Я оставил кораблик на орбите, установив надежную маскировку. Планетарный модуль замаскировал под плавсредство, которое называется яхта, и пустился в прогулку по местному океану.
Пять дней был штиль, и я успел немного выучить один из языков, на котором чаще всего говорили.
Мыслящие существа ходят здесь на двух ногах, что, кстати, не очень устойчиво и часто приводит к травмам. Каждая особь, называемая человек, имеет имя, предназначенное для идентификации. Имена повторяются, что приводит к постоянной путанице и требует введения идентификационных кодов, иногда называемых номера паспортов. Насколько я понял, особи разделяются на два пола: male и female. Воспроизведение потомства возможно только при соитии особей разного пола, чаще всего по взаимному согласию. То есть полный атас: пока не найдешь своей половины, о продолжении рода и не мечтай.
Я заметил, что есть и другие формы, называются hermaphrodites или иначе гермафродиты, когда в одной особи имеются все органы, присущие обоим полам. Но такие формы сохранились только у растений и у низших животных, а у мыслящих существ считаются заболеванием. Пусть будет так, наше дело разобраться, а не исправлять.
Используя местные видео, я выбрал для себя внешний облик молодого человека мужского пола (male). Простое имя Джон Картер показалось мне подходящим. Без труда подобрал себе одежду. И тут разразился шторм. Океан назывался «Pacific_Ocean», что означает «Тихий Океан». Скажите на милость, какой шутник назвал этот океан Тихий? Я бы назвал его Hurricane. Волны вздымались до небес, ураганный ветер сорвал паруса и сломал мачту. Будь это простая яхта, давно бы пошла ко дну, а я на корм рыбам, но нас снабжают надежными изделиями. Пришлось укрыться силовым полем и, как здесь говорят, ждать у моря погоды. Яхту перевернуло, я оказался под водой в силовом куполе, а, так как я не сообразил обновлять атмосферу купола, то мой земной человечек вскоре потерял сознание, и связь с ним прервалась.
Спросите, где в это время находился я? Мир, в который я попал, четырехмерный. Три пространственные координаты, и время. Время одномерное и течет равномерно от прошлого через настоящее к будущему. Вот такая примитивная космогония. На самом деле мир многомерен. Я люблю пользоваться четырехмерным пространством и двумерным временем. Это позволяет мне воспринимать трехмерный мир как проекцию и видеть одновременно несколько проекций, как будто наблюдаешь происходящее с разных точек, а так же воспринимать сразу всю ось времени. Далекое прошлое и далекое будущее различаются неясно, как в тумане, но это вполне естественно.
Я ушел в многомерность и наблюдал мучения своей трехмерной проекции, не представляя, как можно ей помочь, не нарушая третьего пункта ограничений, тем более что в поле зрения появилось утлое суденышко, управляемое двумя смельчаками.
Они подошли к моей яхте, и один из них нырнул в надежде проникнуть на яхту. Его безумному поступку можно было позавидовать. В такой шторм опасно даже близко к морю подходить. Кроме того, яхта закрыта силовым куполом, через который не проникнешь без спецоборудования. Я дистанционно снял купол и стал наблюдать, как мое бренное земное тело кувыркается в воде. А что было делать? Купол это грубое нарушение третьего пункта, а аквалангист вот-вот его обнаружит. Если он меня не спасет, то тело мое утонет, и мне придется искать другую работу. Но парень справился. И вот я пришел в себя на палубе их скорлупы. Сейчас спросят, кто я, а я не готов вразумительно ответить. У меня нет ни легенды, ни документов, этих самых бумажек, удостоверяющих личность. Пришлось потопить яхту. Глубина тут всего три километра, достать ее со дна труда не составит. Поставят мне минус, но с этим пришлось смириться, как здесь говорят, из двух зол выбирают меньшее.
Теперь можно было заливать, что в голову взбредет, ах, мол, какое несчастье, все мои документы утонули. Я заметил, что на земле все немного подвирают. Политики врут, чтобы доказать, как много они сделали хорошего. Видные деятели – чтобы выглядеть героями, а простые люди в основном от страха. Вот и я сочинял историю моей жизни из страха завалить испытательный срок.
