21:33 «И вовсе меня не задело! Просто она мне не нравится, вот и всё. Не хочу, чтобы мои друзья попадали в её силки».

21:35 «А ты тоже быстро заводишь друзей, Огино. ;)»

21:40 «Наверное, нам с Хироко тоже в кое-то веки повезло».

21:48 «Ладно, я немного почитаю и буду ложиться спать».

21:49 «А мне еще нужно добить домашнюю для Сато-сана…»

21:50 «Пиши, если понадобится помощь».

21:52 «Да ладно, а то совсем разленюсь. :D Но спасибо».

21:53 «Я серьезно. Если понадобится моя помощь, не стесняйся и пиши».

21:56 «Спасибо, Кохакунуси. Взаимно».

23:11 «Доброй ночи, Огино».

23:16 «Спокойной ночи, Кохакунуси».

========== Глава четвертая. Гроза и радуга ==========

И вот две подруги превратились в троих друзей. Я привыкла к этому слишком быстро и каждый день придумывала новые объяснения для этой умопомрачительной скорости сближения с человеком. На деле же всё было очень просто. Я слишком увлеклась Кохакунуси: живым, умным, любящим зеленый чай. Так увлеклась, что начала забывать о том Хаку, который снился мне долгие годы. Да что там, я почти забыла его. Навязчивые идефиксы могут быстро уйти из жизни, если дать им уйти. А если их заменит очередной идефикс, да еще и родной брат предыдущему…

Теперь мне снился повзрослевший Хаку, которого я узнавала чуть лучше с каждым днем. Причем это была целая плеяда неповторяющихся снов, и я хорошо запоминала почти каждый из них. Иногда я просыпалась с широкой улыбкой на лице и бодро шагала в ванную, опережая даже жаворонка Тамако. Иногда холодный душ с трудом приводил меня в дееспособное состояние, потому что перед глазами стояли разные картинки из снов, о которых я бы не рассказала никому и под страхом смертной казни. Даже бумага съежилась бы, краснея, а чернила бы смущенно свернулись. Живот, а за ним и всё тело сводило неожиданно приятным спазмом. Ничего подобного со мной еще не случалось. Но никогда до этого я не чувствовала себя более живой. Мама не могла сдержать улыбки, глядя на то, как Тамако учит меня готовить все новые блюда; папа по вечерам хвалил бэнто, которые я собирала для него; сестра многозначительно поглядывала на меня, но ничего не спрашивала, даже когда заметила, что я теперь не расстаюсь с телефоном. Нет, мы с Хаку не переписывались днями напролет, как это делала та же Тамако со своими ухажерами, но несколько сообщений по вечерам делали меня безумно счастливой. Эта радость немного померкла, когда спустя несколько дней после моего кулинарного дебюта Хироко сказала мне по дороге в школу, что тоже переписывается с Кохакунуси. Правда, радость вновь ярко засветила, стоило мне ненароком узнать, желал ли он ей хоть раз доброй ночи. Оказалось, что нет, и я тут же посчитала это знаком свыше. Хироко, увидев мое довольное лицо, тут же незло съязвила мне, на что я немедля ответила ей ударом под дых, окликнув Тоси Ваду и пожелав ему доброго утра. Вада смерил меня привычным угрюмым взглядом, а скулы Хироко стали более яркими, чем её малиновое пальто. Тема была закрыта.

Апрель перевалил за свою половину, и скоро в нашей префектуре должны были зацвести сакуры. Мы с Хаку и Хироко тут же договорились отправиться смотреть их вместе. Хаку обмолвился, что никогда не был здесь во время цветения наших волшебных деревьев, что насторожило меня, и я тут же спросила его:

— Ты ведь говорил, что всегда здесь жил?

Он кивнул:

— Да, но у бабушки есть еще один дом, в префектуре Гифу. Большую часть года мы проводили именно там, хотя я всегда считал родным городом этот.

— Большие преимущества у тех, кто учится дистанционно! — сказала Хироко. Мы с ней переглянулись. То, что Хаку не ходил в школу и ни разу не встретился нам на улицах нашего небольшого города, конечно, смущало нас. Мне лезли в голову разные мысли сверхъестественного толка, но я гнала их прочь. Этот Хаку был очень классным парнем, которому вослед вздыхали все девушки в школе. Но он был обычным человеком. Наверное, отчетливо я поняла это, получив от него первую смску. Драконы не умеют пользоваться телефоном, не так ли?

