Он отпрянул, но, хотя она была свободна, она не уходила.

— Все хорошо, Филипп, — но он все равно тревожился. — Все хорошо.

Он застонал.

— Нет. После всего, что произошло, я не могу тебя потерять.

Она потрясенно смотрела на него. Он хотел быть друзьями, начать сначала, но это звучало не так.

— Марен, я любил тебя, сколько себя помнил. И хотя я думал, что ты соврала мне, что ты предала меня, я не мог этого отрицать. Три года я пытался перестать тебя любить. Когда я вернулся, я даже убедил себя, что смогу идти дальше, но я не могу. Ты нужна мне. Выходи за меня. Позволь заботиться о тебе. Должно быть лекарство, маг, которого король не проверил.

Она покачала головой, сморгнула слезы боли сердца.

— Нет, Филипп. Я не могу выйти за тебя.

Он схватил ее за плечи и не отпустил, когда она охнула от боли.

— Я знаю, что ты все еще меня любишь.

— Я могу любить тебя, но ответом останется нет, — продолжила она. — Нельзя любить без доверия. Ты мне не доверяешь…

— Марен, прошу.

Она посмотрела ему в глаза.

— Где ты был? Где ты был все это время? Что тебя так изменило, лишило смеха твои глаза?

Он вдохнул и отвернулся.

— Я не могу говорить об этом.

— Не можешь или не будешь?

Он молчал, стоял, опустив голову и закрыв глаза.

— Думаю, ты должен объясниться, чтобы я вообще рассмотрела твое предложение.

Он провел рукой по волосам, повернулся к ней с болью на лице. Он попытался взять ее за руки, но она отпрянула.

— Я не могу, Марен. Не спрашивай. Ты не хочешь знать, а я не могу… — что-то, близкое к агонии, мелькнуло на его лице. — Я даже думать об этом не могу. Я не хочу вспоминать.

Ее сердце сжалось.

— Нет, Филипп. Ты все еще не доверяешь мне, и я с этим жить не могу, — она призвала всю смелость, посмотрела в его глаза, пытаясь прочесть, что там, что он не говорит ей. Это было бесполезно. Барьер на той части его жизни не собирался пропадать. Страх в его глазах отталкивал ее еще сильнее. Что-то терзало его, и это причиняло ей боль. И хотя она ничего не могла поделать, и хотя он не доверял ей, она все еще любила его. — Когда ты ушел, ты разбил мое сердце. Я пыталась исцелиться с тех пор, жить как-то дальше. Я почти сделала это, а потом ты вернулся. И все снова в хаосе, и я не могу ничего, ведь ты не рассказываешь, — она не скрывала слезы, уже не могла их удерживать. — Тебе нужно довериться мне или отпустить.

Он отдернул руки, словно она обожгла его. Боль на его лице сменилась гневом, и он ушел по коридору.

Марен прижалась к стене, чтобы не упасть. Как бы там ни было, боль в сердце была самой худшей.

ДЕСЯТЬ

Марен должна была понять мотивы Тейге. Ей нужно было провести с ним время, терпеть боль.

И она сидела снаружи на ветру, ждала, пока начнутся состязания мечников. Это задумали как награду для солдат. За спасение Тредара. И для общего развлечения.

Даже был приз: день с леди Кирой. Дарик хотел, чтобы это была Марен, но она увидела выражение лица Филиппа — словно день с ней был последним пунктом в списке того, что он не хотел делать — и отказалась. Тейге тут же снялся, сказав, что нет мотивации, если награда не Марен, так что он составил ей компанию. Это должно было льстить. Но так она хотя бы могла поговорить лично с ним.

Если честно, она пришла не только ради информации от Тейге. Она хотела посмотреть на Филиппа. Проверить, насколько он хорош.

Через миг она вдохнула, лорд Тейге подошел к ней. Она заставляла себя не реагировать, когда он склонился над ее ладонью и поцеловал ее костяшки. А потом она отдернула руку, сцепила пальцы на коленях подальше от него. Она не трогала его, если удавалось. И не только из-за боли. Она уже лучше управляла собой в этом. Теперь ее отгонял страх из-за того, что она знала о нем, и что не знала, и это вызывало холод в ней от страха.

