Когда кунду вышел на улицу, на него уставилось множество глаз, горящих ненавистью. Несмотря на запрет командира притрагиваться к эльфу, люди по-прежнему видели в нем врага и жаждали мести. Ленриссиль вздрогнул и робко присел за импровизированный стол с самого края. Один из солдат, сплюнув, швырнул перед эльфом миску со скудной порцией каши и несколько сухарей.

- Жри, остроухий выродок! – со злостью прошипел он.

- Молчать! – строго прикрикнул Найшел.

- Не стоит тратить на меня свои запасы, – холодно ответил эльф. – Я вполне могу обойтись несколько дней без еды.

- Ваша Светлость, да вы и так сплошная кожа да кости! Вас скоро на ветру шатать будет! Ваш супруг вряд ли обрадуется, если вы заморите себя голодом. А кое-кому я вырву поганый язык, чтобы он не лил свои помои изо рта, – чуть тише добавил командир, сверля взглядом нарушителя спокойствия.

- Командир, ты совсем рехнулся?! – послышалось со всех сторон. – Король Дилвин уже давно на том свете!

- Наш король жив, и мы должны немедленно доставить его супруга в столицу.

- Почему мы должны подчиняться приказам лживой эльфийской шлюшки? – вспылил одноглазый солдат, который первым набросился на Ленриссиля.

Найшел вышел из себя и, вскочив со своего места, схватил человека на грудки, тряся его перед собой как грушу.

- Ты разговариваешь со своим принцем, которому обязан подчиняться в отсутствии короля! – взревел командир. – Неужели до твоей тупой, насквозь прогнившей башки никак не дойдет этот факт?!

Разгоревшийся словно лесной пожар конфликт грозился перерасти в побоище, когда люди увидели вдалеке стремительно приближающийся отряд орков. Времени на отступление уже не было, и командир понимал, что придется принять бой. Привычно отдав короткие и ясные команды, Найшел приготовился к обороне.

Орки, завидев вооруженных воинов, с громкими криками кинулись в атаку. Полуголодные люди сражались из последних сил, устав каждый день обороняться от врагов, которые все увереннее чувствовали себя на человеческих землях. Неприятели окружали людей в кольцо, отрезая пути к отступлению. Казалось, ход битвы был предрешен, но к полной неожиданности воинов, в сражающуюся гущу вихрем ворвался изящный юноша, разя орков одного за другим.

В первый момент все опешили от потрясения, но затем люди, окрыленные поддержкой, начали бить врага с удвоенной силой. У людей словно открылось второе дыхание, и солдаты, не щадя жизни, бросались на мощных врагов, приводя их в замешательство своей отвагой.

Ленриссиль отчаянно бился на стороне людей, так жестоко обошедшихся с ним прошлой ночью. Когда эльф остановился на мгновение, чтобы ухватить глоток воздуха, то заметил одноглазого солдата, жестоко сражающегося с огромным орком. Вот уже враг выбил из рук человека меч и повалил его на землю. В одно мгновение, разделяющее занесенный орочий меч от удара в сердце поверженного человека, тело эльфа, независимо от воли хозяина, сделало выпад вперед, успевая вклинить между безжалостной сталью и живой плотью острие своего меча. Орк яростно зарычал, нападая на эльфа, но тот, мгновенно вскочив на ноги, отражал удары врага, превосходящего его по силам. Когда орк был побежден, взгляд Ленриссиля упал на его мертвого сородича, на спине которого болтался колчан со стрелами. Обшарив взглядом окружающее пространство, эльф заметил лук, валявшийся неподалеку. Орки редко пользовались подобным оружием, так как меткость никогда не была их сильной стороной, но все же иногда среди вражеских воинов попадались лучники. «Мы спасены!» – подумал принц, в несколько шагов преодолевая расстояние до вожделенного оружия. Тетива радостно зазвенела, выпуская стрелы одна за другой под ловкими пальцами кунду. Не прошло и нескольких минут, как изумленные люди опустили оружие, поняв, что сражаться больше не с кем.

Обыскав вещи трупов, люди обнаружили неплохое оружие и съестные припасы, большинство из которых было эльфийского изготовления. Наскоро поев, отряд спешно начал собираться в путь. Никто из людей больше и заикаться не смел об эльфе, беспрекословно подчиняясь приказу командира. Весь день прошел в молчании и только к вечеру, когда люди уселись у разведенного костра поглощать нехитрый ужин, эмоции полились через край.

