Кеанмайр ликовал, ощущая, как сопротивляющегося всеми силами эльфа захлестывает досада, раздражение, непонимание. Фаэливрин не мог дать объяснения действиям мужа. Они выбивали его из ледяного спокойствия, из которого ему так не хотелось выбираться…

Кай впервые за последние дни улыбнулся, зная, что он на верном пути.

====== Глава 26 ======

Солнце набирало силу с каждым днем, обнажая темную землю на заснеженных тропах Айра-Таэри, постепенно превращавшихся в грязевые болотца, беспощадно засасывающие подошвы путников.

Ленриссиль радовался, что его муж, судя по расчетам, успел благополучно добраться со своим войском в Вольсинию, пока узкие тропы Священного леса не стали для людей труднопроходимыми. Эльф с легкостью мог себе представить, в какую пытку для них превратилось бы возвращение домой по подтаявшим дорожкам, достаточно ему было взглянуть на плетущегося сзади себя Кеанмайра, то и дело проваливающегося в мутную жижу по щиколотку.

- Я же говорил, что твоя идея пойти с нами на охоту была плоха с самого начала.

Красавчик злобно зыркнул на принца, понимая его правоту. Человек жил в Айра-Таэри уже две недели, и все это время его не покидало ощущение собственной никчемности и бесполезности. Квенди считали Кеанмайра слабым и ущербным существом, взирая на него с тоскливым сочувствием, с каким смотрят люди на беспомощных калек, которым не под силу справиться с элементарными задачами. Вот и сейчас, увязавшись с эльфами на охоту, Кай еле переставлял ноги, то и дело увязая или поскальзываясь на ледяной корочке, не успевшей растаять. Красавчик весь с ног до головы измазался в грязи, отскакивающие от сапог куски летели во все стороны, попадая даже на Ленриссиля, на чистом одеянии которого не было ни единого пятнышка, как будто он гулял по дворцовым залам, а не передвигался по лужам и непроходимой земляной каше. Остальные охотники ушли далеко вперед, легко скользя по тропам, словно паря. Принц же не захотел бросать друга, вынужденный останавливаться каждые пару шагов, оглядываясь в сторону Кая.

- Прости меня, Ри, – извинился расстроенный Красавчик. – Из-за меня ты вынужден был отстать от сородичей.

- Ничего страшного, – утешил человека принц. – Но, Кай, дело вовсе не в охоте. Просто ты не можешь идти против своей природы. Не нужно пытаться подражать эльфам, одаренным великим Таэрэ особыми возможностями.

- Но как я смогу помочь Фэю, если не в состоянии и шагу ступить на его земле без посторонней помощи?!

- Ты действительно считаешь, что Фаэливрину есть дело до твоих бесполезных стараний стать одним из квенди?! Глупец, как же ты не поймешь, что единственное что может вернуть его – это твоя человечность.

- Что ты имеешь в виду? – не понял Кеанмайр.

- Ни один сородич не в силах заставить Фаэливрина чувствовать. Нас с детства учили говорить красивые слова, почитать старших, уважать законы, но не многие из эльфов умеют давать волю гневу, радости, слезам, страху… Эта наука сложна для моего народа, но для тебя она естественна, как для нас жизнь в Айра-Таэри. Дай своему любимому то, в чем он действительно нуждается, и не борись со своей сущностью.

Кеанмайр осознал, что действительно пытался, словно крохотный муравей, взобраться на гору, которая была ему не по силам. Как можно было равняться с эльфами человеку, не наделенному природой их гибкостью, острым восприятием и быстротой? Красавчик понял, что избрал неверный путь, чтобы изучить изнутри жизнь лесного народа. Вернувшись из леса почти под вечер, Кай опрометью бросился к жилищу Фаэливрина, чтобы успеть до его возвращения сделать все задуманное.

После отъезда Дилвина Фэй перебрался жить из роскошных покоев, с которыми были связаны слишком тяжелые воспоминания, в дом своих родителей, продолжительное время пустовавший. Кай и Ленриссиль вслед за Фаэливрином покинули королевский дворец, заняв небольшое жилище, в котором раньше жил один из казненных Хальдаром мятежников.