Хаку усмехнулся:

— Да, но это не сильно способствует поступлению в университет. Поэтому я и настоял на том, чтобы старшую школу я все же закончил. А бабушка выбрала эту школу. Как-то так я тут и оказался.

Больше к этому вопросу мы не возвращались. Мы закончили обедать (я ела приготовленную мной же тэмпуру и удивлялась, что всё вполне съедобно), отсидели математику и отправились на предпоследний урок в тот день — физкультуру. Это был ожидаемый многими день командных игр. Парни ждали его, чтобы покрасоваться перед девушками, а девушки — чтобы пофыркать на парней, но потом с визжанием обсуждать их в раздевалке. Я просто любила волейбол и обрадовалась, что в кое-то веки нам дали играть вместе с мальчиками. Нас распределили по командам, и я оказалась на одной стороне с Хироко и Тоси Вадой. Лишняя радость для подруги. Хаку обеими руками показал нам с Хироко Викторию и еле слышно прошептал:

— Вам крышка.

Я подняла одну бровь и продолжила разминаться. Мы ещё посмотрим… Хаку убрал волосы с лица с помощью тонкой повязки. Синяя футболка была ему чуть большевата, мой взгляд всякий раз упирался в его выступающие ключицы.

Если я не соберусь, мне и впрямь будет крышка.

Но после расстановки на поле и свистка тренера я полностью включилась в игру и даже один раз наорала на Нацки, помешавшую мне взять мяч. В общем, я поймала волну, и заразила этим почти всех в своей команде так, что мы выиграли первые две партии. Хаку больше не улыбался так самодовольно: мои удары было не так просто отбить, да и в Хироко внезапно проснулась идеальная подающая. Это должен был быть наш триумф, даже Вада был доволен, что редко можно увидеть. Но всё кончилось в один момент.

Если подумать, то обычно всё переворачивается с ног на голову вот так внезапно, с какой-то мелочи, которая выступает тем самым маленьким камешком, с которого начинается обвал.

Я стояла в передней линии, а мяч был отправлен сильной рукой Маэды далеко за мою спину. Спустя несколько секунд сзади раздался громкий звук падения. Когда я обернулась, к Хироко уже подбежали оба наших тренера. Кодзима держалась за левую лодыжку. Я поспешила к подруге и не сильно удивилась, увидев среди подбежавших переполошившихся одноклассников Хаку.

— Хироко, ты чего? — испуганно спросила я. Подруга подняла голову и постаралась улыбнуться.

— Решила сделать вид, что я классный игрок, но что-то пошло не так.

— Зато как красиво полетела, Кодзима! — сказал Хаку. В его голосе слышалась досада.

— Рада, что тебе понравилось! — Хироко начали поднимать с пола наши тренеры, чтобы проводить её в медпункт.

— Твоей маме я позвонила, Кодзима, она скоро будет, — с непривычной заботливостью сказала госпожа Харада, хорошая знакомая Кодзимы-сан, — дойдем до врача, чтобы тебе дали направление на рентген.

— Можно я пойду с вами? — тут же спросила я. Харада покосилась на меня снизу вверх, но, вздохнув, кивнула:

— Поддержи Кодзиму слева, Огино.

Мы переглянулись с Хаку, и я заставила Хироко опереться на меня. Втроем мы медленно покинули зал, а остальные возобновили игру под присмотром тренера Яно. Хироко не прекращала извиняться, неуклюже прыгая на правой ноге. Тренер Харада, не выдержав, сказала:

— Не ты первая, не ты последняя. Ничего страшного. Только больше не геройствуй лишний раз.

Школьный врач осмотрел немного распухшую ногу Хироко и сделал вывод, что это всего лишь сильный ушиб. Всё же он написал ей освобождение от последнего урока и протянул его мне:

— Передайте учителю.

Я кивнула. Врач распечатал направление на рентген, поставил печать и дал бумагу Хироко, лежащей на кушетке. Я присела рядом:

— Сильно болит?

— Уже нет, — покачала головой Хироко, — но наступать было боязно. Надеюсь, что это правда только ушиб.

— Я зайду к тебе после школы?

— Да, конечно, — подруга улыбнулась, — ты давно у меня не была.

В дверь медпункта постучались. Её открыла тренер Харада и, нахмурившись, повернулась к нам: