Через полчаса мы были на месте происшествия, в домике у Реджинальд-Сквера. Грегсон, Холмс, Кеннер и я вошли в дом, а полицейские остались у ворот.

Кеннер весело расхаживал по комнате.

— Отсюда вот вошел, — спокойно объяснял он, — шагнул через порог; старушка, значит, удивилась, да от меня. Здесь вот я ее догнал и доконал по голове.

— Негодяй говорит правду, — прошептал Холмс. — Кеннер! Почему вы сознались?

— Да что же не сознаваться-то? Кабы не убийство, а то дело чистое. Убил и сознался.

— Вас повесят, — вежливо вставил Грегсон.

— Да, за такие дела по головке нельзя гладить, — охотно согласился Кеннер. — Повишу за старушкино здоровье.

Холмс стоял хмурый.

— Погода в этот день была грязная, — нерешительно сказал он, посматривая на пол, — и вы долго ходили по улице.

— Это верно. Дождина был здоровый, а я пешком припер.

— Скотина, — шепнул Холмс, — все из-под рук вырывает… Ушли вы из дома…

— Через четверть часа. Парадным ходом.

Кеннер немного помолчал, посмотрел на часы и зевнул:

— Ну, в тюрьму, так в тюрьму… Время детское, отправить еще и сейчас успеете…

Когда мы вдвоем подъезжали к дому, Шерлок закурил трубку:

— Мориарти пустил в ход небывалое оружие. Я погибаю.

Не успели мы отдохнуть от потрясений этой ночи, как через четыре дня весь Лондон потрясло известие о кошмарном убийстве в отеле «Средней Козы», где жертвами пали старик-отец с одним законным и двумя побочными сыновьями.

Грегсон позвонил сейчас же, как только полиции стало известно об убийстве.

— Приезжайте, — взволнованно говорил он. — Нас не пускает в гостиницу хозяин. Он уверяет, что он сообщник, и ему не приказано никого пускать в комнаты убитых до вашего приезда.

— Нужно взять револьвер, Холмс?

— Не берите, — грустно прошептал мой друг. — Он нам, кажется, не понадобится… Едемте.

У ворот нас дожидался кеб. Кучер наклонился к Холмсу и громко сказал:

— Скорее, сэр. Я уходил из дома последним, едва успев покончить с младшим из семьи, и каждую минуту туда может войти полиция. Она отнимет у вас честь раскрытия преступления.

Не раз нам приходилось переживать жуткие минуты, но ехать среди белого дня в кебе, управляемом сенсационным убийцей, — это было слишком.

В комнате убитых мы застали полный беспорядок. Я посмотрел на Холмса: он стоял бледный, с дрожащими руками. Тяжело вздохнув, Холмс опустился на колени и, посмотрев на след, оставленный грязной ногой, с ужасом схватился за голову.

След был тщательно очерчен мелом, а около него лежала приколотая кнопкой записка: «32 сантиметра. След мой. Ботинки покупал на Бридж-авеню в Универсальном магазине, у приказчика с рыжей бородой. Вильям Стрэд».

— Ватсон, я с ума схожу…

Мы осторожно подошли к подоконнику. На нем лежал окурок, а около окурка чьей-то неторопливой рукой было написано: «Окурок мой, сообщника. Улица Пятерых, д. № 5, в подвале, вызвать через Джима, по прозванию Зеленая Крыса. Дома от 4 до 6. Самуил Брайтон, беглый каторжник».

— Позовите прислугу отеля, — дрогнувшим голосом сказал Холмс, бессильно опускаясь в кресло. — А вы, Грегсон, съездите по адресу Универсального магазина и допросите приказчика…

Когда лакеи отеля собрались в комнату, Шерлок окинул их пытливым взглядом и спросил:

— Кто был дежурным сегодня ночью?

— Я, сэр, — почтительно ответил самый молодой, с неприятным хищным лицом, — я и впускал убийц. У нас было условлено, что они придут на полчаса раньше, но они опоздали.

— Долго они здесь были? — упавшим голосом сказал Холмс.

— О нет, сэр, — ответил другой лакей. — Я все время стоял на страже, чтобы кто-нибудь не вошел. Всего четверть часа. Эти почтенные господа поумирали быстро.

— Не будь я Джек Спринт, за которым полиция гоняется четыре года, — воскликнул третий лакей, — если кто-нибудь умирал быстрее этих молодых джентльменов.

