Ленриссиль вопросительно посмотрел на друга. Ведь в День Урожая, Фаэливрин потерял целомудрие и вынужден был сочетаться браком, который принес ему одни страдания… Значит, все слова эльфа не более, чем спектакль, разыгранный перед отцом! Фаэливрин между тем продолжал:

- Ваше Высочество, я по-прежнему считаю себя вашим другом и никогда не оставлю вас, что бы ни случилось.

После этих слов, Ленриссиль окончательно убедился, что Фаэливрин также верен ему, как и прежде. Принц знал, что каждое их слово тщательно прослушивается и понимал осторожность друга. Несмотря на это, присутствие близкого эльфа, который явно был на его стороне, немного успокоило кунду.

Фаэливрин стал появляться в комнате друга практически каждый день. Его речи, в которых он призывал Ленриссиля к послушанию, были идеально выстроены, но принц понимал, что друг выжидает подходящий момент. Вскоре Ленриссилю позволено было выходить на прогулку в сопровождении стражи и Фаэливрина. С каждым днем эльфам удавалось незаметно отходить все дальше и дальше от стражников и в один прекрасный день, пленникам удалось очутиться за пределами слышимости чутких сородичей.

- Наконец-то, мы сможем поговорить свободно, – прошептал взволнованный Фаэливрин, озираясь по сторонам.

- Мы должны сбежать отсюда, как можно быстрее, – взмолился принц.

- Нас быстро разыщет стража, – печально ответил Фаэливрин. – Ты ведь плоть и кровь короля Хальдара. Он без труда найдет тебя по магии крови.

- Мы должны инсценировать мою смерть, – уверенно произнес принц. – Все должны поверить, что я покончил с собой.

Фаэливрин глубоко задумался над словами друга.

- Нам опасно задерживаться здесь надолго, стража уже недовольна тем, что не слышит нашего разговора. Я сделаю все, что в моих силах, – успел произнести Фаэливрин до того, как их окликнули сородичи.

С тех пор как нога Фаэливрина ступила во дворец Хальдара, эльф потерял всяческий покой. Квенди приходилось жить в постоянном напряжении, чтобы ни одним словом или жестом не выдать себя. Юноша понимал, что должен во что бы то ни стало убедить короля в своей верности, чтобы получить как можно большую свободу действий. Эльфу было безумно жаль Ленриссиля, и он всеми силами хотел помочь ему воссоединиться с Дилвином. Фаэливрин старался как можно меньше думать о Кае, хотя боль от его утраты становилась иногда невыносимой. Квенди понимал, что мужа уже не вернуть и вместе с ним умерла надежда Фаэливрина разделить с кем-то свою жизнь и душу.

Хальдар безжалостно выпытывал у эльфа все, что он узнал из документов королевского архива. Фаэливрин старательно и дотошно вываливал горы информации, которая при ближайшем рассмотрении оказывалась абсолютно бесполезной. Эльф перечислял множество цифр прошлогоднего урожая, собранных налогов и расходов государственной казны, но затруднялся назвать точное число вооруженных воинов в армии Вольсинии или стратегически важные объекты, ссылаясь на то, что не имел дело с военными документами. Чтобы не вызвать лишних подозрений, Фаэливрин предоставил несколько весьма важных, на первый взгляд, сведений, которые на самом деле давно уже устарели и потеряли свою актуальность, но Хальдару не было об этом известно.

Фаэливрин долго ломал голову, думая, как бы поговорить с Ленриссилем, изолированным от внешнего мира, пока в один прекрасный день Хальдар сам не разрешил эту трудную задачу.

- Ты имеешь большое влияние на моего сына, – заметил король, опустившему глаза эльфу, потому что смотреть прямо в глаза правителю считалось верхом наглости среди квенди. – Я прошу тебя заставить его вспомнить, что он наследник Священного леса, а не дикий варвар, который сам не ведает, что творит в порыве своих жалких страстей.

- Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас, Ваше Величество, – послушно ответил Фаэливрин, радуясь про себя возможности общаться с Ленриссилем.

Все оказалось не так просто, как показалось вначале. За каждым их шагом тщательно следили, и Фаэливрин делал все, чтобы не вызвать подозрений короля. Когда, наконец, им представилась долгожданная возможность перемолвиться парой слов без свидетелей, Ленриссиль озадачил друга, практически невыполнимым планом. Разыграть самоубийство принца? Фаэливрин не представлял, как они смогут осуществить этот безумный план.

