– Я готов преодолеть любые препятствия. Я рад, если смогу быть хотя бы чем-то полезен вам. В душе я бойскаут.

И он добавил, глядя ей прямо в глаза:

– Если вы позволите, только одно замечание: вы – прекрасная дама!

– Спасибо, – сказала она. – Вы преувеличиваете… Порой, однако, это приятно слышать.

Она добавила:

– Я поговорю с родителями. Моя мать раньше была приветливой и гостеприимной хозяйкой дома. Теперь я не знаю, что она мне скажет в ответ. Позвоните мне ближе к вечеру.

– А помимо этого, – спросил Ник, – будет яхта или нет?

– Как получится. А пока мы могли бы поплавать вместе в море.

– Поплавать? Вода… холодная…

Она перебила его:

– Холодная или нет, но она полезна для здоровья и снимает нервное напряжение. Я регулярно плаваю. В море достаточно пробыть несколько минут, чтобы все мысли сосредоточились только на одном: плыть вперед.

– Посмотрим, – сказал он.

Заплывы в холодной воде нисколько не прельщали его. Как только он уладит все свои дела, то отправится вместе с Робином из Нью-Порта через Нью-Йорк к теплым водам Карибского бассейна.

– До скорой встречи! – сказала Элен.

Судья с заметным раздражением отреагировал на вопрос жены о том, может ли она пригласить на ужин одного американского туриста, который находится проездом в Ренне.

– Я не являюсь вождем дикого племени. В этом доме в подобных делах я не имею права голоса. Впрочем, я и не хочу его иметь… Зачем меня спрашивать? Делайте что хотите.

– Я только хотела, чтобы присутствие гостя не стало неожиданностью для тебя. Надо было тебя предупредить.

– Габриэлла, все это мне безразлично. Впрочем, откуда на нашу голову свалился этот американец?

– Элен все тебе расскажет, – осторожно заметила его жена.

Вечером Ник позвонил Элен и узнал, что приглашен на ужин.

– Завтра. Приходите к семи тридцати.

Он вздохнул с облегчением. Наконец ему удастся приблизиться к этой семье, живущей за глухим забором условностей и традиций.

– Я хотел бы преподнести вашей матери цветы. Какие она любит?

– Розы… кроме белых. Цветы лучше прислать за два часа до вашего прихода… чтобы у нее было время поставить их в воду.

– Конечно.

«Ну и люди!» – подумал он, вешая трубку. Ему хотелось добавить в их адрес несколько не самых вежливых слов, но он сдержался.

«Если бы я приехал в гости к представителям племени банту, мне пришлось бы, чтобы понравиться им, вставить себе в нос кольцо… Здесь же мне советуют заблаговременно доставить цветы. Куда катится наш мир! Он прогибается под тяжестью умирающих от голода африканцев, на востоке ему грозит опасность взрывов на ветхих атомных электростанциях. И только на этом французском клочке старушки Европы люди еще думают о пустяках… О своевременной доставке цветов…»

Робин следил глазами за Ником.

– Ты уходишь? Ты надел костюм. Бог мой! Он еще и галстук повязал! Ты же терпеть этого не можешь.

– Ну и что? Это мои проблемы.

– Это наши проблемы, – поправил его Робин. – Старик, не надо лгать мне. Тебя настолько зацепила эта девица, что ты даже не слышишь, что я говорю тебе. Она погубит тебя, да и меня вместе с тобой. Отправиться на ужин к какому-то судье? Ни в какие ворота не лезет. Представляешь, какими глазами он посмотрит на иностранца в своем доме? Ты не умеешь ничего скрывать! У тебя всегда смущенный вид. Ты не можешь толком рассказать какую-либо историю… У тебя нет сил, чтобы бороться с людьми, настолько отличающимися от нас. Они подозрительны и мелочны, а в вопросе бракосочетания отстали от нас на века. В твоем распоряжении всего один месяц, а ты задумал взять эту крепость. Это все равно что забросить мяч в баскетбольную корзину, установленную на вершине Килиманджаро…

Начиная с двенадцатилетнего возраста Ник жил бок о бок с людьми, которые пытались руководить его жизнью. Тетушка Джоан настолько любила своего племянника, что не давала ему самостоятельно и шагу шагнуть. Когда в его жизни появился Робин, то тот своей дружбой был похож на спрута. Приятель делился с ним своими грандиозными планами, внушал ему самые фантастические идеи и стремления. Словом делал все, чтобы отвлечь его от реальной жизни. Он мог часами рассказывать о всевозможных приключениях. Робин даже записался в располагавшуюся под Бостоном школу вождения парусных яхт. Ему не хотелось остаться на рейде, когда Ник отправится без него в морской круиз. Из него вышел отличный штурман.

Робин продолжил:

– Ты зря ломаешь копья. Словно речь больше не идет о том, чтобы сорвать большой куш. Ты запал на эту девицу. Что ты нашел в ней?

– Сделай одолжение, оставь меня в покое…

– Не забудь, – сказал Робин, – мы с тобой делим все пополам. Если твоя хибара будет продана и ты получишь свое наследство, а потом захочешь разорвать наши отношения, ты за это дорого заплатишь.

– Кто говорит о разрыве отношений? Мы решим все наши проблемы полюбовно, – заявил Ник. – Мы найдем компромисс.

– Компромисс – это прибежище слабаков, – сказал Робин. Ты и есть настоящий слабак. Ты обходишь острые углы и соглашаешься со всеми. Ты никогда не будешь победителем.

– А что, если я откажусь от наследства? А? – предложил Ник. – Тогда ты не сможешь ничем меня достать. Ничем.

– У тебя осталось от родителей еще достаточно денег, чтобы я смог купить «Иоко II». А ты тогда будешь нищенствовать и спать на улице… Ну что, братец, ты этого хочешь?

На следующий день ровно в половине восьмого вечера Ник звонил в дверь дома судьи Корнеля. Он услышал чьи-то легкие шаги и стук каблучков по паркету… Элен открыла входную дверь.

– Добро пожаловать, – произнесла она и протянула ему руку. – Ваши розы восхитительны. Таких красивых я никогда еще не видела. Такой огромный букет! Какое безумие!

Было заметно, что она побывала в руках опытного парикмахера. Ей была к лицу короткая стрижка с золотистыми прядями. На фоне темного вестибюля четко вырисовывался ее тонкий профиль. Ник узнал атмосферу старинных домов. К приятному запаху свежей выпечки присоединился и какой-то другой запах, менее аппетитный, распространившийся по всему дому до самой входной двери. Неужели незадолго до его прихода отполировали стоявший слева стенной шкаф в стиле Людовика XVI? Кто-то повернул выключатель, и центральная люстра, изготовленная из дерева и украшенная стеклянными шариками и завитушками из кованого железа, залила желтым светом потолок.

– Проходите, – сказала Элен.

Они пересекли переднюю, и Элен распахнула перед ним двойные застекленные двери, чтобы пропустить его в гостиную. Ник окинул взглядом трехместный диван, такие же кресла, современный низкий столик и несколько картин на стенах. За второй дверью, похоже, располагалась столовая. Навстречу им вышла мать Элен, хрупкая темноглазая женщина с вьющимися волосами. Он вспомнил о том, как тетушка учила его целовать руки дамам во Франции: «Ты делаешь легкий поклон, берешь даму за руку и подносишь к своему носу, остальное – дело техники».

– Благодарю вас за приглашение, – произнес он с легким поклоном.

Габриэлла тут же отняла свою руку.

Она с интересом смотрела на него. Гость говорил по-французски с приятным акцентом.

– Мы рады, что вы навестили нас. Спасибо за розы. Они прелестны…

Он решил действовать наугад.

– Зовите меня просто Ник.

– У вас хорошее имя. Однако не следует торопить события. Прошу вас, садитесь. Что вам предложить? Виски, кока-колу или швепс?

– Что хотите.

Габриэлла настаивала:

– У вас, по всей видимости, имеются свои предпочтения?

– Любой напиток с газом.

– Вы не гурман.

Отыскав небольшую бутылку среди других, стоявших на сервировочном столике из стекла и стали, она протянула ее гостю.

– Вот.

Она села напротив него.

Он не успел сделать один глоток, как вошел судья. Ник поднялся, чтобы поздороваться с ним.

Судья подошел поближе: