– Ну, ты и паникерша!– засмеялся Володя. – Но я все понял. Сейчас мы на трамвайчике поедем на базар, там еще, наверное, сидят бабушки с цветами, купим маме ее любимые белые розы. Какая ты, солнышко мое, мудрая! – восхищенно сказал Володя, глядя заблестевшими глазами на Лену.
Глава 4
Володе получил направление в степной городок под Ростовом-на-Дону, с одноэтажными частными домами и несколькими панельными многоэтажками. Им выделили большую комнату в общежитие, оказавшуюся светлой и квадратной, с двумя окнами, но крайне запущенной. Похоже, прежние ее обитатели мало озаботились об уюте – обои висели лохмотьями, пол не определяемого цвета, окна настолько грязные, что едва пропускали свет. «Мама меня предупреждала», – с грустью подумала Лена, осматривая их новое жилье. Первую ночь они заночевали на матрасе, оставленном предыдущими хозяевами комнаты, благо постельное белье на первое время Елена Сергеевна предусмотрительно заставила дочь взять с собой.
Со следующего дня начались обычные будни молодой жены военного. Володя в шесть утра отправился к командиру части, а Лена, умывшись и познакомившись на общей кухне с соседками – Любой и Светой, женами старших лейтенантов, встававших также рано, как и их мужья, принялась за благоустройство своего самого первого «семейного гнездышка». Вооружившись тряпкой и старыми газетами, она до блеска оттерла мутные стекла окон. Пол после титанических стараний приобрел красивый коричневый оттенок. Чтобы подклеить отвалившиеся обои, Люба сварила клейстер из обычной муки, и помогла в этом незнакомом для Лены деле. С для первого раза получилось очень даже неплохо.
Сколько еще за восемь лет мытарств ей предстоит их наклеить и уже самой выступать в роли мастера!
Усталая, но очень довольная собой, Лена села на единственный стул, обдумывая, где – что можно поставить. Эти приятные раздумья прервал осторожный стук в дверь. Открыв дверь, Лена увидела двух молодых «бойцов» – своих одногодок. Смущенно улыбаясь, один из них, протягивая ей большой пакет, сказал:
– Здравствуйте, Елена Андреевна. Мы вам принесли продукты, и еще Владимир Витальевич попросил помочь с расстановкой мебели, которая в машине у подъезда.
Так в девятнадцать лет Леночка стала Еленой Андреевна, и довольно быстро привыкла к отчеству, да так, что и сама стала представляться только как Елена Андреевна. Из-за этого с ней произошел один курьезный случай. Через полгода поздним ноябрьским вечером она согнулась от боли – прихватил правый бок. Володя ужасно перепугался и вызвал скорую, которая и увезла ее в местную больницу с подозрением на острый приступ аппендицита. Молоденький хирург, подтвердивший диагноз, предложил не медлить и сделать операцию. Пройдя нехитрые процедуры, уже через час она стояла у двери операционной, представ перед врачами в масках в коротенькой, только что из автоклава, рубашке, полностью открывающей ее тоненькие руки, и с хвостиками на голове.
– Девочка, как тебя зовут? – спросил один из них.
– Елена Андреевна, – ответила Леночка испуганным голосом. Среди мужчин, а в этой в операционной бригаде не было женщин, раздался громкий хохот.
– Ну, снимайте рубашку и проходите к нам, Елена Андреевна, – с улыбкой сказал уже знакомый молоденький хирург, оказавшийся ее оперирующим врачом.
Жизнь текла своим чередом. Сидеть дома, как многие жены офицеров, в основном с маленькими детьми, Лена не могла, и после продолжительных усилий найти хоть какое-то занятие, устроилась в местную библиотеку. Ей очень нравилось выдавать книги, советовать, что выбрать и у нее уже появился свой круг читателей, которые предпочитали обращаться только к милой улыбчивой Елене Андреевне. В январе она съездила домой в Москву – пришел вызов на сессию, и пробыла там двадцать дней, но всем сердцем очень скучала по Володеньке и даже своим читателям.