Тейге рассмеялся.

— Все еще не любите меня? — он сел рядом с ней и вытянул ноги перед собой. — Моя цель — завоевать вас, леди Марен. Любой ценой. Вы будете хотеть моего общества, будете сами приходить ко мне.

Ее ладони похолодели. Хоть тон был дружелюбным, она ощутила угрозу за его словами.

— Я бы не была так уверена, милорд. Я мало с кем дружу, — она не знала, как звучала так спокойно, даже немного заигрывая. Ее колени дрожали так сильно, что она боялась, что он заметит.

Его глаза искрились.

— Это только добавляет веселья игре.

— В игре должны участвовать двое.

— Вы так же сильно ждете состязания, как остальные? — спросил он через пару минут.

Она смотрела на арену.

— Конечно. Почему нет?

— Когда Филипп победит, Кира будет рядом с ним.

— И какое мне дело?

Он понимающе улыбнулся.

— Я подумал, вам будет не все равно.

И ей было не все равно. Всю неделю после ее отказа она смотрела, как Филипп заигрывал со всеми доступными дамами в комнате. Он сидел одним вечером с Кирой, другим — с Джослин, и даже Суррей повезло. Это напоминало ей о прошлом, когда все боролись за Филиппа. Но теперь он не выбирал ее. Он злился, не смотрел на нее. Он старался не замечать ее. И он улыбался. Больше, чем с возвращения. Он смеялся, когда за ужином его спутница шутила. Он ни разу не смеялся для нее с возвращения. Он снова ранил ее.

— Ах, — сказал Тейге, перебив ее мысли. — Похоже, начинается.

Первые два участника прошли на арену. После обязательного приветствия подали сигнал, они подняли мечи, ожидая атаки. Последовал первый удар, и действие не прекращалось, пока не появился победитель. Марен захлопала с остальной толпой, а потом задержала дыхание, когда Филипп вошел в арену.

— Приятно видеть его расслабленным, — отметил Тейге. — Он всегда такой серьезный. Даже после победы над Керном он думал только о порядке и дисциплине. Я пытался уговорить его развлечься, отдохнуть, но он не слушал, — он замолчал и медленно улыбнулся. — Он даже не радуется обществу прекрасных дам.

— Может, он думал о чем-то важном, — отметила Марен. — Или ему не хватает вашей способности очаровать всех встречных.

— Кроме вас.

Она не ответила, повернулась и смотрела, как Филипп и его противник занимают места. Тейге был обаятельнее Филиппа. Того Филиппа, каким он был сейчас, а не юноши, что был в центре внимания. Он возмужал. Дело было не только в возрасте, но и в том, что он привел армию к победе. Он изменился внутри. Эта перемена убрала смех из его глаз, но дала ему возможность заслужить уважение людей — это заслужить было сложнее, чем простое восхищение. Уважение со временем может стать любовью и искренней верностью. Люди пойдут за лидером без вопросов, веря, что он не заведет их не туда. Восхищение, которое было у Тейге, было лишь тенью истинного уважения. Его было легко потерять, оно легко могло переключиться на другого человека, произведшего впечатление. И уважение победит, когда потребуется выбрать лидера.

— Люди его уважают, — отметила она, надеясь услышать больше.

Тейге кивнул, глядя на Филиппа с гордостью.

— Да. Но как его не уважать? Он — идеальный лидер.

Это были его самые искренние слова. Может, он заботился о Филиппе.

— И один из ваших близких друзей? — добавила она.

— Да. Хотя друг — не достаточно сильное слово. Он скорее как брат, какого я бы себе хотел.

Она не заметила ложь в этом. Может, он и был братом Филиппа, и они оба ненавидели злого отца, принесшего им страдания. Может, он унаследовал магию отца и ею убил его. И теперь он хотел отношений с родственником. Но боялся открыться. Боялся, что Филипп откажется от него? Люди будут бояться, если узнают, что у Керна был сын с магией, даже если эта магия убила Керна.

Но как же его взгляд на Дарика? Может, ей показалось. Может, от боли и страха ей показалось, что Тейге пытается намеренно навредить ей тогда в городе. Потому что Тейге помог убить Керна. Она не могла это отрицать.