Как ни странно, Деррик не сопротивлялся. Он лежал на спине, глядя в потолок, и солнечная пыль ложилась на его волосы. Лили сидела сверху — ноги были неприлично раздвинуты, но ее это не волновало.

«Сонная артерия», — решила она, скользнув взглядом по открытой шее Деррика. Зашарила руками по полу, надеясь отыскать что-нибудь острое, и в ладонь сам собой лег ржавый гвоздь.

Деррик странно улыбнулся ей, сглотнул и закрыл глаза. Он все понял и покорился. Отлично.

Когда Лили полоснула его по горлу, красным стал сам солнечный свет.

В тот же миг она проснулась. И сразу вздрогнула: обстановка в реальности в точности повторяла ту, что была в едва окончившемся кошмаре. Но следом за мистическим ужасом, вызванным совпадением, пришло рациональное объяснение, а за ним — облегчение. Всего лишь спальня Маргарет. Лили много раз ночевала здесь и знала почти каждый предмет в этой комнате. Та, другая, что сидела внутри — в голове — и создавала сны, на сей раз поленилась придумать что-нибудь оригинальное.

Жмурясь, Лили приподнялась на локте и огляделась. Сквозь занавеси в помещение проникал тихий осенний свет. На полу стоял таз с водой, вокруг были разбросаны скомканные тряпки. Возле ее ложа торчал стул из сна. Со стены улыбалась фотокарточка: Лили, Джейк, посередине — Маргарет. Счастливые. До замужества. До беременности.

Лили вздохнула, отвела взгляд от снимка, села на постели, свесила ноги. У нее ничего не болело, но она чувствовала слабость и головокружение. Ночная рубашка неприятно пахла лежалым бельем — видно, Маргарет поделилась старым тряпьем из потайных недр гардероба. И правильно сделала: не в шелка же больного человека одевать.

Скрипнула дверь — как раз в тот момент, когда Лили брезгливо нюхала ворот сорочки. Оглянувшись, она вспыхнула и торопливо нырнула обратно под одеяло.

— Ты бы хоть постучал… Деррик! — Имя прошлось тем самым ржавым гвоздем по горлу. Стыд-то какой, она ведь почти голая!

Но следом за смущением тревожным гудящим роем налетели воспоминания — о ночи, когда Лили сбежала из дома, волнуясь за этого дурачка, пыталась помочь ему сбежать, а потом они вдвоем удирали от старикашки Брауна… Как такое могло выскочить у нее из головы? И как они оказались у Маргарет? И где сама Маргарет? И чем все кончилось вообще?

Лили озадаченно посмотрела на Деррика, как будто на нем были написаны ответы на все вопросы. Тот выглядел куда опрятней, чем в их первую встречу, но под глазами у него пролегли глубокие тени, а на сгибе правой руки появилась повязка — в точности такая же, как в том сне, где Лили до смерти избила его палкой.

— Ты очнулась, — сказал он с улыбкой. — А я как раз выходил покурить. Надо же, такой момент прохлопал.

— А… — Лили не могла отвести взгляд от его руки. Как во сне. На том же месте. А одежда? Не такая? Вот бы вспомнить.

Тут у нее все поплыло перед глазами: только что, в едва кончившемся кошмаре, та, другая — тоже ведь грызла руку. Как раз на сгибе. Что же это такое выходит? Связь между снами? Детали раскручиваются в обратную сторону? В предыдущий раз Лили задавалась вопросом, откуда взялась повязка, — и теперь получила ответ?

А каков правильный? Ну не грызла же она беднягу Деррика в реальности. Такое вообще возможно? У нее самые обычные зубы, да и Деррик едва ли только и ждал, когда его кто-нибудь пожует. А уж дать отпор больной девчонке ему ничего не стоило бы.

— Откуда повязка?

Деррик торопливо завел обе руки за спину.

— В меня старикан попал. Наверное, и убил бы, но я швырнул в него фонарь и выиграл для нас несколько секунд.

Там был фонарь? И разве Деррик так ловок? Лили пыталась сосредоточиться на его словах, но разум лениво намекал, что неплохо бы еще вздремнуть.

— Ты же не убил его? — наконец поинтересовалась она — и испугалась собственного вопроса.

— Бывают моменты, когда или ты, или тебя, — уклончиво ответил Деррик.