Глава 5
Весной они с Володей узнали о долгожданной Лениной беременности. Стояла жара, привычная для конца мая в этих краях, все вокруг цвело и благоухало. Но Лену впервые весеннее буйство и роскошь южной природы не радовали. Ее первая беременность протекала тяжело и с осложнениями. Она практически ничего не могла есть, утром с трудом вставала с кровати, на груди и руках полопались мелкие капилляры. В женской консультации ей прокапали витаминные системы, но улучшения состояния не произошло.
– Ничего, милый, – утешала Лена, переживавшего за нее мужа, – максимум через два месяца все наладится.
Не наладилось. В один из июльских жарких дней, гуляя в скверике, сохраняющем относительную прохладу, она вдруг почувствовало, что по ногам течет липкая жидкость, во рту пересохло, и она стала терять сознание. Очнулась Лена в больнице. Врач сказал, что у нее случился выкидыш, а привезли ее на машине в больницу молодая пара, которая, на ее счастье, сидела на скамейке в том же сквере и увидели, как она повалилась наземь. Вечером в больницу примчался Володя. Лена уткнулась ему грудь и долго горько рыдала как ребенок, не промолвив ни слова. Он гладил ее по спутавшимся волосам, целовал в макушку, в глазах стояла предательская слеза, но стараясь не выдавать своего состояния, спокойно говорил:
– Солнышко, главное с тобой все хорошо. Я так испугался за тебя. Врач сказал, что завтра уже можно пойти домой. Мы с тобой поедем на море, отдохнешь, наберешься сил. Ты же мечтала о море, да, моя родная? Все наладится, у нас вся жизнь впереди…
Лена слушала его слова утешения, и ей показалось, что он не понимает ее горя, ее потери. «Какое море? Какой отдых?» – в горестно подумала она. И еще сильнее зарыдала. «Если бы рядом была мамочка, она бы нашла что сказать…», – немного успокоившись, она молча отстранилась от мужа и легла на постель, повернувшись лицом к стене.
После обследования в местной больнице, и сдав кучу анализов, Лена записалась на прием к лучшему в городке гинекологу. Пожилая женщина-врач, смотря на нее поверх очков, монотонным голосом долго говорила непонятными медицинскими терминами о группах крови, резус-факторе, особом антигене. Лена ее внимательно слушала и не могла понять, какое отношение это имеет к ней и к ее народившемуся ребенку. И только после уточняющих вопросов она, наконец, уяснила суть проблемы. Оказалось, что у Лены резус крови «отрицательный», а Володи резус «положительный», а так как первая беременность закончилась выкидышем, то есть вероятность резус – конфликта при последующей беременности, и может так случиться, что ребенка она никогда не сможет выносить. Людей с отрицательный резусом на Земле всего около пятнадцати процентов, и она попала в этот роковой для нее процент. «Ну почему именно я », в отчаянии думала Лена.
После такого «приговора», у Лены случилась затяжная депрессия. Она замкнулась в себе, почти престала выходить из дома и часами сидела у окна, уставившись в одну точку. Спроси ее, о чем она сейчас думает, Лена не смогла бы ответить. Так, ни о чем. Иногда просто жалела себя, и тогда слезы катились по ее исхудавшим щекам. Соседки по общежитию сочувствовали ей, пытались вытащить ее из этого состояния, приглашали на прогулку или в гости, но она вежливо им отказывала. «У них у всех дети, разве они могут понять, что я чувствую? – эгоистически, упиваясь своим горем, думала Лена. О том, что чувствует муж, что ему также тяжело, она не думала.
Володя, потеряв всякую надежду вывести жену из этого состояния, вызвал Елену Сергеевну. Увидев дочь, с потухшим взглядом, исхудавшую и разучившуюся улыбаться, у Елены Сергеевны от жалости и нежности к ней сжалось сердце. Ей хотелось взять ее на руки, и как в детстве, когда у дочки резались зубки или болело горло, укачивать, пока боль не утихнет, и ее девочка спокойно уснут. Но сейчас перед ней была взрослая женщина, с болью в сердце, потерявшая своего еще не родившегося первенца. И кто, как не мама, может понять и поддержать свою единственную дочь!
Через два дня на семейном совете решили, что Леночка временно переедет в Москву. Там есть возможность проконсультироваться с самыми опытными врачами, пройти современное обследование и, если понадобится, лечение.
