Эта заброшенная дорога мне категорически не нравится. В реале она скорее всего привела бы на старую вырубку. Здесь же вряд ли все так банально. Как подсказывает мне весь игровой опыт, скорее всего, тут она ведет в пещеру мобов, из которых разбойники вообще самое простое что может быть.

Я с трудом сдержал дрожь, вспомнив как яро взрывали сугробы, выпрыгивая из засады, снежные тюлени. А как посыпались с деревьев злобные белки? Черной лавиной, жаждущей откусить вместе с мясом хоть кусочек опыта… Черт, а разбойники, ведь так же могут поймать и резать этот самый опыт час за часом. Кромсая и подлечивая… Тьфу, лучше об этом не думать. Как Кассиди говорит, надо уповать на мудрость божественного интеллекта игры, что защитит и не допустит. Да освятится имя его, да придет царствие его… хе-хе. А это еще что?

С обочины раздалось звонкое чавканье рубящей бурьян стали.

Глава 2

Испуганное ржание лошади, сменилось хрипом и сдавленной руганью Громодара, что видимо зажал ей морду ладонью. Кассиди, которая только что придумывала себе сотню ужасов, мгновенно вскочила. Я видел только ее силуэт, но и без подробностей понятно что выхватила из сумки метательные камни. Единственная наша дальнобойная артиллерия. Я тяжелым длинным прыжком слетел с телеги. Видимо для разнообразия, ловкости хватило не покатиться кубарем, а всего лишь упасть. Но оружие я не выронил и тут же поднялся, загородив проход к телеге. Пальцы же стиснули рукоятку обнаженного кинжала, который к слову говоря, не потяжелел ни на грамм.

Секущие удары прекратились, я спокойно, хотя внутри все скрутилось в тугую пружину, сказал в темноту:

– Ургала, ты бы хоть «Ур-ра» свое изрек что-ли, в виде «здравствуйте я ваша тётя!».

Во тьме ударил сноп искр, разом вспыхнул факел, а свет выхватил блеснувшие красными кругляшами глаза и торчащие в положении «делай Ы» клыки. Орк недовольно рыкнул:

– Расселись! А если бы это был враг?

Я вытянул руку с кинжалом и пару раз красноречиво крутанул его на указательном пальце:

– Врага заметим, агрессия направленная выдернет оружие из рук, проклятие гарантирует. Но, в общем-то, без тебя от этого наблюдения толка мало.

 Орк подошел к телеге, и я вновь подивился, как он бесшумно ступает по земле своими полуботинками, мягко подгибая когтистые пальцы ног вверх. Он поднес факел к телеге и постучал костяшками пальцев по оглобле, нависнув над Громодаром и сказал раздраженно:

– Ну, эти-то, старик, ладно, бессмертные! А ты-то чем думаешь? Я же сказал тебе распрячь и приготовиться…

 Громодар отстранился от света, щурясь как недовольная сова, и резко возразил:

– Приготовиться уносить свою бороду прочь, пока кто-то будет убивать и грабить молодых? Да вот наковальню им поперёк! С моими кулаками у них хоть есть шанс дождаться, когда ты прибежишь со своим ятаганом на шум схватки. Так что не надо мне этого твоего: «Беги, спасайся!» Ты, клыкастый мне не указ! И если суждено погибнуть, то уж точно не от поганой стрелы в спину!

– А от поганой стрелы в глаз! Не велика разница, – ответил орк с досадой.

Я по интонациям понял, что эти два мачо готовы хоть полночи выяснять, у кого «мачо» длиннее и вполголоса спросил:

– Ургала, ты свернул с дороги раньше почувствовав опасность. Что это было?

Орк злобно сверкнул глазами, рыкнул:

– Нет такого в природе, чувства опасности. Не опасность я почуял, а взгляд. И когда за тобой наблюдают два часа, то и самому тупому щенку понятно, что собираются убить или ограбить. Если ты конечно не орчанка с красивыми клыками и большими…

– Мы поняли, Ургала, поняли, – поспешно сказала Кассиди. – Ты прорубил бурьян у обочины. Я так понимаю, нам нужно съехать с проселка и остановиться на ночлег?

 Орк кивнул, сгреб в кулак болтающиеся поводья и, высоко поднимая факел, повел лошадь за собой.