Лили его слова не понравились. Может, в них и содержалось зерно правды, но нельзя же рассуждать до такой степени цинично.

— Ты просто не знаешь старика, — возразила она. — Он гадко себя ведет, но в целом он безобидный. Уверена, он ни секунды не собирался убить тебя.

— Как-как ты сказала? Безобидный? — возмутился Деррик. — Да он мне чуть все ребра не переломал, пока я, между прочим, не мог встать и дать ему сдачи!

— Сам виноват, что к тебе так отнеслись! Идиот несчастный.

То ли болезнь давала о себе знать, то ли пережитые треволнения, но Лили всерьез разозлилась на него.

— И зачем я только с тобой связалась? Из-за тебя я…

— А ну перестань вопить! — вмешалась появившаяся в дверях Маргарет. — Если продолжишь в том же духе, сюда вся деревня сбежится.

Лили ошалело уставилась на нее и покраснела до ушей. И правда, что за поведение? Откуда такая раздражительность?

— Этот парень, — Маргарет ткнула пальцем в сторону Деррика, — спас твою жизнь. Я бы на твоем месте десять раз подумала, прежде чем повышать на него голос.

— Не преувеличивай, — возразил тот.

Лили принялась нервно комкать пододеяльник. О чем они вообще? Почему они объединились? Маргарет ведь на дух не переносила чужаков. Почему Деррик не ушел? И почему Лили восприняла его присутствие рядом как нечто естественное? И где Джейк? И что вообще случилось-то?..

***

…В тот день Маргарет с самого утра чувствовала себя отвратительно. Здоровая и крепкая, она никогда не жаловалась на недомогания, но после пробуждения у нее явно подскочила температура. Бросало то в жар, то в холод; но по большей части в жар.

Неохотно натягивая одежду, она обнаружила на теле несколько красных пятен.

«Безликая болезнь», — отметила она безо всяких эмоций.

Вот и конец ее короткой и жалкой жизни, полной обмана и неоправданной подлости. Она умрет через несколько дней, вслед за тремя беднягами, слегшими якобы от ветрянки. Маргарет всегда кричала, что Безликой болезни не существует, но на деле знала — эпидемия реальна. Но Джейк запечатал ей рот. «До нас ничего не дойдет, — усмехался он, когда разговор заходил о новостях с Юга, — а южанам подобная встряска только на пользу». И Маргарет соглашалась. «Не волнуйся, — убеждал ее он, когда эпидемия докатилась до границы, — все под контролем». И Маргарет не волновалась. «Отрицай болезнь, — предлагал он, когда три соседа разом слегли, — от паники никакой пользы, а я знаю выход». И Маргарет отрицала. И верила, что Джейк действительно знает выход.

Но он лгал. Ему не было никакого дела ни до серых, ни до эпидемии, ни даже до Маргарет. Он вернулся с Юга чужаком, хладнокровным наблюдателем, преследующим неясные цели. Он не собирался никого спасать, да и не смог бы. Жаль, что она поняла это слишком поздно. А теперь она умирала. Так ей, впрочем, и надо.

Все утро она прослонялась по деревне, не зная, чем себя занять. Смотреть в глаза соседям стало невыносимо. От напряженной атмосферы жар усиливался. В голове не осталось ничего, кроме мыслей о скорой смерти, сердце сжималось от страха.

Ближе к полудню Маргарет пришла в голову идея покончить с собой. Утопиться в Центральной реке ничего не стоило: течение там бешеное, захочешь — не передумаешь. По крайней мере, можно уйти из жизни добровольно и почти без мучений, а не обезображенной, обезумевшей от боли; как живое — до поры до времени — опровержение собственного наносного скептицизма.

Приняв решение, Маргарет отправилась выполнять задуманное. Все внутри скручивалось, но она заставляла себя горланить песни по пути, чтобы хоть как-то взбодриться и отвлечься. По сути дела, жизнь — чепуха. Чего ради за нее цепляться? Как будто в ней было что-то хорошее. Ложь и несправедливость — ничего больше.

Вода оказалась ледяной, и Маргарет заставила себя сразу окунуться с головой, чтобы немного привыкнуть.

— Просто чтобы не догада-ался ты… — затянула она. От холода стучали зубы и дрожал голос. Слезы потекли сами собой. — Как же я тоскую безжа-алостно… И как я жалею, что лишилась тебя в своем повседневном ха-аосе…