Поднимаясь по узкой лестнице, по которой когда-то покидала здание купален, я испытывала непонятное чувство. Мне больше не казалось, что я сплю, — напротив, я каждой клеточкой тела чувствовала реальность происходящего. Я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так, и мысленно ругала себя за это: «Что вообще сейчас может быть «так»?! Я снова в мире духов, мои родные не знают, что со мной, а я не знаю, что с Хаку. Если бы ты себя чувствовала спокойно, Огино, я бы точно тебя прибила», — так я отчитывала саму себя, пока мы поднимались наверх и заходили в главный зал.

Тут тоже всё оставалось неизменным: тот же горячий влажный воздух, те же тяжелые запахи тел, трав и благовоний, перекрывающие один другой, те же яркий свет и красочное буйство. Рин шла быстро, успевая что-то спрашивать и уточнять, не замедляя ход, мы с Рюити двигались вслед за ней, и я едва успевала замечать, мимо чего мы проходили. От духоты и постоянного шума мне немного поплохело, и я удивилась, вспомнив, что в детстве совсем этого не замечала. Мы снова спустились вниз, но уже по другой лестнице и дошли до знакомой мне дверцы-сёдзи. У меня перехватило дыхание. Я, волнуясь, попыталась одной рукой поправить хвост, но не очень-то в этом преуспела.

— И так сойдёт, — благосклонно сказала Рин, отодвигая сёдзи в сторону, — дедушка, я их привела!

Она жестом пригласила меня войти первой. Я машинально оглянулась на Рюити: тот так же показал рукой в сторону двери. Хоть где-то эти двое сошлись. Я с замиранием сердца опустилась на колени и пролезла внутрь, в котельную дедушки Камази.

Странно, но мне стало легче дышать в этом жарком помещении с высокими потолками. Едва я поднялась на ноги, мои плечи и предплечья обхватили три пары рук. Я улыбнулась Камази-сану, пытаясь заглянуть в глаза, скрытые за темными очками.

— Тихиро! Как я рад видеть тебя! Если бы обстоятельства встречи были другими…

Он помнил моё имя!

— Я тоже очень рада видеть вас, дедушка. Прекрасно выглядите!

— Да, так уж и прекрасно, — проворчал старик, хлопая меня по щеке сухой горячей рукой, — почему оставила своего спутника? Заходи, парень, не впускай мне сюда чужой воздух.

Рюити покорно забрался в котельную и низко поклонился дедушке Камази. Рин недовольно посмотрела на моего друга и, сказав, что скоро вернётся, задвинула сёдзи.

— Да, ну и вымахала ты, деточка! — добродушно сказал Камази-сан, опять хлопая меня по щеке, — а ты, видимо, и есть Рюити. Наконец-то я тебя увидел.

Рюити почтительно склонил голову, и волосы упали ему на лицо. Я отвела от него взгляд и увидела, как неподалёку от меня бойко скакали малыши-сусуватари, побросавшие свои угольки. Они попискивали, вытягивая вверх тонкие ручки. Я улыбнулась и присела на корточки, чтобы чуть приблизиться к ним:

— Ну, привет, малявки. Всё у вас хорошо?

Они продолжали прыгать, настойчиво пища. Я не сразу, но всё же поняла, чего они от меня хотят, и поставила перед ними свои кроссовки.

— Спасибо. Спрячьте по старой памяти.

Понаблюдав короткую стычку между духами сажи и проводив взглядом победителей, торжественно донёсших кроссовки до своих норок, я снова повернулась к дедушке Камази и Рюити.

Мой давний покровитель уже вернулся на своё рабочее место и занимался сразу несколькими делами, да так, что ему позавидовал бы сам Цезарь. Одной рукой Камази-сан регулировал напор воды для большой ванной, другой напряженно щёлкал по датчику бойлера, третьей дёргал какой-то рычаг (я сразу вспомнила, как мой дед водил свою доисторическую машину). Четвёртая рука Камази держала у уха телефонную трубку, которая тянулась перепутанным шнуром к аппарату с барабаном, на котором пятая рука набирала номер. Я не успела заметить, чем занималась шестая рука, потому что дедушка Камази сказал:

— Я звоню Дзэнибе, чтобы сказать, что вы добрались.

Внутри меня будто внезапно сковалась глыба льда. Я не могла пошевелиться. Страх, боль и холод в жарко натопленной котельной имели одну причину: Хаку. Дзэниба могла что-то знать о нём.