Кеанмайра не переставала удивлять архитектура эльфов. Казалось, что дома врастают в стоящие рядом деревья, органично и естественно вписываясь в лесной пейзаж. Постройки квенди, длинные и узкие, и сами походили на деревья. Дойдя до дверей с изображением огромного дуба – символа рода Миллиамни, Кай осторожно постучал. Ответом ему была тишина, и человек догадался, что Фэй опять отправился бродить по лесу в одиночестве. Войдя в дом, двери которого всегда были открытыми, Кеанмайр уверенно зашагал по крутой лестнице, готовясь совершать каждодневные, ставшие уже привычными, действия.

Фаэливрин не понимал, почему судьба не может смилостивиться над ним и подарить долгожданный покой. Зачем Кеанмайр остался в Священном лесу, бередя его израненную душу?! Квенди приложил все силы, чтобы уединиться ото всех в своем родовом пустующем доме, но упрямый человек никак не хотел перестать его мучить. Стоило только ему, Фаэливрину, решить уехать из дворца – несносный Кай в тот же день последовал за ним, да еще и Ленриссиля потащил с собой! Фэй не понимал, почему верный друг так горячо поддерживает его супруга. Неужели Кеанмайру удалось усыпить его бдительность?

Фаэливрин все ждал момента, когда муж покажет себя перед их народом во всей красе, но человек не спешил демонстрировать свою развратную натуру. Чего уж там говорить, Кай был предельно заботлив, учтив и удивительно терпелив… Все это было пугающе непривычно. Виртуозная игра или… О том, что следовало за этим «или», эльф запрещал себе даже думать. Кеанмайр был назойлив словно муха, донимая мужа своим вниманием и постоянным присутствием. Фаэливрин понимал, что не должен реагировать на мужа, но каждый раз от его слов или действий душа снова начинала оживать и метаться, словно загнанный в ловушку зверек. Чтобы как можно реже видеть Кеанмайра, Фэй уходил на долгие прогулки, которых раньше избегал. Эльф не хотел признаваться даже самому себе, как соскучился по дыханию ветра, сидя в дворцовой комнате, и если бы не Кай, то он долго не решился бы покидать ее пределы. Родной лес будто помогал исцелению квенди, стирая с лица мертвенную бледность и снова наполняя свое дитя живительной силой. Фаэливрин вскоре окончательно окреп и перестал ощущать слабость и нежелание шевелиться.

Природа пробуждалась и пела, восславляя торжество жизни после суровой зимы, и душа эльфа незаметно оттаивала, словно земля после долгой стужи. Несколько дней назад Фаэливрин случайно набрел на первые подснежники, пробивающиеся из черных островков, окруженных потерявшим свою белизну снегом. Не удержавшись, Фэй погладил их нежные головки мимолетным касанием. «Надо же, я даже не заметил, как пришла весна…» – удивленно подумал эльф, впервые вырываясь из плена своего равнодушия. Фаэливрин полной грудью вдохнул воздух, пахнущий теплом и свежестью и, впервые за долгое время, поприветствовал солнце, протягивая к светилу распахнутые ладони…

Возвратившись в свой дом после прогулки, Фэй застал привычную картину. Жилище было прибрано, вода натаскана, а на столе стоял горячий ужин, дожидаясь своего хозяина. У эльфа после смерти родителей никогда не было слуг, поэтому сомневаться в личности загадочного помощника не приходилось. Каждый вечер Кеанмайр управлялся по хозяйству, спеша закончить все дела до того, как супруг вернется, а наутро человек даже не заикался о своих стараниях. Фаэливрин, не видя смысла бороться с неизбежным, уселся за накрытый стол, вяло ковыряясь в тарелке. «Что ему нужно от меня? Какие цели он преследует?» – ломал голову юноша, не находя никаких ответов.

Весна считалась у эльфов самым значимым сезоном, символизирующим начало нового цикла. Именно весна, а не осень, как было принято у людей, открывала очередной год. С этим временем у квенди было связано множество традиций и обрядов, чтобы обеспечить благополучие всего народа на весь следующий цикл. Начало весны ознаменовывалось у лесного народа праздником Пробуждения земли. Эльфы считали, что с осени до весны земля “замкнута”, то есть спит. В связи с этим до определенного момента ее нельзя трогать — сеять, копать, строить ограждения.