Я представился уроженцем Соединенных Штатов, есть такая страна в Северной Америке. Знал я о ней достаточно, чтобы складно фантазировать. Я Джон Картер, бакалавр, специализируюсь по социологии, увлекаюсь физиологией, но, так, для души. Это может облегчить мне в дальнейшем выполнение задания. Мои спасители, хоть и говорили по-английски, но были русскими из России и не могли понять, что я плохо говорю на родном языке. Иначе бы мне грозил грандиозный прокол – я не знал ни одного земного языка. Мне будет вперед наука, – языки надо учить, документы тщательно готовить.
Мои спасители были нормальные ребята. Сразу мне поверили. Я начал изучать русский язык. Выучить язык для меня, что сто метров пробежать, но русский язык оказался сложным и поддавался плохо. Они говорили: «Ты гигант, хватаешь все на лету». Нахватался уже по самое горло, а времени у меня остается все меньше и меньше, уже целая неделя прошла, а я еще ничего не сделал. Разумеется, им я ни слова не сказал.
Когда мы добрались до России, я уже сносно говорил по-русски. Осталось мне снять незначительный акцент. Знаний о России у меня тоже было достаточно, надеюсь, вы понимаете, что на яхте я зря времени не терял.
Ребята пошли в Находку, ближайший к нам российский порт. Заходить в иностранные порты они почему-то отказались. Мы пересекли залив и вошли в живописную бухту Находка. Одноименный город Находка – это небольшой городок, растянувшийся вдоль берега на 20 километров. Город расположен на сопках, вершины которых поросли лесом. То, что мне надо. Мне опасно обращаться к официальным властям, они запросят посольство США, и выяснится, что никакого бакалавра Джона Картера не существует. Поэтому план у меня был такой: нужно затеряться в толпе, подняться на сопку, схорониться в лесу и придумать себе подходящую легенду.
Ребята сказали, что удобно высадиться вблизи железнодорожной станции Тихоокеанская, где мы найдем все нужные службы. Не успел я глазом моргнуть, как они сдали меня в полицию, сказали там, что были свидетелями, как моя яхта затонула в нейтральных водах, то есть на ничейной территории. И так я оказался в полиции. Пришлось представиться Джоном Картером. Начальник полиции, молодой энергичный крепыш, узнав, что я из Штатов, страшно обрадовался. Стал со мной заговаривать на ломаном английском, расспрашивал о моей названной родине, предлагал остаться в Находке, обещал найти мне невесту. Когда я отказался, он немного погрустнел и сказал, что отвезет меня на катере в административный центр Приморского края Владивосток.
Там-то со мной разберутся, и пойду я по этапу для начала в Сибирь, правда не на восток, а на запад, но это не имеет принципиального значения. Во Владивосток мне никак нельзя, это завал.
На катере я узнал, что по пути мы заходим в поселок с милым названием Анна. Я подождал, пока катер отчалит от поселка, и бросился за борт, когда до берега было немного больше километра. Был разгар лета, и вода была теплая. Наученный горьким опытом, я усовершенствовал свое тело так, что мог держаться под водой до получаса. Все выглядело так, будто я упал в воду и утонул. Тело, думаю, искать не будут, не велика потеря.
На берегу виднелись пляжи, дальше были сопки, покрытые лесом. Никаких строений не видно, местность, судя по всему, была безлюдной, что меня вполне устраивало. Утопленника не должны видеть на берегу, это серьезное нарушение третьего ограничения. Я выбрался на берег и углубился в лес, пересек какую-то дорогу, пошел дальше, держась опушки леса. Одежда моя просохла, если кого и встречу, – не беда. Что мы имеем? Джон Картер умер. Я бродяга без имени, без племени. Все надо начинать с нуля.
Появились странные машины. Они шли прямо по полю развернутым строем. Вместо колес гусеницы, наверху башня с длинной горизонтальной трубой. Это танки, боевые машины, с трудом вспомнил я. Откуда они могли здесь взяться? Это, конечно, игра, я вижу голограммы, а голограмм не нужно опасаться. Я вышел на открытое место, чтобы полюбоваться величественным зрелищем. Голограммы были сделаны безупречно, даже комья земли летели из-под гусениц. Когда танки подошли ближе, люк на башне одного из них открылся, оттуда высунулся человек, стал мне приветливо махать руками и что-то кричать, но ничего не было слышно из-за шума моторов. Я энергично помахал ему в ответ, хотя, и понимал, что это всего лишь голограмма.
