В одном месте стена не выдержала напора и образовался пролом. Хотя с помощью каких средств он был сделан, непонятно. Ну, не взорвали же! И тем не менее, через поваленный участок на улицы города вливался поток озверевших солдат, почувствовавших вкус скорой победы, крови, насилия и доступных женщин. И хотя защитники перекрыли баррикадами в несколько рядов все ближайшие проходы и переулки, положение их можно считать безнадежным - они значительно проигрывали числом нападающим. Полный захват города должен произойти в течение ближайшего времени.
Изучив экипировку солдат, отметил, что, как защитники города, так и захватчики, пользовались в основном каменным, костяным или деревянным оружием. Копья имели обсидиановые наконечники, мечи деревянные с режущей кромкой из кремния. Однако, сделано все мастерски - чувствовалась школа и многолетние традиции. С большим знанием дела солдаты применяли и дубинки самых разных форм и размеров. Впрочем, в снаряжении воинов изредка встречалась и бронза, и железо. Но в целом, по типу вооружения и та, и другая армия близка к уровню технологии к средневековым майя или ацтекам.
В процессе наблюдения за нормальным уровнем средневекового зверства - жестоким насилием, морем крови и перекошенными лицами от воплей ужаса, у меня непроизвольно начали чесаться кулаки. Взыграла-таки горячая кровь у моей ласковой Зверюшки. Мелькнула мыслишка, спустится вниз и оттянуться по полной программе направо налево, не разбирая, кто прав, кто виноват. Такие мысли грели душу, но… благоразумие победило. В такой сутолоке очень просто, случайно, получить чем-нибудь тяжелым по маковке и потом смотреть мертвыми глазами отрубленной головы с шеста за веселыми плясками победителей вокруг костра. А мне это надо?
А посему, понаблюдав за кровопролитием с десяток минут, оставил город своей судьбе и продолжил полет вдоль реки на восток. В нескольких километрах ниже по течению, у большой излучины, скопилось девять корабликов битком набитых беженцами. Видимо, эти баркасы успели отплыть раньше и теперь поджидали остальных.
Но плыть им особо было некуда. Потому как дальше по течению, реку перегородили лодки другого народа или племени. Их плавсредства больше всего напоминали индейские пироги. Против массивных баркасов беженцев они выглядели хиловато… но их было много. И они как стервятники поджидали добычу… такие нападают стаей и способны совместными усилиями порвать на части кого угодно.
У берега я заметил шесть захваченных баркасов, которые видимо неудачно пытались прорваться через заслон. Вокруг седьмого корабля в данный момент кипел бой. Маленькие лодочки, словно бульдоги в кабана, вцепились в большое судно полное несчастных беглецов. И это уже была война на уничтожение. Никто никого не жалел и не брал в плен. Беженцев просто убивали и кидали трупы в реку. Причем, убивали безжалостно, можно сказать, - с особой жестокостью. Я опустился ниже и некоторое время наблюдал за резней с близкого расстояния.
Но вот, наконец, последнего оставшегося в живых, грудного младенца, вспоров перед этим живот его матери, молодой воин держа за ножку раскрутил над головой и отправил в дальний полет над головами своих собратьев живодеров. Бедному ребенку не повезло. Он не попал в реку, а угодил в лодку с озверевшими бойцами и его схватили сразу двое. Каждый тянул за ножку на себя и они практически разорвали младенца пополам в промежности. Я никогда не понимал чрезмерного зверства, но может они в своем праве? Хотя неприятный осадок от зрелища остался.
Недалеко от места побоища раскинулся большой по средневековым меркам город. По предварительной оценке, с населением несколько десятков тысяч человек. Внешне он выглядел богатым и красивым, но если его населяет такое зверье, то стоит ли навязываться в гости, большой вопрос…
Сразу за городом начиналась дельта реки, которая затем плавно переходила в Страну Островов. Происходило это постепенно. Сначала речной поток делил на два рукава узкий остров. Он был первый из многочисленной серии, которая сверху чем-то смахивала на пирамидку шаров в бильярде. Я свернул в правую протоку. У следующего острова повернул налево и так зигзагом двинулся дальше на восток.
