Люди отчаянно бились, но противники вдвое превышали их числом. Король, ворвавшись в гущу боя, рубил вражеские головы, не щадя сил. Мертвые орки падали, чтобы моментально быть затоптанными сильными ногами лошадей.

Рослый орочий воин, выскочив из засады, ударил топором прямо по ногам королевскому коню. Дилвину чудом удалось соскочить с седла, не запутавшись в стремени, иначе мужчина оказался бы подмят раненым животным. Едва только встав на землю, король еле успел увернуться от меча, который чуть не снес ему голову. Дилвин отчаянно отбивался, но вскоре на помощь первому орку подоспел второй. Король сделал выпад, затем ушел в сторону, отбивая атаку второго, и, ловко произведя обманный маневр, ударил врага в живот. Второй орк, ослепленный яростью, налетел на Дилвина, но человек, молниеносно доставая из-за пояса клинок, вонзил его прямо в горло врагу. Переводя дыхание от напряженной схватки, Дилвин оглянулся, содрогаясь от ужаса.

Сражение напоминало настоящую бойню. Повсюду лежали окровавленные трупы, часть лошадей полегло вместе с хозяевами, часть разбежалась, оставив поверженных всадников. Мертвые орки и люди падали друг на друга вповалку, везде был слышен звон клинков и крики раненых.

Наконец, Дилвину удалось рассмотреть предводителя вражеского отряда. Огромный орк, увешенный амулетами из зубов хищных зверей, убивал одного человека за другим, не ведая пощады. Король бросился к нему, спеша помочь товарищам.

Орк очень умело орудовал клинком, и Дилвину было очень тяжело перехитрить противника. Но все же орк брал грубой силой, а человек стратегией, что вскоре позволило мужчине ранить противника в бедро. Через несколько ударов, заставив врага перенести вес тела на больную ногу, Дилвин смог ослабить орка и вонзить лезвие в ненавистное тело, но воин продолжает сражаться до последнего, словно не чувствуя боли.

Рана орка была не смертельной и, казалось, только раззадорила его ярость. Дилвин начал уставать и вскоре получил сильный удар в голову. Небо померкло перед глазами короля от крови, затекающей в глаза. Он ничего не видел, но отчаянно продолжал биться на чистых инстинктах. Орк взвыл, и Дилвин понял, что попал ему под ребра. Не желая быть поверженным человеческим мечом, враг попытался скрыться в густом кустарнике, покрывающем крутой спуск. Король, понимая, что такому опасному противнику нельзя дать уйти, бросился вслед за ним. Раненый орк исчез в зарослях, а Дилвин, несмотря на стекающую по лицу кровь, устремился за ним, с единственным желанием прикончить мерзкую тварь. Красные капли на снегу выдавали врага с головой, и вскоре королю удалось настигнуть орка. Даже раненый, он был очень вынослив, и Дилвин получил серьезный удар в корпус, прежде чем сумел добить врага. Тяжело дыша открытым ртом, мужчина рухнул на колени от изнеможения и даже не заметил, как сзади подкрался очередной враг. Мгновение, и Дилвин потерял сознание от удара тяжелой дубинки, обрушившегося на его раненую голову. Черная бездна поглотила человеческого короля, а его тело скатилось вниз, чудом не разбившись о скалы.

Ночью празднующие победу орки зажгли большой костер, сжигая трупы поверженных людей. Языки пламени, стремились к самому небу, поглощая кровавое подношение.

- Куда девать пленников? Сжечь заживо? – спросил орк у своего командира, бросая к его ногам двух раненых воинов, единственных, кому удалось выжить в схватке.

- Отличное выйдет жаркое! – раздались повсюду одобрительные выкрики.

- Пожалуй, мы лучше отпустим эту шваль, – задумчиво протянул один из орков. – Пусть передадут своим сородичам от нас горячий привет.

С этими словами орк опустил в костер раскаленный железный прут с клеймом и поочередно прижал к груди людей, вырывая из них душераздирающий вой.

- Пусть все знают, что такое украшение будет носить скоро каждый мерзкий людишка! – довольно загоготал орк.

Под утро, когда костер догорел, орки, проверяя ближайшие заросли и поле, наткнулись на тело Дилвина, которое просто не заметили в спешке.

