Вы спросите, где я нашел эти улики? В подземелье, которое я обнаружил совершенно самостоятельно в ночь после убийства городового».

— Так вот кого мы видели из окна в ту ночь, — пронеслось у меня в голове.

«Я простил бы негодяя, — продолжал читать Воронин, — если бы Нина Александровна осталась в живых. Когда же она умерла…

Я заставил Ваську Косого пойти вместе со мною и с одним моим другом в подземелье, несмотря на страх перед трупом верного Ганнибала, настигшего его после первого преступления, во время бегства, во втором этаже, убитого им и ночью перенесенного в подземелье. Здесь Васька должен был указать место, куда он спрятал изумруды. Затем я насладился мщением… Кучини также поплатился позорной смертью.

Когда вы будете читать это письмо, я буду уже в море на моей быстроходной яхте.

Теперь вы понимаете, что я должен был прибегнуть к маленьким хитростям: ваше вмешательство грозило помешать моему мщению.

Изумруды будут возвращены тому, кому — даю вам в этом слово Арсена Люпена — они принадлежат по праву».

Воронин замолчал.

Несколько минут мы сидели молча, подавленные картиной невероятно жестокой расправы, которую развернул перед нами Арсен Люпен. Наконец Воронин поднялся и направился к дверям.

Вдруг он остановился, обернулся к нам и сказал:

— А я… право же, рад, что на этот раз его не удалось арестовать. Прощайте, господа.

Он раскланялся и вышел из комнаты. Мы последовали его примеру.

Мы с Сашкой сидели у Хольмса и вспоминали подробности пребывания Арсена Люпена в Петербурге; некоторые частности были еще для нас непонятны.

— Я был уверен заранее, — сказал Введенский, — что Воронин не поймает убийцы.

— Но ведь убийца был убит, — заступился я за Сергея Лукич а.

— Оставьте, — вмешался Хольмс. — Воронин — такой начальник сыскной полиции, какого никогда не было и в Лондоне.

— Но ведь маркиз де Варенн… — начал было Сашка.

— Арсен Люпен, — прервал Хольмс, — когда-нибудь встретится с Шерлоком Холмсом и… и я не знаю, что из этого выйдет. Понимаете ли вы, что за человек Арсен Люпен?!

На следующую же ночь после убийства Люпен уже нашел подземный ход. А вся последующая работа, которую он выполнил так артистически, рискуя, притом, на каждом шагу быть арестованным Ворониным? С таким человеком я еще не встречался; а я знал профессора Мориарти…

— Кстати, дорогой мистер Хольмс, — воспользовался я словоохотливым настроением хозяина, — не объясните ли вы нам темные стороны всего этого приключения?

— Их немного, — ответил Хольмс. — Слушайте. Прежде всего, картина преступления. Вы знаете, что организатором его был Франческо Кучини. Приехав в Петербург, он начал отыскивать пути, чтобы проникнуть в дом графов В. Д. В этих поисках он, конечно, наткнулся на единственного человека, служившего у графов В. Д. и вполне пригодного для предприятия — на Ваську Косого.

На его счастье, Васька Косой владел чрезвычайно важным секретом, на который ему случайно удалось натолкнуться: он знал о существовании подземелья.

Снабженный указаниями Кучини, Косой решается на взлом шкафа; в результате, как вы знаете, убийство графа, рана, нанесенная графине, убийство Ганнибала; сиденье наверху (здесь он немного покурил, чтобы облегчить голод: этот пепел и нашел мистер Введенский). Затем убийство городового, бегство. Ганнибал, надо думать, был перенесен в подземелье с целью отвести подозрение от настоящих убийц.

Затем Косой, может быть, охваченный страхом при мысли о четырех убийствах, которые он вынужден был совершить для достижения цели, поспешно убегает из подземелья, успев лишь спрятать изумруды в потайную кладовую кирпичной стены и оттащить труп Ганнибала подальше, чтобы запах гниения не проник как-нибудь в беседку. Остальное вам известно.

— Но почему Люпен проявил такую жестокость мщения? — спросил я.