— Целью было ограбление? — отвернувшись в сторону, спросил Холмс.

— О да, сэр. В несгораемом ящике мы оставили записку, сколько нами взято денег, а также подробный адрес лица, у которого эти деньги хранятся.

Через несколько минут вернулся Грегсон.

— Я виделся с приказчиком. Лицо, купившее ботинки, оставило у него свой адрес и просило сообщить о нем полиции. Это Вильям Стрэд.

— Не забудьте, что я убивал, — раздался сзади нас голос.

Мы обернулись. Перед нами стоял кучер нашего кеба.

— И я человек, — добавил хозяин отеля, входя в комнату, — и меня забывать не надо. Не знай я обо всем, ничего не произошло бы. Фамилия моя — Бриджерс. Судился четыре раза.

— Делайте что хотите, Грегсон, — крикнул Холмс, затыкая уши. — Мориарти издевается надо мной… Если еще пять-шесть таких убийств, мне придется открыть табачную лавочку или сделаться маркером… Я должен чем-нибудь зарабатывать кусок хлеба…

И с истерическими криками он бросился на улицу.

Во время расследования следующего убийства, на которое Грегсон и его товарищ Лестрад позвали Холмса, убийца просто дожидался около трупа и читал газету.

— Как вы долго, — с укором обратился он к Холмсу. — Я уже и следы оставлял, и окурки бросал, и оттиски с пальцев понаделал на всех стеклах, даже руку разрезал, чтобы оттиски яснее были, а вы так опаздываете…

— Подлец, — с возмущением бросил Холмс, — от себя работаешь или от Мориарти?

— От него. Он сегодня к вам в шесть часов звонить будет.

Это оказалось правильным. Ровно в шесть часов раздался телефонный звонок, и трубка едва не выпала из рук Холмса, когда он приложил ее к уху.

— Здравствуйте, Холмс. Это я — Мориарти.

— Я сотру тебя с лица земли, — хрипло крикнул Холмс. — Я не арестую тебя сейчас, но когда придет время…

— Будет, Холмс. Вы обязаны меня арестовать. Я говорю в присутствии двух посторонних лиц, хозяина булочной и какого-то футболиста, что вы обязаны арестовать меня. Иначе я донесу полиции… Жду вас на четырнадцатой аллее Гайд-Парка. Приходите с Ватсоном и полицией.

— Я схожу с ума, — прошептал Холмс. — Он меня преследует… Одевайтесь, Ватсон.

Когда мы с Шерлоком, Грегсоном и дюжиной полисменов приехали на условленное место, Мориарти уже стоял там, дожидаясь нас, окруженный массой публики и репортеров. Холмс вплотную приблизился к Мориарти.

— Я бессилен, — задыхаясь от злобы, несмотря на свое хладнокровие, сказал Холмс. — Вы припрятали концы в воду, и я не могу вас арестовать. Но я доберусь до вас, когда у меня будут в руках данные…

— Об ожерелье леди Грахам? — спросил Мориарти.

— Вы, конечно, отправили его в Америку вместе с перстнем графа Пешбери?

— Ничего подобного, — и Мориарти опустил руку в карман, — вот ожерелье, вот перстень. А вот, кстати, и медальон убитого герцога Рококо. А вот браслеты графини Ампир.

— А… того… собственноручные убийства…

— Для двух виселиц хватит. Во-первых, убийство старого фермера в Пенджбере. Сам работал. Во-вторых…

— Грегсон, — сдерживая слезы отчаяния, пробормотал Холмс, — я, кажется, здесь лишний.

На другое утро репортеры больших газет оповестили о случившемся читателей поучительной заметкой, которая заканчивалась так: «…нарядом полиции был арестован известный преступник, профессор Мориарти. При аресте присутствовало много посторонней публики. Среди присутствующих: Шерлок Холмс…»

Через полгода однажды утром я бесцельно бродил по улицам Лондона. Около Гайд-Парка я встретил какую-то процессию. То были безработные. И когда я ближе всмотрелся в проходящих мимо, я на мгновение увидел четкий профиль Шерлока Холмса.

— Холмс! — крикнул я.

Он обернулся, посмотрел на меня усталыми глазами и, по-видимому, не узнав, сказал:

— Может быть, сэр хочет предложить мне какую-нибудь работу? В этом проклятом Лондоне можно сдохнуть с голоду, не имея определенной профессии…

И, махнув рукой, он пошел дальше.