За шторкой стало раздаваться пыхтение, напоминающее ежиное. Я очень старалась не хихикать. Стихия трудилась минут сорок. Я успела подготовить весь инструмент, прополоскать и высушить исподнее, выпить молока и съесть на кухне булку и вернуться. Когда под шторкой показались ноги, я подала туда полотенце, и повесила на гвоздь, вчера заботливо прибитый, халат.

Жестом указала на свободное кресло и женщина, исполненная достоинства даже в халате, села туда. Первым делом пошла осматривать кожу головы. Там все было не так плохо, как у Атории. Там все было по-другому плохо. Кожа головы была очень жирной, даже после тщательной работы воды над ней. Чтобы подсушить кожу головы у меня ничего не было, так что только ежедневное мытье нам в помощь, по крайней мере, пока что-нибудь не придумаю.

— Я буду раз в восемь недель состригать с длины твоих волос около пальца, чтобы срезать то, что уже не восстановить постепенно. — Начала привычную шарманку я. — Кроме того, сегодня сделаем маску для волос, призванную спрятать результат нестабильного мытья.

Я взяла в руки ножницы и мисочку, наполненную водой из кувшина. Смочила длину и принялась аккуратно срезать лишнее. Волосы Тамьяры были едва ниже лопаток — она, видимо, мать и уже состригала волосы при родах. И это было менее года назад, потому что волосы отсекались ровно по линии плеч, а сейчас они едва до лопаток доходили. Так что, выглядело все не так плохо, как у других моих подопечных, но все равно расщепленных и посеченных волос было очень много, что превращало и без того небогатую длину в мочалку. Состригла я совсем немного, чтобы убрать самые плохие концы и хоть чуть-чуть выровнять и облагородить длину. Проверенная желатиновая маска была закреплена теплым воздухом на волосах, и я перешла к лицу.

На лице все тоже было интересно. Кожа, очевидно, склонная к жирности, но никаких криминально воспаленных прыщей я не нашла. Грудная клетка и вовсе была чистая, не вызывающая опасений за скорое обсыпание.

— Что ж, все не плохо, полагаю, управимся мы за пару месяцев. Запрещено краситься теми средствами, которые у тебя есть; до конца недели в свет не выходить. В конце недели я покажу тебе, вместе с Аторией, повседневный макияж. Вечерний будем делать под конкретное событие и наряд, придется приглашать меня к себе за два-три часа до мероприятия, чтобы я помогла вам собраться. Сейчас мы проведем несколько процедур, чтобы освежить лицо и вы обе будете свободны. — Сообщила я, и приступила к умыванию по той же программе, что и у Атории, с теми же примерно комментариями.

Тамьяра только слушала и молча кивала, спокойно следуя моим указаниями.

Через каких-то двадцать минут, я покинула девушек, позволяя Атории помочь подруге одеться. Пока наливала себе воду и пила ее, думала над декоративной косметикой, которую пора сделать — ведь совсем скоро ее придется применять. В кухню ввалилась довольная Мьяла.

— Скоро буду только пирожки печь, больше ни на что времени не хватит. — Сообщила она. — Сегодня за два часа все расхватали. Я зашла за пробным заказом твоих баночек. — Она выложила на стол полотняный пакетик.

Внутри нашлись деревянные рефилы, примерно такие, как я их и представляла. Пять штук, которые можно начинать использовать уже сейчас.

— Спасибо, Мьяла, зайду к нему. — Улыбнулась девушка.

— Завтра после визита к торговцам экзотикой? — Уточнила она.

— Уже завтра? — Ужаснулась я, но продолжить мысль не успела — вышли мои высокородные клиентки.

— До вечера, девушки. — Улыбнулась я и они обе нас покинули.

В кабинете на столе я нашла две монеты — золотую и серебряную. Щедрая оплата за работу, результата которой они еще не увидели.

Пригласила следующих и сразу в комнате стало труднее дышать. Мыться, срочно.

— Девочки, сначала мыться, потом осматриваться. — Сообщила я.

