Она сжалась, сдаваясь, и не боролась, когда Филипп обнял ее.

— Пора попросить помощи, — его ладонь гладила ее волосы, губы задевали лоб. — Обещаю поверить тебе, как бы сложно это ни было. Я хочу все знать.

— Боюсь, ты не поверишь, — выдавила она. — Как и до этого. Как и Дарик, когда я пыталась рассказать ему, как и Адаре. Вы все под какими-то чарами.

Он отодвинулся и посмотрел ей в глаза.

— Я не под чарами.

Он звучал так уверенно.

— Филипп, Тейге защищают чары. Никто не верит в плохое о нем. Никто не хочет говорить плохое.

— На меня это не действует.

— Тогда как выглядит эта комната?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Что?

— Все исправилось после осады? Что-то не так?

Он оглядел комнату.

— Если бы я знал.

— Тогда ты ослеплен чарами, как и все, — она закрыла глаза. — Потому что ничего не восстановили. Все разваливается.

Он притянул ее к себе.

— Есть разные чары. Некоторые мешают человеку думать самому или верить во что-то. Другие влияют на окружение, не такие личные. Меня слепит второе, но точно не первое.

— Откуда уверенность?

Его тело напряглось, он долго молчал.

— Потому что я унаследовал от отца не только сходство. У меня есть немного магии.

Он сказал «магия», словно это была болезнь. Он помрачнел, как в те разы, когда она спрашивала его о двух годах отсутствия. И она поняла, почему он не говорил о них. Это было связано с магией.

Но она тоже не все ему рассказала. Может, он был прав. Может, пришло время правды. Если он не под чарами, то поверит ей и сможет помочь.

Она посмотрела на него. Под глазами были тени, его лоб был в морщинах тревоги. Не только за королевство. За нее.

— Хорошо, — шепнула она, и он провел ее к дивану. Филипп сел рядом и взял ее за руки. — Нет, — отодвинулась она. — Не так. Дай мне немного места. И не перебивай. Будет сложно.

Он пересел на стул и ждал, прожигая ее взглядом.

Она не могла смотреть на него и рассказывать. Это было бы ужасно.

Он хотел правду. Это она ему и дала. Она рассказала, как заболело ее плечо, когда Тейге впервые взял ее за руку, как часть магии Керна все еще была в ней. Она рассказала о кольце, и что увидела, и кем был Тейге. Он охнул и попытался перебить, но она вскинула руку и остановила его. Она рассказала о дне в саду, когда Керн выступил против нее. Она рассказала о боли, пытках, манипуляциях, о том, что Керн собирался убить Дарика. Она рассказала все. Почти. Она опустила часть, где Керн чуть не убил ее за разговор с Филиппом. Он уже был расстроен.

— Хорошо лишь то, что я нашла доступ к магии в плече, — закончила она. — Я могу ею отгонять боль, пока Керн не рядом, иначе он это ощущает.

Она не смотрела на него, не хотела видеть отвращение от того, что она делала, как была с Керном. Она не хотела видеть потрясение в его глазах. И она ждала. Он молчал. Она даже не слышала, чтобы он дышал. Она отчаялась и осмелилась посмотреть.

Его лицо было скрыто ладонями, и только слабо двигалась от дыхания спина.

— Филипп?

Ничего.

— Филипп, скажи что-нибудь. Хоть что-то. Скажи, что поверил. Или нет. Ты слушаешь?

Он опустил руки и медленно поднял голову. Их взгляды пересеклись. Она удивленно смотрела, как слеза катится по его щеке. Но его тело говорило о другом. Он был напряжен, сжимал кулаки так, что костяшки побелели, и его губы были сжаты в тонкую линию.

— Я тебе не поверил, — он звучал растерянно. — Ты пыталась рассказать, а я не послушал. Я мог помешать этому. Я мог остановить Керна раньше, чем он так навредил тебе.

Она ощутила облегчение. Что бы ни случилось, теперь Филипп знал правду. Это сняло бремя, о котором она и не подозревала. Может, все будет хорошо. Если они поймут, как одолеть Керна. Вместе.

Она улыбнулась ему, но улыбка увяла от его отчаяния. Его глаза пылали болью, печалью и не той виной. И он только что услышал об отце.

