Тихон Васильевич первым заметил приезд дочери, а вслед за ним на крыльцо выбежала Евгения Прокопьевна.
-Дочка, наконец-то, - запричитала она, - а мы уж заждались. Надеюсь, насовсем. В Москву не будешь возвращаться? Пойдём, отдохни с дороги. Я велю чаю подать. Потом пообедаем. Пошли же.
Войдя в дом, Евгения Прокопьевна тут же начала раздавать команды прислуге. Александру провели наверх, в специально приготовленную для неё комнату, наполнили ванну и через час собрались за столом.
Тихон Васильевич рассказал, что и у них случились относительные беспорядки, но в городке, где они проживали, было спокойно, а вот в Хельсинки и Выборге, говорят, стреляли. Поинтересовался, надолго ли к ним пожаловала Александра. Та ответила, что вернётся в Москву ждать Алексея. Здесь в Финляндии он не сможет её найти. Связи с ним сейчас нет. Писал, что в плену. Когда вернётся, подумаем, как в Финляндию выбраться.
Прогостила Александра у родителей пять дней и засобиралась в дорогу. Помог снова Митрич. Москва встретила очередями за продуктами, холодом, грязью. Настроение у жителей было невесёлое. Старый мир уже начали рушить, а вот новый ещё не построили. В особняке Калашниковых устроили госпиталь. Хорошо, что Александра озаботилась покупкой квартиры. Соседей по этажу потеснили, подселив к ним в квартиру двух военных. Александру пока оставили в покое, но как надолго, она не знала. Так и жила она, мучаясь неведением о судьбе супруга. Наступил девятнадцатый год и как-то вечером в конце мая в дверь раздался тихий стук. Александра поспешила открыть, и её радости не было предела. На лестничной площадке стоял её Алексей, грязный, оборванный, но самое главное, живой.
-Проходи, скорей, - затащила она мужа в комнату. Я сейчас воды вскипячу, ванну наполню, помоешься. Однако Алексей её не слышал, он, как сел на диван, так и заснул. Прошли первые дни после встречи. Надо было налаживать жизнь. Граница с Финляндией была закрыта. Так что к родителям Александры невозможно было выбраться. Хорошо, что зная о грядущих событиях, Александра сделала кое-какие запасы. Всё бы ничего, но надо было искать работу. Пригодились знания иностранных языков. Оба устроились в Коминтерн переводчиками. В двадцатом году у Александры родился первенец, мальчик. Стали думать, как его назвать и тут она вспомнила того паренька, которого называла кровным братцем. Решили назвать малыша Василием, а по-простому Васильком, благо глаза у него были васильковые. Так и прижилось. Постепенно жизнь наладилась. Сын, окончив школу, поступил в консерваторию по классу фортепиано. С детства уже хорошо играл. Наступило лето 1941 года. Утром, слушая радио, Александра напряглась. Выступал нарком иностранных дел СССР председатель Совнаркома СССР Вячеслав Молотов.