Едва успела закончить фразу, как девицы с готовностью скинули одежду, явив миру две ладных фигурки с грязными разводами по всему телу. Объяснения о том, как пользоваться «душем» много времени не заняли, а вот само мытье отняло у нас около двух часов. За это время девчонки рассказали мне о себе массу всего, только представиться забыли. Дочери фермеров, они приходят в город раз в неделю — торговать. И вот прознали, что есть я, которая за сходную цену готова научить кого угодно быть красивой. В бесов и нечисть они не особенно верили, так что были готовы пойти наперекор родительскому слову и воспользоваться моими услугами. На двоих за годы жизни под крышей отчего дома они накопили целый золотой и надеялись, что этого хватит, чтобы заплатить мне. Я успела постирать их одежду, перекусить свежими овощами, подготовить всем большой запас воды, сильно пострадавший от предыдущих клиентов.

— Как вас зовут-то? — Спросила я, когда девочки сидели передо мной в халатах и с влажными волосами.

— Крушка. — Тут же отозвалась одна — рыженькая полногрудая красотка.

— Маружка. — Подхватила другая — русоволосая, тоненькая как березка.

— Так, девицы, у меня есть к вам предложение. Мне нужно отработать несколько методик, в безопасности которых я не уверена и абсолютно уверена в болезненности. Я готова заниматься вами бесплатно, если вы позволите отработать их на ваших лицах и волосах. — Предложила я, не особо надеясь на успех.

Вот и нашлись мои подопытные: денег у девчонок не много, а мне лишь бы проверить процедуру. Косметику я буду проверять на себе, потому как представляю, какого эффекта от нее ожидать, а вот такие процедуры на себе проводить опасно — можно перестараться.

— Результат у процедуры будет мгновенный. — Дополнила информацию я. — Уход все равно потребуется, но мы избавимся от того, что причиняет неудобства сразу.

— Как ты красиво говоришь, — восхитилась Крушка. — Я согласна.

Ее лицо было усыпано белыми головками, каждая в кайме воспаленной кожи. Нашлись пара подкожных партизан и даже несколько расчесанных до ссадин комариных укусов. Ее подруга косилась на меня недоверчиво и ничего не говорила.

— Вот так с порога доверишься мне? — Удивилась я.

— А чего мне терять? — Серьезно глядя на меня, ответила вопросом на вопрос девушка.

— Раз согласна, садись — будем начинать. — Улыбнулась в ответ на ее заразительную улыбку.

— Так быстро? — Поразилась она.

— А чего тянуть?

Девушка устроилась в кресле. Я «включила» свет, и промыла руки тщательно водой, затем водкой, которую стащила у Мьялы, после ополоснула водой еще раз, чтобы не пахло так сильно. Надела на себя хлопчатую маску, которую сшила на днях, убрала волосы под чепец, купленный на рынке и приступила.

Безжалостно давила один за другим прыщи, периодически промывая руки и меняя ветошь, которую использовала. На работу у меня ушло около полутора часов, после чего лицо девушки было в крови и слезах — многие прыщи были очень болезненными. Особенно тяжело ей дался нос и крылья носа, что было вполне ожидаемо. После я поставила рядом чашку с моей колодезной водой и выразила желание помочь этой девушке и исцелить ее лицо.

Ощущение недовольства стихии пришло ко мне уже в процессе. Я не могла понять — мне больше так не делать или не делать этого именно так. Но, тем не менее, вода трудилась, и через несколько минут явила нам чистое личико, усыпанное веснушками. Эта деталь делала девушку очень милой.

— Тебя любит светило, Крушка. Ты очень милая. — Сообщила я ей. — Теперь займемся волосами.

Кожа головы девушки была хорошей, почти не показывая последствий от отсутствия мытья, а волосы, хоть и были очень густыми, но все-таки тонкими и довольно изломанными. Рассказав про подравнивание кончиков, я приступила к ним, а после нанесла желатиновую маску.

— Ну что, Маружка, будешь пробовать? Судя по Крушке, процедура, хоть и болезненная, но очень эффективная. — Проговорила я.

— И лицо теперь совсем не болит. — Похвасталась девушка, подливая масла в огонь.

Маружка еще немного посомневалась, но все же решилась. На ее лице все было примерно так же, как у ее подруженции, только воспаления были сильнее и с отеками.