Отягощенный печальными думами, эльф шагал по зимнему лесу, чтобы привести в порядок мысли. Вскоре Фаэливрин почувствовал, что за ним кто-то наблюдает, причем выслеживали его явно не эльфы. Слишком тяжелая поступь и шумное дыхание было у невидимого преследователя.

- Что тебе от меня нужно? – напряженно спросил эльф, догадавшись, кто скрывается в зарослях.

С первого дня пребывания во дворце, Фаэливрин внимательно исподтишка следил за орками, пытаясь понять их планы и расстановку сил. Он быстро разобрался в их связях и выяснил, что полукровка по имени Шуграт приходился сводным братом Ингрокху. У орков был общий отец – могучий вождь Нарваг, который однажды заполучил в наложницы человеческую женщину, от которой родился Шуграт. Полукровка был не только силен, но и удивительно умен для орков, получив от человеческих предков способность логически мыслить и быстро анализировать факты. Однако, как и все орки он был груб и неотесан. Хуже всего было то, что Шуграт положил глаз на Фаэливрина с того момента, как только его увидел.

- Приветствую тебя, Фаэливрин, – хрипло поздоровался орк, пожирая квенди взглядом.

- Зачем ты следил за мной? – продолжал допытываться Фаэливрин, не ответив на приветствие.

- Скоро состоится свадьба принца с моими братом, – продолжал как ни в чем не бывало Шуграт. – Я думаю, король Хальдар не откажет в просьбе вождю сыграть двойную свадьбу.

Фаэливрин пошатнулся от ужаса, догадываясь куда клонит полуорк.

- Я всегда любил рыженьких, – усмехнулся Шуграт, протянув руки к Фаэливрину. – Ты чудесно согреешь мою постель, человеческая подстилка!

Фаэливрин, вывернувшись из захвата орка, бросился бежать, от переполнявшего его ужаса. Он не верил, что его действительно могут заставить вступить в брак с этим чудовищем.

Только оставив преследователя далеко позади, Фаэливрин, словно очнувшись, огляделся по сторонам. Он находился в чаще, испокон веков почитаемой всеми эльфами. Ее называли Сердцем Священного леса или Индо на языке квенди. Уши юноши уловили печальное пение, разрывающее душу. Это была эльфийская песня скорби, которую исполняли, чтобы выразить отчаянную тоску. Идя на звук, Фаэливрин очутился у ствола огромного дерева, подле которого стояла древнейшая жительница Айра-Таэри и, проводя рукой по грубой коре, изливала свою печаль в песне.

Фаэливрин внимательно посмотрел на дерево и похолодел. Из его ствола торчал орочий топор… Осквернение дерева в чаще Индо было страшнейшим святотатством! Лауриндиэ, даже не обернувшись в сторону Фаэливрина, замолкла, словно погрузившись в транс. Эльф молча стоял рядом, не смея мешать мудрейшей.

- Мы были созданы во имя Созидания и Красоты, – отрешенно начала нис *. – Все наше существование должно быть подчинено сохранению гармонии… Но иногда даже в наши чистые сердца проникает мрак, с которым мы не в силах бороться.

- Король позволяет оркам осквернять наши земли, грабить и убивать невинных людей, – выкрикнул Фаэливрин, не в силах держать скорбь в себе.

- Хальдар одержим демонами власти и алчности, – сурово произнесла Лауриндиэ. – И я уже не в силах его остановить.

- Значит Айра-Таэри доживает последние дни? – сквозь слезы спросил Фаэливрин, понимая, что орки, разгромив людей, не пощадят и Священный лес.

- Наш народ необходимо разбудить от страшного сна, в котором он пребывает. Юному принцу предначертано судьбой повернуть свой народ к Свету.

- Ленриссилю? – удивленно спросил Фаэливрин. – Но ведь он не воитель! Ему нужно сбежать отсюда, чтобы найти поддержки у мужа!

Лауриндиэ горько усмехнулась, погладив Фаэливрина по голове, словно неразумного ребенка.

- Иногда Умбар** играет с нами, и мы становимся способны на такие свершения, о которых прежде не могли и помыслить. Порой сами того не зная, мы вершим судьбы мира и покоряем даже самые холодные сердца, – загадочно произнесла мудрейшая.