- А с этим что будем делать? – спросил один из воинов, брезгливо ткнув короля носком своего сапога.

- Нам уже некогда возиться с этим щенком, пусть его кости растащат шакалы, – приказал командир, переступая через человека.

Орки даже не подозревали, что молодой юноша, лежащий у их ног, который храбро сражался на поле боя, был никем иным, как королем человеческого государства. На Дилвине не было никаких отличительных знаков, положенных королю, и любой, не знавший его в лицо, принял бы государя за обычного воина. Орки даже не задались вопросом, почему отряд направлялся в сторону гномьих земель. Скудоумные наемники, заметив людей, устроили резню, не додумавшись даже спросить, куда направлялся отряд и кто входил в его состав.

Когда солнце поднялось над горизонтом, остатки орков двинулись дальше, оставив за собой очередное пепелище. Им не было совершенно никакого дела до человека, неподвижно лежащего в снегу. А ведь если бы враги были внимательней и как следует присмотрелись бы к мужчине, то заметили бы слабое дыхание, говорившее о том, что в человеке теплилась жизнь.

Через несколько недель Вольсинию сотрясла трагическая новость. По всем городам и селам глашатаи, облаченные в траурные одежды, несли народу печальную новость о том, что их молодой король пал в бою.

====== Глава 17 ======

Ленриссиль метался как загнанный зверь, задыхаясь от переполнявших его чужих ощущений. Испытывать страдания Дилвина было невыносимо. Эльф не мог точно определить, что случилось с мужем, но понял, что король ввязался в серьезный поединок. Принц чувствовал возбуждение от схватки, бурлящее в крови, и не мог найти себе места. Неожиданно поток ощущений исчез, оставляя после себя лишь пустоту. Ленриссиль похолодел от страха, однако внимательно прислушиваясь к себе, ощутил тонкую, едва уловимую связь с мужем, которая говорила о том, что Дилвин жив. «Что же с ним случилось?» – мучился от вопросов Ленриссиль. – «Мне нужно выбраться отсюда как можно быстрее!»

Принцу казалось, что он попал не в родной дом, а в тюрьму. Целыми днями эльф сидел под замком в собственной комнате. Кунду никуда не выпускали, а еду доставляли прямо в покои. Ленриссиль, отрезанный от внешнего мира, тихо сходил с ума, мучаясь от собственного бессилия. Конечно, эльф был в состоянии выломать дверь и выбраться на свободу, но только замок надежно охранялся, уничтожая все шансы покинуть пределы дворца.

Целыми днями принц жадно всматривался в тусклое зимнее небо, видневшееся из окон дворца, и размышлял о побеге. Признав тщетность своих попыток, Ленриссиль все чаще стал поглядывать на острые скалы, испытывая странное желание покончить одним разом со всеми своими страданиями. Только любовь к Дилвину удерживала его от непоправимого поступка. Обычно самоубийства квенди совершали только в том случае, если им грозил неминуемый плен, дабы уберечься от позора. Если же наложить на себя руки не представлялось возможным, эльфы в неволе медленно убивали в себе искру жизни и через несколько десятков или сотен лет угасали, становясь похожими на бледные тени.

Когда принц начал терять последнюю надежду на освобождение, двери его спальни распахнулись, и вместе со стражей в комнату вошел осунувшийся Фаэливрин, который старательно прятал всяческие эмоции от встречи с другом.

Стража поклонилась королевскому отпрыску и удалилась, оставив двери распахнутыми, чтобы отслеживать каждое слово и движение Ленриссиля и его друга. Принц хотел кинуться на эльфа с обличительной речью, но квенди, нахмурившись, покачал головой, приказывая кунду молчать. В следующее мгновение Фаэливрин заговорил, произнося явно заготовленную заранее речь. Фаэливрин рассказал о скорой свадьбе принца с вождем Ингрокхом, к которой полным ходом идет подготовка и советовал смиренно принять свою судьбу. Фаэливрин горячо убеждал друга в том, что король все делает только для его блага, однако Ленриссиль прекрасно умеющий читать между строк, почуял неладное в его словах.

- Мой принц, я уверен, что брак, уготованный вам отцом, принесет столько же счастья, сколько мне принес праздник урожая в Вольсинии.