— Значит, я был не единственным, кто когда-либо его громил, — улыбнулся я.

— О да, Поттер, этот кабинет довольно часто подвергается некоторым… хм… незапланированным изменениям. За те несколько дней Альбус не единожды восстанавливал его из руин. Поппи, Минерва, родители Мародеров, ну, и я тоже внес небольшую лепту.

— Профессор Макгонагалл? А она-то почему? — удивился я.

Снейп рассмеялся. Задорно так. Мне аж не по себе стало.

— Альбусу просто не повезло. Когда Поппи летела меня спасать, Минерва вместе с директором пили чай. Естественно, она не смогла пройти мимо обиженного и оскорбленного меня, поругавшись с Дамблдором и разнеся его кабинет в клочья, когда их мнения в данном вопросе не совпали.

— Но. Я не понимаю. Каким должно было быть мнение директора, если мой декан так себя повел? Неужели Дамблдор защищал насильников?

— Защищал? Не в том смысле, который вы подразумеваете. Но отчасти вы все же правы. Альбус хотел замять дело, чтобы оно не вышло за пределы школы.

Снейп опустил глаза, а я негодующе закричал:

— Но ведь это неправильно! Это же… это ведь не просто очередной розыгрыш, за который можно снять баллы и послать на отработку к Филчу! Это… преступление! И за него нужно наказывать серьезно! Оштрафовать родителей, забрать палочку, исключить из школы в конце концов!

Снейп хмыкнул:

— И вас не трогает, что в этом замешаны близкие вам люди? Вы бы хотели, чтобы их исключили?

— Они это заслужили! — вспыхнул я, медленно осознавая, что никогда хорошо не знал ни своего отца, ни крестного с Люпином. И это знание мне ох как не нравилось! — Шестой курс, говорите? Шестнадцать лет, взрослые люди, чтобы понимать, что делаешь, и отвечать за свои поступки.

Снейп как-то недоверчиво посмотрел на меня, а потом продолжил:

— К сожалению, Альбус был другого мнения. Он, как мог, защищал ваших родственников. И только это спасло их от Азкабана. И от исключения, конечно.

— И? Что в итоге? Только не говорите, что они вышли совсем уж чистенькими из всего этого. — Борец за справедливость внутри меня не спешил сдаваться.

— Ну, совсем уж чистенькими точно не получилось, — злорадно усмехнулся Снейп. — Альбус исключил Поттера и Блэка из команды по квиддичу. К тому же, все четверо до конца учебного года мыли туалеты без магии. И не имели права подходить ко мне ближе, чем на три метра, до окончания школы под угрозой исключения. И, что самое приятное, Минерва с Помфри выбили из их родителей денежную компенсацию за причиненный моральный и физический ущерб, так что в свои шестнадцать я стал обладателем небольшого состояния в двадцать тысяч галеонов.

Он в очередной раз замолчал, продолжив ехидно улыбаться, и дал мне время поразмыслить над сказанным. Я поймал себя на мысли, что полностью на стороне Снейпа, а вот Мародеры…

— Знаете, профессор, — удрученно произнес я, понизив голос почти до шепота, — я считаю, вы имеете полное право ненавидеть меня за то, что сделал с вами мой отец. И я пойму, если вы сейчас встанете и уйдете, и я никогда больше вас не увижу. И еще…

— Черт тебя побери, Поттер, — зашипел Снейп, хватая меня за плечи и хорошенько встряхивая. — Я рассказал тебе все это не для того, чтобы ты осуждал или же защищал своего отца и жалел меня. Я хочу, чтоб ты осознал — сам, что ты — не единственный, кого изнасиловали, и что самоубийство — не выход. Да, возможно, что это — самый простой и быстрый способ прекратить мучения. А пережить, перетерпеть, перестать чувствовать к себе отвращение, переступить через всю грязь — намного сложнее. Но это возможно. У меня получилось. И у тебя получится. Поверь мне, Гарри, жизнь на этом не заканчивается. Это просто еще одна черная полоса. И она обязательно сменится белой. Пусть не так быстро, как хочется, но это пройдет. Обещаю, что помогу тебе. Мы вместе пройдем через это. Пройдем и забудем, как кошмарный сон. Поверь мне. — Он на мгновение замолчал. — К тому же, я не ненавижу тебя. Уже — нет. Так что не придумывай.

