– Есть? – удивилась Элиан, пытаясь протиснуться сквозь толпу. – Вы же говорили, что у вас болит живот!

– У меня каменный желудок, – парировала Лиз, которую оттеснила пара японцев, зачарованных картинами на фальшивом небе. – Он может болеть и хотеть есть одновременно!

Толпа расступалась и смыкалась вокруг них. Они подошли к «Golden Nugget». Пихаясь локтями, Элиан окликнула одного из служащих отеля, слонявшихся возле главного входа.

– Я ранена. Выслушайте меня, пожалуйста. У вас не найдется свободной комнаты?

Тот покачал головой и отошел. На экране-куполе бородатый великан запускал падающие звезды. Клотильда почувствовала, как ладонь Адама легла на ее плечо.

– Может быть, это Бог? – сказала она. – Бог ярмарок.

– Вот что уж точно меня не волнует!

Даже сквозь шум и грохот Лиз удалось разобрать их разговор.

– Бог? Вы такая забавная! Что тут забыл Бог, есть он или нет?

Компания немцев оттеснила ее, и остальные вдруг как-то отдалились. Они несколько раз услышали «Wunderbar»[7], а когда стали продвигаться вперед, усиленно орудуя локтями, – «Entschuldigung»[8].

Элиан раздраженно уцепилась за конец фразы Лиз. Она посмела Бога гневить! Этого нельзя было так оставить.

– Что вы там про Бога сказали?

Лиз отрезала:

– Что он опоздал! Смотрите, что стало с миром.

– Руки прочь от Бога! Я вам запрещаю проявлять к нему неуважение, – воскликнула Элиан.

– Мама, ты так голос сорвешь, – вмешалась Клотильда.

– Французы, – сказала немецкая туристка, стоявшая неподалеку. – По-моему, они «возмущаются». Где-то я слышала это слово…

Она столкнулась с Элиан.

– Verzeihen sie[9],— сказала немка.

– И не подумаю verzei! Дайте пройти!

Ослепительная комета пролетала над ними; стены отелей, вовлеченные спецэффектами в оптическую игру, растягивались, разрастались до бесконечности. Водоворот изображений закружил их в таком буйстве красок, что Клотильда сказала вдруг почти равнодушно:

– Мы мертвецы. Порозовевшие мертвецы.

– Ты пессимистка, – решила Элиан. – Бежим отсюда…

И вся компания, растянутая и расплющенная спецэффектами, окруженная светящимся, мерцающим ореолом, стала продвигаться к проходу.

Адам схватил Клотильду за руку:

– Как ты? Устала немного, да?

– Я люблю вас, – прошептала она, совершенно забыв о том, что эти слова могут сказать больше, чем следовало.

– Что? – переспросил Адам. – Ничего не слышу! Ты что-то сказала?

Клотильда помотала головой, вытирая щеки. И мокрыми они были не от снега.

Микроавтобус ехал по темным пустынным улицам.

– Комната стоит сто пятьдесят долларов за ночь. Плюс мои комиссионные – еще сто.

Манн задумался:

– Я исколесил полмира, преследуя человека, который не расстается со своим портфелем. Я не могу позволить себе упустить его здесь и сейчас. Я заплачу вам, но они должны быть в пределах моей досягаемости.

– Не волнуйтесь, я знаю, куда их пристроить. Если они не захотят остаться там, им и правда придется провести ночь за игровыми автоматами.

– Куда вы их отвезете?

– У меня есть на примете два местечка. Но для начала было бы интересно узнать, что натворил этот человек с портфелем?

– Я хотел бы получить его показания по одному сложному делу. Он должен вспомнить о происшествии, которое может дорого обойтись компании, чьи интересы я представляю.

Автобус свернул на узкую улочку. Несколько нетрезвых дам и господ гуляли по ней, распевая песни.

– Заплатите мне мою часть до того, как мы приедем в отель.

Манн вынул из кармана пачку американских долларов. Родриго бросил взгляд на нее.

– Сто.

– Я же уже отдал вам пятьдесят…

– Будем мелочиться?

– Нет.

Манн вытащил одну купюру.

– Вот… ваши сто.

Дворники скребли заледеневшее ветровое стекло.

– Да у вас, я смотрю, деньги есть, – заметил Родриго, – и немалые.

– Расходы оплачивает страховая компания.

– Ничего себе, – присвистнул мексиканец. – А я было подумал, что обхожусь вам слишком дорого. Только не размахивайте этими деньжатами в отеле. Ни к чему дразнить Руиса.

Допотопный семиэтажный отель стоял на углу двух улиц: широкой магистрали и узкого проулка. Мигала неоновая вывеска «El Conquistador». Правда, «В» перегорела, поэтому получилось «El Conquista от». И хотя первый этаж был отдан под казино, все равно здание казалось каким-то строгим.

– Душ и кровать… – мечтательно повторил Самуэль. – Прежде чем мы распрощаемся, я хотел бы предложить вам кое-что.

– И что же?

– Сначала заселите меня.

Родриго затормозил прямо перед отелем. Посетители входили и выходили из казино через крутящуюся дверь, громко галдя. Мексиканец заглушил мотор, обошел машину и открыл дверцу.

– Не заходите пока, подождите пару минут снаружи, – сказал он – Надеюсь, что Руис не передумал, но кто его знает.

Самуэль ступил на мокрый асфальт и глубоко вздохнул:

– Хорошо-то как!

Он остался стоять перед казино. Оттуда вышли несколько дам. Одна из них держала в руке стаканчик – она указала им в сторону Манна и воскликнула: «Шестьдесят шесть долларов выиграла!» Самуэлю показалось, что ожидание на холодном мокром ветру затягивается. Наконец появился Родриго.

– Все нормально?

– Да. Но не делайте никаких замечаний. Руис очень ранимый.

Шофер полез в машину и достал оттуда брошюру.

– Я подумал про… вот, держите.

– Что это?

– Увидите…

– Не нужна мне ваша макулатура! – возмутился Самуэль.

– Возьмите.

Они зашли в холл отеля. В нос ударил запашок прогорклого жира, табака и затхлости. За стойкой администратора курил мужчина с черными усами и лоснящейся кожей. Он окинул Манна не слишком радушным взглядом и раздавил сигарету в забитой окурками пепельнице.

– Вы там вроде как приземлиться нормально не смогли? – сказал он. – Что за самолет-то хоть был?

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

– А чем платить у вас есть?

Агент вынул из кармана сумму, оговоренную с Родриго, и протянул ее Руису, тот спрятал купюры под стойкой. На золотой цепочке вокруг мощной шеи болтался крест.

– Если вдруг что – мы вышвырнем на улицу твоего протеже! – сказал Руис по-испански Родриго. – Он в курсе?

Самуэль догадался, что замечание было не из приятных. Но Родриго пожал его руку и воздержался от комментариев.

– Ему можно доверять, – ответил шофер.

Самуэль был для них едва ли не посылкой, которую получатель не горит желанием принимать. Он с вожделением посмотрел на два кресла в пластиковых чехлах.

– Я мог бы провести остаток ночи в этом уголке, – сказал он. – Так я никому не помешаю…

Руис улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы:

– Не беспокойтесь. За ваши деньги вы получите что причитается.

Он облокотился на стойку и напряг две мышцы на предплечье – татуировка зашевелилась. Всякий раз, когда он сжимал-разжимал кулак, девушка на его волосатой руке сдвигала-раздвигала бедра. Он рассмеялся и спросил у Самуэля:

– Nice[10]?

– Да. Nice…

Довольный, Руис взял ключ и протянул его Родриго:

– Веди его!

– В какой номер?

– Как обычно.

Манн заметил лифт за дверью из кованого железа и машинально направился туда.

– Не работает, – сказал Руис. – Ремонтник не пришел. Каждый раз вызываю его под конец года, а он не приходит.

– Он после тринадцатичасового перелета, – объяснил Родриго по-испански. – Еле живой.

– Если он сдохнет ночью, заберешь его ты. Мне проблем с полицией не надо.

– Я знаю.

– Что он говорит? – поинтересовался Манн.

– Он желает вам спокойной ночи. Идемте, нам на четвертый этаж.