Марен обвила руками его шею, он усадил ее на свои колени и уткнулся лицом в ее волосы.

— Я его остановлю, — сказал он. — Любой ценой.

— Нет, мы его остановим. Только я не знаю, как.

— Не понимаю, как он это сделал, — сказал Филипп после долгой паузы. — Я видел, как он умирает. Тейге, тот, кого я считал Тейге, стоял рядом со мной, — он замолчал. — Я убил кого-то невинного под властью Керна.

— Нет! — завопила она, выбралась из его объятий и вспомнила ночь три года назад, когда люди Керна чуть не… — У Керна не было невинных. Никого.

Он схватил ее руки.

— О чем ты? — прорычал он. — Откуда ты знаешь, невинные они или нет?

— Я… я… — она поежилась. — Я была в их лагере в ночь, когда началась осада. Я ехала от правителей и хотела посмотреть, что узнаю там.

— И?

Она не могла смотреть ему в глаза.

— И меня спутали с женщиной из лагеря, — он сжал ее руки, и она поспешила, чтобы он не перебил. — Ничего не случилось. Я сбежала раньше…

Он застонал и притянул ее ближе.

— Прости. Я должен был быть там.

— Филипп, нам нужно забыть прошлое. Это уже не важно. Я нашла способ защитить себя, бороться с ним. Я еще могу притворяться, что Керн управляет мной, может, я смогу как-то остановить его. Ты теперь знаешь все, и что у меня магия, ты можешь помочь мне.

— Нет.

— Но…

— Нет, — сказал он тверже. — Никакой магии.

— Тогда нам придется убить его. Он не остановится.

— И как мы убьем самого сильного мага истории?

— Не знаю, но кое-что может помочь, — она рассказала ему о Халефе и его обещании узнать о магах, что поймали Керна в прошлый раз.

— Хорошо, — медленно сказал он. — Мы ждем Халефа, и что в это время?

— Будем делать вид, что разговора не было. Ты все еще должен дружить с ним. Ненавидеть меня. Чем убедительнее, тем лучше, ведь этого Керн и хочет. Он думает, что это изменит тебя, что ты ощутишь предательств и решишь, что сила только во власти. Заигрывай с другими девушками. Избегай меня.

— Марен, я не могу. Я не могу пустить тебя к Керну одну.

— Должен. Если нет, если Керн что-то заподозрит, он все у меня заберет, — ее голос дрогнул. — Я не могу снова через это пройти.

Он прижался губами к ее губам. Нежно, словно она была очень хрупкой.

— Ты можешь убирать свою боль? Делать это без жизни в пытке? Потому что я не могу на это смотреть.

Она кивнула.

— Порой придется терпеть это, когда Керн рядом и ощутит магию. И ты будешь молчать, зная, что это временно. А в остальное время? Да, я смогу.

— Хорошо, — прошептал он в ее волосы. — Я буду играть.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Марен обошла группу людей, собравшихся у лотка, и пошли дальше по улице.

Праздник урожая. Весь город собрался, принес урожай. Были музыка и танцы, пришел Дарик. Он ходил среди людей, пил с фермерами, а потом оставался праздновать. Эту ночь все ждали.

— Марен, я везде тебя искала, — Адаре схватила ее за руку. — Дарик готов начинать.

Она пошла за Адаре в центр рыночной площади. Там было полно людей и телег с едой. Музыка доносилась от групп у небольших костров. Вкусные запахи жареного мяса и картофеля разносились по воздуху. Марен напоминала себе, что это не настоящее, и люди перестанут радоваться, если Керн захватит власть.

Адаре шла между групп, говорила с некоторыми, комментировала музыку, пока они не поднялись на деревянную платформу, где стоял Дарик с Филиппом и Керном. Керн был уверенным и очаровательным, как всегда. Филипп стоял чуть дальше, чем пару дней назад.

— Тейге, — Марен протянула руки, словно ей требовалось, чтобы он забрал боль.

Его магия обвила ее, она сделала вид, как выдохнула с облегчением.

— Я рад, что ты смогла прийти, — сказал он. — Сегодня будет чудесно. У меня есть сюрприз, и он тебе понравится.

Она напряглась, зная, что сюрпризы Керна не были хорошими.

— Добро пожаловать! — Дарик начал речь, нужно было играть дальше.