Я вглядывался в его черные глаза и видел в них горящий живой огонь, который заряжал своей энергией, наполнял силой и дарил надежду. И мне вдруг очень сильно захотелось обнять этого человека, который за последнее время стал мне почти родным. Вот только проклятые руки еще плохо слушались.

— Профессор, а как вы справились со всем этим?

— Я? — Снейп вздохнул. — Было очень трудно, Гарри. Наверно, мои чувства были очень схожи с твоими. Я тоже ощущал себя грязным и очень долго не мог заставить себя прикоснуться к собственному телу. И винил себя в том, что сам виноват в случившемся. Если бы не моя привычка гулять в одиночестве в малолюдных местах… Я был уверен, что сам спровоцировал нападение. Жить не хотелось. Я никому не был нужен. Мать умерла, отец беспробудно пил. Близких друзей у меня не было. Один, как перст. Поэтому мысли о суициде начали часто посещать мою голову. В один из предновогодних дней, когда почти все школьники уже разъехались на каникулы, Минерва сняла меня с парапета Астрономической башни, куда я забрался, раздумывая над вопросом, а не спрыгнуть ли вниз. Замерзшего и полураздетого, она затащила меня в свой кабинет, всунула в руку чашку с горячим чаем и, даже не повысив голоса, просто озвучила свои мысли: «Довольно грустная ситуация получается, Северус. Допустим, сбросился ты вниз. И разбился. Твои проблемы закончатся вместе со смертью, проблемы моих гриффиндорцев… тоже. Вместе с твоей смертью. Ну, всплакнут они пару раз. Ну, помучаешь ты их в ночных кошмарах пару недель. И все забудется. И в очередной раз они опять напьются, и на их пути встанет еще один враг, с которым они проделают то же самое, что с тобой. А почему? А потому что ты легко сдался, мальчик. Ты позволил им не осознать весь ужас свершенного поступка, поддавшись слабости. От твоей смерти будет хуже только тебе, Северус. А вот если ты найдешь в себе силы и сможешь жить дальше, вот тогда ты всем своим гордым видом сильного человека каждый раз будешь заставлять этих тварей чувствовать стыд за свой поступок, и очень большая вероятность, что эти четверо никогда больше не свершат ничего подобного». Я тогда долго думал над ее словами, валяясь у себя в подземельях в гордом одиночестве. И в конце концов решил: а правда, какого черта я должен облегчать жизнь Мародерам? Не дождутся.

Я улыбнулся, представив себе эту ситуацию: Снейп назло Мародерам решил жить. Вот это стимул!

— Кошмары, правда, пару месяцев мучили. Зелье сна-без-сновидений сильно выручало. Тебе нужно?

Я кивнул:

— Не помешает. Две ночи уже не спал .

— Ну, что же, — спохватился Снейп. — Сейчас поужинаешь и выпьешь. Будем тебя на ноги ставить.

========== Глава 9 ==========

С ногами он погорячился. Для начала надо было разобраться с руками, которые, хоть и сжимались в кулаки, отрываться от кровати больше, чем на пару сантиметров, не хотели. И снова бесконечные массажи, зелья, усиленное питание, витамины, физические упражнения. Через месяц я уже самостоятельно перебирался в инвалидное кресло и даже управлял им, нажимая на кнопки: кресло было автоматизированным. Теперь я мог сам выезжать из дома на прогулку, не отвлекая Северуса от личных дел. Северус… Не так давно он сам предложил называть его по имени, мотивируя это тем, что слишком уж много личного мы знаем друг о друге. Думаю, на это решение также повлияло то, что с моей прикроватной тумбочки исчезло фото моего от… Нет, Джеймса Поттера. Называть его отцом я больше не решался. Ведь он по сути им и не был. Все эти семь лет меня «воспитывал» Снейп, а уж последний год так вообще он был и моим личным медиком, и массажистом, и психологом, и телохранителем, и… Навязчивая идея иметь в «родственниках» Снейпа в последнее время благополучно доминировала над идеей о самоубийстве, которая канула в прошлое и забылась. На роль приемного отца я стал примерять его сразу же, как изгнал из своего сердца Джеймса. Просто случайно задумался: а что, если бы моим папой был Снейп? Ведь если бы они не поссорились с моей мамой опять-таки из-за Джеймса, то вполне вероятно, что он мог бы им стать. Перспективы, как ни странно, не пугали. Если не брать пророчество, то вряд ли я бы вырос разгильдяем и постоянно куда-нибудь влипал. И мама была бы жива, и он не стал бы Пожирателем, и Дурсли… Что-то я размечтался.