- Нет, ты мог подумать, что эта избалованная куколка положит за один раз больше орков, чем я за все время своей службы?!

- Да он же изрезал их как капусту!

- Расстрелял этих тварей, превратив их в решето!

Одноглазый воин молча сидел в стороне, угрюмо глядя в огонь.

- Ну а ты, Джодок, чего молчишь? Между прочим, этот сопляк спас твою дырявую шкуру!

- Я и без вас это знаю, – огрызнулся солдат, мучаясь вопросом, зачем эльфу понадобилось спасать жизнь, человеку, без малого не надругавшемуся над ним.

Гомон людей стих, когда к костру уверенной походкой подошел Ленриссиль, не выражая никакого страха перед людьми. Воины невольно прониклись уважением к эльфу, понимая, что он в силах себя защитить. После того, что солдаты увидели сегодня, они поняли, что той ночью эльф просто защищался, не причинив им вреда, хотя мог бы умертвить половину отряда.

- Подвинь свою жирную задницу, Кун! – распорядился Джодок. – Дай принцу сесть.

Ленриссиль едва сдержал себя, чтобы не поморщиться от грубости солдат, понимая, что по-другому они общаться не умеют. Получив свою порцию каши и кусок вяленого мяса, добытого у орков, кунду произнес:

- Я знаю, что вы считаете меня предателем своей страны и короля, но на самом деле это не так. Я всегда был верен Дилвину и Вольсинии и покинул дворец не по своей воле.

- А где же вы были все это время, ваше эльфийское высочество? – недоверчиво спросил один из солдат.

- Меня запер под замок собственный отец! – разозлился принц, не понимая, зачем он вообще объясняет что-то этим неотесанным мужланам. – Мои сородичи пригрозили, что устроят резню во дворце Дилвина, если я не отправлюсь вместе с ними. Все время, пока я был невольником в собственном доме, я мечтал добраться до мужа. Ради этого мне пришлось бросить все, что мне было дорого: свою родину, свой дом и даже отречься от собственного рода! Я обрезал волосы, словно преступник, и навсегда буду проклят своим народом!

Люди приумолкли, обдумывая слова чужеземца. Если бы он был предателем или шпионом, то наверняка действовал бы с орками заодно. Зачем бы ему понадобилось выручать людей из заварушки, когда гораздо выгоднее было перебить их всех до одного?

- Слушай, принц, а у тебя имя нормальное есть? – нарушил тишину один из солдат.

- Меня зовут Ленриссиль, – ответил принц, но тут же, увидев тоску на лицах воинов от перспективы каждый раз выговаривать диковинное имя, поспешно добавил, – Но Дилвин зовет меня просто Ри.

- Вот так гораздо лучше, – одобрительно протянул Джодок. – Ну что ж, принц, добро пожаловать в отряд, и ты уж не серчай, что мы чуть не отпялили тебя во все дыры.

- Спасибо, – поблагодарил принц. – Я прощу прощения… но что значит «отпялить во все дыры»?

Солдаты, в первый момент, ошеломленно уставившись на принца, залились диким хохотом, прихлопывая себя по ляжкам. Ленриссиль еще раз прокрутив в голове странную фразу, к своему стыду понял ее значение и густо покраснел, чувствуя, что в скором времени его познания в человеческом языке сильно расширятся.

Люди медленно, но верно продвигались вперед, направляясь в сторону столицы. Прошло несколько дней после встречи их отряда с принцем, и Найшел с удивлением наблюдал за отношениями своих подчиненных и младшего правителя. Казалось бы, что может быть общего между неотесанными вояками, из которых пошлость и грубость сыпалась как из рога изобилия, и благородным эльфом, воспитанном в строгости и соблюдении всех возможных приличий? Однако Ленриссиль быстро поладил с солдатами, которые сами того не осознавая, тянулись к доброте и незримому свету диковинного создания. Командира безмерно удивлял резкий, но в то же время такой гармоничный контраст чистоты и искушенности, утонченности и прямолинейности, красоты и простоты, общим корнем которого была искренность, присущая как принцу, так и его солдатам, объединившая столь разных созданий из чуждых культур. Найшел вспомнил, как эльф каждый раз удалялся далеко от отряда в густые кусты, когда ему нужно было облегчиться, и как солдаты поднимали на смех его стеснительность.