Похоже, воин нашел общий язык с животным, коняга перестала от него шарахаться. Хотя о чем это я, игра хоть и очень реальна, но все же игра. Скорее всего прокачал навык извозчика какого-нибудь, или лошадника… Второй день все же едет, поднял умение, хотя лошадь его поначалу боялась. Удалось найти общий язык даже с возможными штрафами воина, орка, гм или может это был штраф на страшные для любых травоядных клыки?..

Полынь лишь со стороны дороги выглядела сплошной стеной. Стоило свернуть, как  бурьян сменился кустами рябины. Которая в этом лесу тоже как бурьян, разве что растет пореже. Стволики тощие, вытянутые, с листьями лишь на макушке, которые в свете факела выглядят вырезанными из картона. Телега меж ними ехала легко, а если какой наглый ствол и вставал на пути, хватало одного удара секиры орка, и колеса катят дальше бесшумно словно по перине.

К слову говоря, и тонут в опавших иголках, как в перине. Если бы не Громодар, то и дело подталкивающий могучим плечом вязнущий транспорт, давно  застряли бы.

 Орку явно тревожно, как и мне. Он вызывающе скалится в темноту, то и дело поднимает факел выше, светит то вправо, то влево. Спокойна, как ни странно, лишь лошадь. Она вышагивает за здоровяком уверенно и гордо, будто всю жизнь ходила под орочьим знаменем.

Когда в очередной раз в кустах хрустнуло, орк зарычал и потянул лошадь вместе с телегой в сторону.  Мы молча последовали за ним, но когда телега пошла в накат под горку, я спросил:

– Слушай, зеленый, а куда мы идем?

Тот бросил через плечо с интонацией капитана очевидности:

– Вниз.

Ну что же, каков вопрос, таков и ответ. Но ладно, не доверять ему смысла нет. К тому же я кажется понял орочью натуру – свирепую, честную и прямолинейную. Достаточно вспомнить его фразу: «Я вас никогда не убью», что в устах (то есть клыках) орка являлось признанием вечной дружбы. Опасности от орка нет, это точно, да и стиснутый в кулаке кинжал, поведения не меняет, но тем не менее тревога не уходит.

Пока я нервничал, мы спустились в широкий овраг. Орк привязал лошадь, к торчащей из откоса кривой рябине. Уж не знаю зачем. С телегой, да в темноте она вряд ли куда-то могла уйти. Кассиди, странно молчаливая прижалась к колесу, словно повозка способна хоть от чего-то защитить. Мне вновь стало стыдно, что не могу дать ощущение уверенности и спокойствия, но сейчас был такой момент, когда сам ни в чем не уверен.

Тем временем орк с хозяйский видом сунул гномке факел и принялся собирать хворост, которого валялось тут столько, словно прошел дождь из веток. Чтобы не выглядеть совсем уж бесполезным, я тоже стал собирать дрова, и через несколько минут на прогалине возвышался шалашик для костра. Кассиди поднесла факел к деревяшкам и оранжевые языки пламени  тут же переползли на ветки.

Сидеть на стоянке вообще-то положено спинами к огню, чтобы, в случае атаки, не быть ослепленным и достойно встретить противника, но видимо не для всех это обязательно. Орк только насмешливо посмотрел на Громодара, что уселся по правилам и обычаям похода – спиной к пламени и со сжатыми кулаками.

– По этой дороге раньше скотину гоняли на убой, – сказал орк, хрустнув шеей, и стал ковырять палочкой в поленьях.

– Чего? – переспросил я, вырванный из раздумий о том что может случиться с местными, если включившие событийный триггер геймеры вдруг покинут игру».

Орк повторил:

– Скот, говорю, тут гоняли раньше. Видали полынь?

– Ну, да, – протянул я, – у дороги.

– То-то и оно, – сказал он, – что у дороги. – Не просто так, она там растет. С шерсти скотины, семечки полынные сыпались, прорастали. Дальше от дороги темно для степной травы-то, а вдоль дороги прижилась. Дальше, думаю, бойня должна быть заброшенная и коптильни. Сухая рябина не лучшие дрова для копчения, но все ж таки хороши.

Я кивнул.

– Ну да, мудро…

Орк, видимо, таким незатейливым способом пытался отвлечь нас от тревожных мыслей и оглядок. Но позитив не наступал. Зашли называется на минутку, посмотреть что делается в игре. И что-то реально тревожно приключаться в канаве, заросшей папоротниками, да посреди темного леса. Ну, ничего, это игра. Не реал. Все нормально и нечего нервничать…