Вдруг он умер, пока я так медленно шла до купален Абурая?

Рюити неслышно подошёл ко мне и присел на корточки.

— Тихиро-кун, — я подняла голову и увидела, что он ободряюще улыбается, — успокойся.

Я кивнула и подумала, что, услышав подобное в школе, я бы рассмеялась в лицо нерадивому советчику: как можно так просто успокоиться, когда твой мир давно разорван и сожжен? Однако я не могла себе позволить такое с Рюити.

— Алло? — раздался громкий голос Камази-сана, от которого я вздрогнула, — госпожа Дзэниба? Это Камази! Вы меня слышите?

Дедушка Камази кричал так, будто они с Дзэнибой находились на разных берегах реки, и ему было жизненно необходимо переговорить с ней. Видимо, телефон в котельной дышал бы на ладан, если бы умел дышать.

— Слышите? Отлично! Тихиро здесь! Что? Ещё раз, пожалуйста? Нет, вдвоем с парнишкой, — Камази-сан посмотрел на нас через плечо, — да ничего, вроде. Трясётся вся. ТРЯСЁТСЯ, говорю.

Я не сдержалась и фыркнула. Рюити театрально повёл глазами. Сломанная техника может разрядить любую обстановку.

— Хорошо, я всё им передам! Да! Сейчас, — дедушка снова посмотрел на нас, — Дзэниба спрашивает, хотите ли вы что-то спросить?

Рюити пожал плечами. Я, глубоко вздохнув, смогла выпалить только имя:

— Хаку?..

Камази-сан кивнул и снова заорал в трубку:

— Тихиро спрашивает про мальчика!

Он немного помолчал, слушая ответ, а после так же громко сказал:

— Я понял! Сейчас всё передам! Спасибо! Кланяюсь вам. Что? КЛАНЯЮСЬ ВАМ, гос… бросила трубку, — нормальная громкость его голоса показалась самым приятным звуком в мире.

Я не сразу осознала, что опять вцепилась в край плаща Рюити. Тонкий писк за спиной давал понять, что и сусуватари интересовались итогами разговора.

— Дедушка?.. — из моего рта вырвалось какое-то непонятное шипение, мало похожее на мой обычный голос.

— Бо вернётся через пару часов и даст вам то, зачем вы пришли, не знаю уж, о чем идёт речь. Всё нормально, мальчик не объявлялся, и новостей у них никаких нет. И это хорошая новость, Тихиро, будь уверена!

Рюити положил мне руку на плечо и чуть сжал его. Я пару раз моргнула, пытаясь избавиться от уже надоевшего настойчивого желания плакать.

— Спасибо, дедушка, — тихо, но уже своим голосом сказала я, снимая куртку и аккуратно сворачивая её: всё же внутри было очень жарко.

Малыши сусуватари снова побросали угольки, чтобы услужить мне. Я поблагодарила их, отдав куртку, и закатала высоко, насколько возможно, джинсы. Рюити всё ещё сидел рядом со мной, и его тёмные глаза внимательно следили за каждым моим движением.

Я отчаянно хотела, чтобы всё закончилось. Вот так. Много лет я ждала возвращения в мир ками, а теперь не могла ему радоваться. Почему-то именно на полу котельной, почти на том месте, где когда-то лежал почти бездыханный Хаку, я почувствовала усталость от себя, от своих чувств и от боли, которая то притуплялась, то яростно напоминала о себе.

Я знала, что ему было больнее, но ничего не могла поделать со своей усталостью.

Кажется, Камази-сан что-то сказал мне, но я привычно отключилась, не слыша его и замыкаясь в мыслях. Только отодвинувшаяся дверца и лицо Рин заставили меня прислушаться.

— Сэн, у меня есть час свободного времени. Пойдём поболтаем?

Я дёрнулась вверх — дальше сидеть на месте было почти невыносимо, — но тут же спохватилась.

— Рюити-сан, я…

Мы переглянулись. Я ясно увидела в его обычно бесстрастных глазах отчетливое желание — вернее, его отсутствие. Ками в человеческом обличии не хотел, чтобы я уходила. И что самое интересное… я тоже не хотела расставаться с ним. Да, мы провели вместе не так много времени, чтобы переживать из-за часа порознь, но всё же… всё же мы преодолели долгий путь. А мне так нужен был кто-то, понимающий, через что я прохожу. Рюити понимал, я знала.

Молчание затянулось, и помощь пришла с неожиданной стороны: от дедушки Камази: