Севе,

любимому сыну и лучшему другу

Произошла эта удивительная история в лесу недалеко от города. То есть, там она началась, а закончилась… Да что ты будешь делать, совсем заговорился! Она – история – ещё и не закончилась. Скорее всего.

В общем, родилась наша история в лесу, а потом встала на ножки и убежала в небольшой городок, расположенный неподалёку. Хотя… Кто его знает? Может, городок уже вырос? А возможно и нет никакого города недалече от того самого леса. Или, наоборот, нет леса поблизости от этого города. Или вообще вся история – обычная выдумка. От первого слова и до последнего…

Вот только в то, что она просто сказка, не очень верится. Потому как мне поведал историю один очень серьёзный и честный заяц. С ним мы познакомились прошлым летом на озере.

Дело было следующим образом.

Сева – так зовут моего сына – как обычно плескался в воде и не обращал на окрики ровным счётом никакого внимания. Зато услышав шум, из леса на берег вышел как раз тот самый заяц. Он не спеша приблизился ко мне и совершенно спокойно уселся рядышком на бревно. Я повернул голову и с интересом оглядел столь необычного соседа. Заяц же, ничуть не смущаясь, кивнул головой, протянул мне лапу и отчётливо произнёс всего одно слово:

– Цезарь.

Или не произнёс? Может, мне послышалось?

– Что? – на всякий случай спросил я.

Ну, чтобы развеять наваждение. Согласитесь, не каждый день с вами говорят животные. Вот и мне показалось, что мне померещилось. С детства думал, что звери по-человечески говорить не умеют.

– Цезарь, – повторил храбрый заяц. Ошибки быть не могло, он мне представлялся: – Меня так зовут. Не самое обычное имя для здешних широт, не правда ли? Зато фамилия простая. Лопоухов.

– Очень приятно, – ответил я, – Алексей.

– А вот интересно, Алексей, – сказал Цезарь, – почему вы меня не испугались?

– Отчего ж я вас должен бояться? – изумился я. – Вы ж не крокодил. Или не волк какой-нибудь, а… как бы это сказать-то? Типичный заяц. Простите, если обидел.

– Да что вы, – подумав, согласился он. – Какие могут быть обиды? Вот именно, что я – совершенно типичный заяц. Кстати, о волках! Коль вам любопытно, Алексей, могу рассказать историю о том, как мы, зайцы, с ними подружились. С волками. Тоже с типичными, как вы говорите. С обыкновенными – серыми и зубастыми.

Сказав это, Цезарь Лопоухов задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Видать, вспомнил о чём-то очень-очень волнующем и захватывающем. И я просто не смог отказаться от такого заманчивого предложения.

– Мне очень любопытно, – ответил я. – Расскажите! А я вас от всей души угощу. У меня как раз с собой кочан капусты есть. Так, на непредвиденный случай.

– Какой-такой непредвиденный случай? – теперь пришло время удивляться Цезарю. – Странный вы человек, Алексей. Другие люди на непредвиденные случаи дубинки носят. Или толстые кошельки. А вы – капусту. Лично я, если вам интересно, морковь предпочитаю. С капустой – это к жене. Зоя на ней просто помешана… Так вы слушаете?

– Да, – кивнул я, – слушаю вас очень внимательно.

– Что ж, тогда начинаю рассказывать. Итак…

На самой красивой в нашем лесу поляне – на Круглой, в двухкомнатной норе с пристройками жила-поживала семья Лопоуховых. Папа Цезарь, мама Зоя и их сын Руська.

Лопоухов-папа летом обычно занимал кородёрством – обдирал с деревьев кору и лыко. Потом уносил добычу в кладовку и складывал стопочками. Чтобы долгими зимними вечерами было чем заняться. Надо сказать, Цезарь считался в лесу признанным авторитетом по части изготовления разнообразных игрушек, которые пользовались огромным успехом и у маленьких зверушек, и у птиц, и у ящериц. И даже у лисиц с волками. В умелых лапах искусного мастера полоски лыка превращались в замечательных плетёных куколок, а из сосновой коры острые заячьи зубы с легкостью вырезали чудесные кораблики и домики.

Лопоухова-мама натурой была более приземлённой. Она выращивала капусту. «Чем больше у зайца капусты, тем счастливее заячья жизнь, – частенько говорила она мужу с укоризной в голосе. – Ты бы свои игрушки не раздаривал, а на еду менял. А то прибыли от твоего ремесла никакой. Одно удовольствие». Но сам Цезарь капусту мерилом счастья не считал. Потому что с раннего детства предпочитал морковку, которую ночами добывал на ближайшем поле.

Кстати, Лопоухов-сын был характером больше в отца, чем в мать. Мог часами сидеть в мастерской и наблюдать, как папа мастерит удивительные игрушки из совершенно обыкновенной коры. Руське нравилось, когда на полочке рядом с окошком появлялся новый зайчонок, волчонок, совёнок или лягушонок. И он немедленно называл его каким-нибудь весёлым именем. Ведь никто, даже деревянный солдатик не сможет жить нормальной жизнью, пока его никак не зовут. Правда?

Но вернёмся к нашей истории…

* * *

Приближалась зима. Осень шуршала почти совсем уже голыми ветками и опавшими с них листьями, а Руська каждое утро провожал взглядом стройные косяки уток и журавлей, отправляющиеся в тёплые южные страны. Мама пересчитывала в погребе запасённую капусту, а папа начал задумывать новую коллекцию игрушек. И всё бы было по-прежнему хорошо, если бы в лесу не появились охотники…

Однажды ранним утром, когда все приличные зайцы ещё спят, по лесу волной прокатилась тревожная весть.

– Спасайтесь, кто может! Кто может – спасайтесь! – кричали со всех сторон перепуганные синицы.

– Что случилось, желтопузые? – зевнув, спросил Цезарь.

Разбуженный писком, он вышел из норы, но, похоже, до конца ещё не проснулся.

– Лопоуховы, бегите! – крикнула запыхавшаяся от быстрого полёта Симка. Та самая птаха, деткам которой Цезарь в прошлом году смастерил чудесный домик. – Скорее! Там охотники с ружьями!

– У нас нора глубокая, – спокойно сказала вышедшая вслед за мужем Зоя. – Нам их ружья не страшны.

– Никанор тоже так считал, – неодобрительно покачав головкой, пискнула Симка.

– И что? – зайчиха протёрла глаза.

– А то, что он теперь на поясе у охотника болтается. Человек… его… собакой!

Никанором звали весьма самоуверенного зайца, жившего на соседней поляне и разбившего там такой капустный огород, что Лопоухова кусала от зависти локти. Старый заяц, посмеиваясь, говорил, что имея столько запасов, сколько есть у него, можно жить вечно…

А теперь на поясе висит. И никакая капуста его не спасла.

– Зоя, буди Руську! – не на шутку разволновавшись, крикнул Цезарь. – Симка права. От собак нас нора не укроет. Ох, придётся бежать.

Зайчиха скрылась в дыре и через минуту выскочила, держа на руках зайчонка, ничего не понимающего спросонок.

– Давай его мне, – сказал Цезарь.

Лопоухов перехватил сына из лап жены и усадил в ивовый плетёный рюкзачок, выхваченный из открытого окна мастерской. А потом вскинул ношу на спину и бросился в сторону дальней опушки.

– Ты куда? – крикнула вдогонку Зоя. – Там же люди!

– Беги за мной! – не оборачиваясь, прокричал заяц. – Мы их обманем.

Надо сказать, что план хитроумного Цезаря был поистине гениален. Он понимал, что охотники вышли из города и направляются вглубь леса, поэтому возвращаться они решат не раньше, чем через несколько часов. И останься зайцы в лесу, их непременно выследят.

Когда Лопуховы, наконец, достигли поля, последнюю морковь с которого уже выкопал на тракторе трудолюбивый фермер, то остановились отдышаться.

– И куда дальше? – наконец спросила зайчиха.

– Надо найти Анатолия, – ответил Лопоухов. – Симка говорила, что тот живёт на вершине самой высокой сосны. В гнезде, похожем на солнце.

– Ах, заяц, – презрительно проговорила Зоя, – вчера последние птицы улетели на юг.