— Ладно, — чуть подумав, кивнула она.

— К тому же тебе всего семнадцать — значит я уберу то, что есть сейчас, но результат тебе придется поддерживать самой.

Девушка кивнула молча, а я приступила. В этот раз управилась всего минут за сорок — пятьдесят, хорошенькая как куколка, но с излишком преисполненная чувства важности рода, Тьяда не успела даже дойти до своей троюродной прабабушки, начиная от основателя своей благородной семьи.

— Тьяда, твоя очередь. — Я улыбнулась ей, зловеще позвякивая инструментом.

Закончила я со всеми только через семь часов и, если бы не поддержка воды, я ушла бы спать.

Девушки успели все выпить, я обновила шар с водой, поесть — дважды, истрепать все языки и не плохо познакомиться. За некоторыми уже дважды прибегали служанки, но на них лишь недовольно шикали. Девушкам, очевидно, понравилось проводить вместе время, что меня лично несказанно радовало.

— Итак, теперь, когда вы избавились от дискомфорта, самое время поговорить о следующих шагах. — Я уселась обратно на подушки, а девушки обратились в слух.

И началась моя стандартная лекция про уход за собой. Очищение, тонизирование, увлажнение, системность в уходе изнутри и снаружи, демонстрация средств по уходу, которые были у меня в наличии. Потом мы перешли к самому интересному: я сделала каждой девушке макияж и всем сделала отражающие поверхности. На несколько мгновений воцарилась оглушительная тишина, а потом все синхронно выдохнули.

— Как ты это сделала? — Тихо, будто боясь разрушить громкими звуками видение, спросила Тьяда.

— Вы тоже сможете, пусть и не сразу. — Улыбнулась покровительственно я.

Дальше начались торги. Средств с собой было мало, рефилов тоже, но девушки купили все, причем за очень большие даже для моих недешевых цен деньги. Это меня поразило — очень быстрый отклик.

После этого кровавого торжища мне оставалось только тщательно показать, как что использовать. Пришлось заменить мое щадящее средство для снятия макияжа на подкисшим молоком — делать опробованное средство было некогда и не из чего. Ни в каких других обстоятельствах я бы, конечно, не посоветовала такое агрессивное средство, но что поделать. Пришлось несколько раздуть весь уход, чтобы не дать вину навредить коже.

— В качестве финала сегодняшнего вечера, я предлагаю вам основать некий леди-салон, чтобы поддерживать друг друга и обращать в нашу веру других девушек и женщин. — Предложила я. — Но есть правила. Во-первых, никто никому ничего без меня не давит, не мажет и не назначает. Сегодня мы разобрали основы и вы можете их использовать, но не без меня или человека, имеющего мое доверие[1]. Я пойду обратно через этот же город через какое-то время и посмотрю, как вы устроились. — Это предложение породило волну обсуждений.

Разошлись мы к рассвету и спала я до самого вечера без задних ног.

Оставшиеся два прошли в смешивании и эмульгировании косметики — нужно было оставить что-то образованной моими руками компашкой.

Так что когда по городу прошел клич о том, что ворота открывают, я давала собравшейся компании последние наставления, а Лемая готовила наши вещи к погрузке и отправлению.

По дороге к воротам я собиралась пополнить запасы и спокойно выйти из города прямо с утра.

Собственно, так все и вышло, и потянулись дни. Почти два месяца прошли мимо меня: мы шли вперед, останавливались на обеды и ночевки, вылавливали Белку по утрам и почти полностью игнорировали монстро-белок, продолжающих следовать за нами. Постепенно привычные леса с полями становились все более жаркими. Я не смогла разобрать в какой момент, но окружение из родного русского леса стало напоминать редколесье Судана. Сперва я лишь краем глаза выцепила знакомые очертания, но скоро я сообразила, что мне попалось настоящее сокровище.

— Лавсония неколючая, — боясь спугнуть удачу прошептала я.

— Что? — Взметнулась задремавшая Лемая.

Я уже остановила Белку, которая тут же принялась пощипывать траву рядом с дорогой, соскочила с телеги и побежала к кусту.

Когда мы с матерью были в Хартуме, нас возили на места выращивания и обработки лавсонии неколючей, где нам подробно рассказали, как что добывают и как методы предков отличались от современных методов обработки.

— Это просто немыслимая удача, Лемая! — Радовалась я, обходя один куст за другим, не позволяя себе обрывать листья и едва собравшиеся бутоны хаотично.

Тут я нашла небольшие, возможно, молодые кусты, на которых уже начали распускаться розоватые гроздья бутонов. Жаль, в моих широтах куст не приживется. Но! Я все еще могу собрать в своеобразный ваакум столько, сколько смогу унести. А крыша у моей кибитки должна быть вместительная.

Я смогу сделать хну, правда не в порошке — не хватает результатов химической промышленности, а в масле, но это тоже даст результат, применительно к волосам, например, только менее выраженный в цвете. Благородные медные блики на темных волосах, красивый поцелуй огня в светлых, неоценимая помощь в уходе за волосами и фантастический результат за короткое время. Отличное влияние на кожу — за один раз сделает ее бархатистой и мягкой, будто и не было десятилетий ручного труда. Если придумаю, как вынуть из масла пигмент — кремы для рук и локтей станут самым мощным средством в уходе за телом неблагородных и отличной экстренной помощью для благородных. Перспективы захватили меня, я бродила от одного куста к другому, пока не услышала, что уже не в первый раз меня зовет недовольная Лемая.

— Литта, это ражьянка. — Она прыгала вокруг меня, почему-то не становясь больше, чтобы попасть в поле моего зрения.

— И? — Переспросила я.

— Значит источник близко. — Пояснила непонятливой мне ящерка.

— Боги! — Проигнорировала я мой голос разума. — Индигофера красильная!

И побежала к следующему полю, что было в низине, где росла моя будущая басма. Это потрясающе! Просто невероятно! Идеальный иссини-черный цвет, с эффектом ламинирования — не желатинового! Источники силы для меня приобрели совершенно новое значение.

— Литта! — Дозывалась до меня Лемая. — Стой! Не тут! — Она замерла как громом пораженная, а я почувствовала лишь горячий воздух, будто стою над горячей пушкой только войдя с зимнего мороза. — Ты стоишь прямо на источнике. — Прошептала она, стремительно увеличиваясь в размерах.

Я, наконец, стряхнула с себя наваждение и увидела редколесье, в основном состоящее из индигоферы, изредка перемежающееся другими растениями — в основном, кустами. Единственным возвышением в округе был пригорок, на котором я и стояла, ощущая, видимо ток сырой магии или как его еще назвать. На равном удалении от этого холмика нашлись десять довольно больших плит, к которым уже стрекоча бежали наши попутчицы — белки. Никогда не слышала от белок таких звуков.

Они все расселись мордами ко мне и снова замерли столбиками.

Повинуясь наитию, я дала Блестяшке, оказавшемуся прямо напротив меня, стихии, как тогда с ковородой. Блестяшкина шерсть стала искрить сразу, как соприкоснулась с проявлениями стихий. Продолжила так же со всеми и, как только шерсть последней белки заискрила, между ними натянулись изломанные молнии, похожие на молнии Теслы.

Пока я экспериментировала, Лемая подходила ко мне ближе, пытаясь привлечь мое внимание. Когда я это заметила, обратила внимание на посторонний звук, кроме гула от белок. Это были небольшие, с хорька размером, пушистые существа, огромной живой тучей двигающиеся между кустами к нам с Лемаей и белками. Они утробно рычали, с какими-то стрекочущими нотками, некоторые открывали пасти, полные мелких зубов.

— Это пожиратели? — Тихо уточнила у защитницы.

— Жралки, да. — Прижимаясь к моей ноге ответила ящерка. — Я могу защитить тебя, но не от такого количества разом.

Стоило ей закончить фразу, как ближайший к нам «хорек» прыгнул, нарвался на молнии и рухнул поджаренный около купола, образованного белками.

— Лемая, все не так уж и плохо. — Закинула ее на плечо.

— Да ладно?! — Тихо пропищала она мне прямо в ухо.