С каждым километром, практически незаметно для глаза, острова становились крупнее, а расстояния между ними больше. Вначале проливы по ширине составляли километры, затем десятки километров. Дальше, больше…
На начальном этапе пути внизу мелькали лодки, баркасы, кораблики и даже плоты под парусом. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять - это люди, которые сумели прорваться или проскользнуть ночью через заслон. Все-таки многокилометровая ширина реки позволяла активно маневрировать и плотно перекрыть ее на всем протяжении, мудрено. А может они прорвались просто, задавив своей массой. Так сказать, - прошли по трупам…
Постепенно беглецы рассасывались в протоки и, чем дальше на восток, тем видимых плавсредств становилось меньше. Через несколько десятков километров в поле зрения остались редкие единицы.
Острова, которые встречались на пути, являлись, скорее всего, видимыми остатками горной страны или подтопленного холмистого континента. Почти у каждого клочка суши имелась в наличие скалистая макушка, но чем дальше от дельты, тем более сглаженным становился характер поверхности.
Многие острова заросли буйной растительностью. Меня так и подмывало высадиться и осмотреться. Потрогать все в живую, искупаться в кристально чистых озерах и позагорать на шикарных пляжах. Но я сдерживал нетерпение - слишком много нового и интересного. Опять-таки глаза разбегались и не могли остановиться на чем-то одном.
Наконец, взгляд зацепился внизу за маленькую лодочку под косым парусом. Я слегка изменил направление движения, опустился ниже и притормозил. В лодке находилось четыре человека. Глубокий старик, голова которого была замотана испачканной кровью тряпкой. Он лежал в позе смертельно раненного человека, из последних сил цепляющегося за жизнь. Рядом с ним сидела на корточках, склонив голову и обхватив руками коленки, маленькая девочка лет пяти. Кормовым веслом, устроившись в свободной позе, управляла ослепительно красивая девушка лет двадцати. На носу сидела вторая красотка постарше лет на пять.
Из одежды на девушках обнаружились только короткие мини юбочки и широкие шейные платки, прикрывающие грудь, плечи и спину. В обеих, несмотря на изможденный вид, чувствовалась порода.
В голову пришла игривая мыслишка, - 'экий ты Панкрат - Соколиный глаз. Стоит только в пределах видимости показаться смазливой мордашке, как тебя притягивает к ней словно магнитом'. Ха, а чего тут удивительного, помню, один старый знакомый в сердцах, но по делу обозвал меня 'экстремальным гедонистом'. Причем, он имел ввиду целый комплекс моих увлечений и предпочтений, начиная с охоты-рыбалки и заканчивая существами женского пола. Я же к этому определению могу лишь добавить слово - рациональный. Ну, и если с некоторой натяжкой, то и утилитарный…
Однако, что касается девиц, то посмотреть действительно было на что. Кормчий у руля своим взглядом больших серых с поволокой глаз могла растопить сердце даже педерасту. Роскошные, прямые каштановые волосы принцессы были прихвачены сзади заколкой из разноцветных кожаных ремешков. На загорелых, безупречной формы ногах красавицы надеты легкие плетеные сандалии. Даже сейчас, когда, как ей казалось, на нее никто не смотрел и вроде не на кого ненужно производить впечатление, она сидела с гордо поднятой головой и смотрела вперед так, словно ей должен принадлежать весь мир. Возможно, она была в своем праве и в ее жилах текла царская кровь. Для себя я дал ей имя - принцесса.
Несколько минут я, не дыша, наблюдал за этим произведением искусства, рассматривая детали фигуры, а затем непроизвольно сглотнул, почувствовав томление плоти. Вздохнув, лишний раз решил для себя, что красота - это страшная сила… И вот оно передо мной, подтверждение аксиомы.
Вторая красотка приходилось скорее всего сестрой или родственницей принцессе. Темно каштановые слегка вьющиеся волосы мягкой волной падали ей на плечи. Зеленые, цвета яркого изумруда, выразительные глаза. Безупречная фигура и крепкие маленькие груди. Море обаяния и внутреннего шарма. После некоторого колебания я назвал ее графиней и подумал, что 'такой цветник заслуживает лучшей доли, чем бесцельное скитания по морям и океанам'.