— Вы помните записку, которую нашел мистер Введенский после убийства городового? Там было написано рукой де Варенна:

«…je laisse Claire dans la famille de mon et ami, dans quelques jours…».

Сопоставьте эту записку с тем, что рассказал де Варенн о своих отношениях к Нине Александровне, и вам станет все ясно.

Claire — дочь Нины Александровны и… Люпена. Вор-джентльмен любил графиню В. Д.; вот почему он мстил с такой жестокостью.

— Так что изумруды…

— Изумруды составят приданое Claire. Но довольно об этом. Что вы скажете джентльмены, о маленьком путешествии на острова?

Я подошел к окну.

Голуби нежились в лучах яркого солнца; дворник меланхолически подметал улицу; где-то гудел одинокий колокол.

— Едем! — встал за мной и Сашка.

— All right! — поднялся и Хольмс.

Я никогда не ожидал, что моему другу Шерлоку Холмсу всего в несколько дней предстоит так бесславно пасть в глазах общественного мнения, но, увы! — это так. Лучше было бы моему другу пасть от предательской руки наемного убийцы, чем позволить восторжествовать над собой злейшему его врагу, профессору Мориарти, — но последний поставил на карту все и выиграл ставку.

Шерлок Холмс уже давно стал замечать, что Мориарти что-то замышляет, и несколько дней был озабочен. Впрыскивал морфий и играл на скрипке. Потом, как это бывало всегда, его охватила кипучая деятельность. Он переодевался рыбаком, чтобы попасть на фешенебельные балы Уайтчепель-Сити, загримировывался старой продавщицей гнилых яблок, чтобы быть не замеченным в литерной ложе Дарлинг-Холла, но все было напрасно.

— Моя песня спета, — с грустью сказал он в один из вечеров, из предосторожности закуривая сигару с обратного конца. — Мориарти задумал что-то слишком серьезное.

— Вы победите, Холмс, — твердо ответил я, вставая с постели, чтобы пожать ему руку, — вы победите.

— Посмотрим, — загадочно произнес он. — Скоро борьба начнется.

И, не меняя тона, он загадочно лег спать. Борьба действительно началась.

Ночью мы были разбужены резким звонком.

— Это звонит Грегсон, — уверенно сказал Холмс, просыпаясь.

— Почему вы думаете? — с удивлением спросил я.

— Посмотрите на колокольчик, — кивнул головой Шерлок на прихожую.

— Я не вижу.

— Посмотрите на часы.

— Смотрю. Два ночи.

— Вы не наблюдательны. Читайте.

И Шерлок показал мне записку: «Ровно в два буду. Грегсон».

— В нашей профессии ничего нет загадочного, милый Ватсон, — снисходительно улыбнулся Холмс. — Нужно только идти путем умозаключений. Войдите, Грегсон.

Никто не входил. Я побледнел и схватился за револьвер.

— Достаньте, Ватсон, валерьяновых капель. За дверями женщина. Она волнуется и не решается войти. Войдите.

Дверь отворилась, и на пороге показался громадный рыжий мужчина, с большим пятном крови на ладони.

— Это вы — Шерлок Холмс?

Мой друг осмотрел прибывшего с ног до головы и кинул:

— Я. Садитесь. Вы каменотес?

— Меня зовут Джемсом Кеннером. По профессии — убийца малолетних. Вы расследуете дело об убийстве старухи в домике у Реджинальд-Парка?

— Вас это интересует?

Я увидел, что глаза у Холмса загорелись особым огоньком.

— Немного. Старушку-то я убил.

Я опустился на стул. Холмс вздрогнул.

— Расскажите подробности.

— Да тут и подробностей никаких не было. Вошел через открытую дверь, ударил дубинкой, а деньги взял.

Холмс посмотрел на Джемса Кеннера и покачал головой:

— Убийца не вы.

— Вот тебе раз, — возмутился Кеннер, — чай, мне лучше знать.

— Неправда. Вы подосланы Мориарти.

— Это — к вам, от Мориарти. А старушку по собственному почину. Своя, так сказать, инициатива.

— Докажите.

— С нашим удовольствием. Наручники сейчас наденете или после?