– Опять-таки промыслом божьим, как-то так получилось, что там убито тринадцать охранников и трое из руководства Клана. В том числе очень сильный… - я чуть было не ляпнул экстрасенс, осекся, пошевелил пальцами, подбирая термин, и сказал, - черный колдун Кадор. - Дервуд помолчал, размышляя, и проговорил.

– Кадор известный чернокнижник. Его разыскивали много лет. Четыре года назад он бежал из тюрьмы в Алосто. Это страшный колдун.

– Да уж не подарок. - Я вспомнил Сталина, но не стал его цитировать дословно. - Но был страшный, а сейчас мертвый.

– Это хорошая новость Панкрат.

Я помолчал и в заключение известил.

– Меня не будет несколько дней. Когда вернусь, отправлюсь проверять храмы. - Поднялся из-за стола и направился одевать доспех.

Спускаясь вниз, уже привычно перепрыгивал через три ступеньки. По плану предстояло совершить интересное путешествие в Страну Островов. Нужно посмотреть и прочувствовать обстановку. То, что сверху казалось раем, вблизи могло оказаться маленькой скособоченной избенкой или большой кучей дерьма… Бывали прецеденты.

Поднявшись на высоту в сто километров, направился на восток в сторону Больших Гималаев. Даже отсюда с расстояния более тысячи километров центральный пик смотрелся острым лезвием клинка. Он сиял голубизной и был завораживающе красив. Подножие горы закрывали облака в несколько слоев и на разной высоте. Воистину второе чудо света, если считать первым чудом Великий водопад на реке Крино. В голове мелькнула мысль, что обычный человек без специального снаряжения не способен покорить такую вершину… в принципе. Восхождение на этот пик не для нормальных людей. Поэтому имеет смысл назвать его пиком Коммунизма. Великая, но недостижимая мечта.

Сместившись к северу, по большой дуге обогнул Большие Гималаи и повернул на юг. Через несколько минут затормозил на подлете к полноводной реке. Из глубин исторической памяти всплыло название реки - Чайна. Я покатал слово на языке, как круглый камешек в руке. Имя реки не вызывало отторжения. Чайна, так Чайна.

Спустившись вниз на высоту около трех километров и снизив скорость, направился на восток вдоль реки. Так уж получается, что люди почти всегда селятся по берегам рек, которые служат хорошими заменителями шоссе и железных дорог.

Некоторое время пришлось экспериментировать со скоростью и высотой полета, но постепенно добился оптимальной величины, тем более, что смотреть нужно только на южный берег, заросший буйной растительностью и обеспеченный водой сверх всякой меры. На северном берегу, вплотную к воде подступали безжизненные земли пустыни.

Пару раз пришлось остановиться, спускаться ниже и рассматривать участки берега более детально, но тревога оказывалась ложной - берег был совершенно безлюден. Точнее, ничего похожего на постройки, деревеньки, дома и лодки я не видел. Чем дальше на восток, тем леса на южном берегу становились дремучей. Хотя, казалось бы, уж куда еще.

Я вспомнил свои полеты на вертолете в Архангельской губернии и на самолете в Сибири. Час летишь - лес, два часа - тоже лес, настоящий океан леса и ни души. Нечто похожее можно наблюдать на юг от реки в ее верховьях. А с некоторого момента лиственные леса на берегу перешли в по-настоящему дремучие джунгли. Даже с большой высоты чувствовалось, что внизу кошмарный зеленый ад.

Первую деревеньку, а скорее даже хуторок, я засек, не долетев до устья реки километров девятьсот. Река в этом месте разливалась уже не меньше чем на четыре версты. Три барака, высокий частокол, крепкие ворота. Маленькая пристань с двумя лодками. За частоколом, в углу забора, дубликат апофеоза войны - гора человеческих костей высотой полметра и в диаметре метра два. Скорее это поселение смахивало на концлагерь или тюрьму строго режима. Причем, ограда, даже на первый взгляд, не служила защитой от того, что может прибежать из леса… скорее наоборот.

Опустившись на уровень крыш, увидел грязь и убогость жилья. Заскочив внутрь одного 'тифозного' барака и осмотрев его, не обнаружил никого. Двадцать пустых лежанок вдоль стен накрытых тряпьем, жуткая антисанитария. Грязью и чем-то очень похожим на гной заляпано все - пол, стены, даже потолок.

Вдруг, гора тряпок на нарах в углу зашевелилась и из-под нее показалась синюшная голова существа неопределенного пола. Когда-то это был человек, а сейчас некое существо, которое цеплялось за жизнь из последних сил. Несчастный был болен и болен смертельно. Все лицо человека покрывали страшные язвы. Местами на черепе не осталось мяса и сквозь прорехи в мягкой оболочке выглядывали желтые кости. Отожествить его расовую или половую принадлежность не представлялось возможным.

Несчастный умирал в мучениях, его выгнуло дугой и, хотя мне было не слышно, но, увидев его открытый, беззубый и перекошенный рот, я понял, как страшно он закричал. Бросив взгляд на его руки, увидел безобразные культяпки, как подтверждение того, что человек болен проказой. Но насколько мне известно, проказа поражает нервные окончания, человек ничего не чувствует и почему тогда его корчит от боли - непонятно.

Быстро осмотрев остальные дома, в последнем обнаружил повара у плиты. Готовил он, что-то неаппетитное, перемешивая варево в большой миске на плите. Кухарь оказался закутан в тряпье с ног до головы, за исключением узкой щелочки для глаз. Одежда, в которую он себя завернул, выглядела отвратно. Скорее всего, она была пропитана каким-то лекарством. Причем, пропитана до такой степени, что с нее буквально капало, в том числе и в миску с едой. К горлу подкатил комок тошноты. Стало предельно ясно - здесь люди гнили и гнили заживо. Желание знакомиться с обитателями лепрозория исчезло.

Со вздохом облегчения, может даже быстрее чем следовало, поднялся вверх и двинулся дальше, оставив хутор мучений за спиной. Буквально через пару километров в Чайну с юга впадала очередная большая и полноводная река. От берега до берега не меньше пары километров. Вода в притоке имела изумрудный оттенок. Причем, она еще долго не смешивалась с основным потоком и выделялась узкой полоской на фоне голубоватых прозрачных вод. На этом притоке я впервые увидел плывущую лодку.

Узкая долбленка с низкими бортами. В лодке сидело двое гребцов женского пола. Пожилая женщина лет сорока и сморщенная старуха, которая, учитывая старческую немощь, еле ворочала веслом. По внешнему генотипу женщин можно отнести к полинезийцам. Поразили прически в фирменном стиле японских гейш - высокий начес черных волос с громадными шпильками в виде костяных кинжалов. Оригинально. Полюбовавшись на усталый, но здоровый вид аборигенок, поднялся вверх и двинулся дальше по реке.

Проскочив не более ста километров, увидел на горизонте дым большого пожара. Хотя чему тут гореть в этом зеленом аду, насквозь пропитанном водой? Оказалось, очень даже есть чему гореть.

Через несколько километров лес расступился и открылась протяженная рукотворная пустошь, поделенная на квадраты возделываемых полей. В центре безлесного участка на берегу реки стоял весьма приличный городок, окруженный высокой каменной стеной.

Частично стена загораживала и берег реки. Здесь, за стенами на крохотной пристани, у нескольких маленьких корабликов шло жестокое побоище. Жители города штурмовали плавсредства и на один посадочный талон претендовало как минимум двадцать человек. Особо выделялся самый большой корабль маломерного флота. В какой-то момент создалось впечатление, что облепившие лодку жители утопят его своей массой. И точно. Баркас дал опасный крен на бок и под слитный вопль нескольких сотен человек, перевернулся кверху брюхом, прихлопнув собой десятки несчастных. Кто-то выплыл, кто-то нет. Среди утонувших в основном преобладали женщины и дети. Паника страшная вещь, а когда людей много, то это ничто иное, как одно большое неуправляемое стадо. Я тяжело вздохнул и направился к центру города.

С высоты было отлично видно, что на окраинах за стенами города горело несколько зданий. А под стенами крепостной стены шло сражение. Это со стороны джунглей на город наступала многочисленная армия.