— Йогурт, — попросила Алия, — мне земляничный, ещё лимонад, а мороженое будем кушать в парке, в кафе, ладно, ваше высочество?

— Что ты обзываешься? — оскорбился я.

— Вы теперь наследник, принц, — объяснила мне Алия.

— Бросьте, ребята, перестаньте, кем был я для вас, тем и буду: другом и братом.

Андроид поставил перед ребятами йогурт, мне поставила вазочку Катя. Я решил не нарушать этикет, и не обращал на прислугу внимания. После того, как йогурт был съеден, Катя отвела меня к умывальнику, аккуратно, повязав салфетку, умыла моё лицо, вытерла, привела в порядок мою шевелюру, внимательно осмотрела, и повела к родителям.

Постучавшись, вошла первая, представила меня, только после этого мне было позволено войти.

Катя удалилась. Мама и папа сидели на диване, с довольной улыбкой глядя на меня.

— Как он, красив! — улыбнулась мама.

— Для мамы любой ребёнок, красив, — буркнул папа, — он боится.

— Конечно, боится, — согласилась мама, — ты тоже боялся, когда был в его возрасте.

— Я поборол страх, — ответил папа.

— А Тошке мы поможем, — возразила мама, — папа сказал, что тебя так называют твои брат и сестра.

— Да, мама, — склонил я голову. Сейчас не хотелось ласкаться к ним, они вызвали меня для серьёзного разговора.

— Иди сюда, садись между нами, — пригласила меня мама. Я подошёл, мама усадила меня рядом, обняла.

— Ты больше не будешь бояться Тьмы, — уверенно сказала мама.

— Мама, почему Страхи материализуются? — спросил я шёпотом, незаметно растворяясь в маминой ласке.

— Тьма питается страхами, чем больше ты её боишься, тем сильнее Страх и осязаемей Тьма. Сынок, ничего не бойся, мы всегда будем с тобой, верь нам, и страхи отступят.

— Я буду верить, что ты придёшь на помощь, — прошептал я, — мама.

— Не забывай, у тебя ещё есть папа, — напомнил о себе отец.

Мне стало необыкновенно хорошо, чувствуя любовь этих самых близких мне существ, ставших для меня мамой и папой. Перед прощанием папа посадил меня на колени, ещё раз пообещал выполнить мою просьбу, показав прямую дорогу в любое место Мироздания.

— Можно мне пока не соблюдать эти этикеты? — решился я спросить.

— Можно, сынок! — рассмеялась мама, — Скоро каникулы кончатся, начнутся занятия, будет время обучиться придворному поведению! Ты ещё будешь просить нас отправить тебя в какой-нибудь Мир, отдохнуть! Сейчас разрешаю немного похулиганить.

— А ребятам?

— Играй с ними. Тебе нравится Алия? — я слегка порозовел:

— Нравится, мама!

— Видишь, как замечательно! Вы очень подходите друг к другу по всем показателям. Будет просто чудесно, если ваши дружеские отношения перерастут во что-то большее.

И ещё по делу. Мы рассмотрели твою просьбу, которую ты передал Кате. Она будет заниматься с тобой перед отправкой в Мир викингов, чтобы ты был немного готов к суровым испытаниям.

Потерпи, сынок, мы подготовим ещё проводников, тогда вам будет легче.

— Что будет с Катей? — спросил я.

— Пусть передаст свои пожелания тебе, мы узнаем о них. Катя ещё очень молода даже для людей. Я думаю, через год мы можем дать ей вольную, — пояснил папа. Я вздохнул:

— Год, это по-нашему? Десять человеческих лет?

— Ты правильно понял, малыш. Я знаю, о чём ты думаешь. Разве вы однажды не получили то, о чём мечтали? Прости, малыш, наше время кончилось, нам пора. Дай, я тебя поцелую!

Мне стало очень грустно. Сказка заканчивалась. Глотая слёзы, я попрощался с папой и мамой.

За мной зашла Катя и отвела в мою комнату. Там она меня переодела в мою домашнюю одежду, хотела оставить одного.

— Катя, не уходи, пожалуйста. Посиди со мной рядом, мне будет легче, — попросил я.

Катя присела рядом со мной, на диван, обняла и прижала к себе.

— Тошка, прости меня, а?

Я понимал, о чём она говорит. Мои родители сильные эмпаты, я, выходит, тоже. И мою печаль она чувствовала. Значит, поняла, какую боль она мне причинила.

— Катя, — вспомнил я, — когда мы начнём занятия?

— Ты уже готов? Переодевайся в спортивную форму и приходи в спортзал. Я сейчас приведу туда Алию и Мая, пусть тоже разомнутся.

В спортзале мы размялись, поиграв в пятнашки, потом Катя начала обучать нас борьбе самбо, начав с самых азов. К своему ужасу я не помнил ничего. В том смысле, знал, что делать и как, а тело ничего этого не знало и не слушалось. Пытался расслабиться, чтобы вбитые в подсознание навыки высвободились, но в подсознании ничего не было, только в сознании.

Всё надо было начинать с нуля. Но делать нечего, надо успеть, хоть немного научиться, чтобы не быть совсем уж валенком. Или, что там носят на ногах викинги? Катя работала с нами до обеда, потом, сполоснувшись под душем, пообедали без дурацких церемоний и побежали гулять, даже не отдохнув после обеда.

Катя тоже, как и мы, была в полукомбинезоне, бежали, даже умудрившись поиграть по пути. Катя вела себя, как девочка, наша старшая сестра.

Добежали до тира. Здесь Катя взяла четыре лука, с балансирами и блоками.

— Тошка, ты не забыл, как держать лук? — поинтересовалась Катя. Я фыркнул, уверенно надевая перчатку с крагой на левую руку и кольцо на правую. Встав на позицию, наложил стрелу, прицелился, натянув лук. Ничего сложного! Отпустил тетиву. Даже в мишень не попал…

Что это? Я же всё правильно делаю! Но.… Из десяти стрел попал только одной.

Я с недоумением посмотрел на Катю, которая смотрела на меня с жалостью. Я ведь был почти непревзойдённым стрелком из лука. Только Катя могла выстрелить лучше, и то не всегда.

Мои брат и сестра смотрели на меня с восхищением.

Катя, посмотрев на них, не стала делать мне замечаний начала учить правильной стойке ребят.

— Пока занимайся самостоятельно, — обратилась она ко мне, — потом подойду. Может, что вспомнишь.

Я упрямо повторял все движения, которые помнил: и хват, и удержание, насколько надо поставить вперёд левую ногу, поворот головы. Наложив стрелу, оттянул тетиву до уха, и заметил, что рука устала и дрожит. Понятно. Опустил лук.

— Что случилось? — подошла ко мне Катя, увидев мои надутые губы.

— Руки слабые, — буркнул я, — и это с таким лёгким луком! Настоящий лук я даже не натяну! Даже детский не смогу вооружить.

Между тем, скосив глаза в сторону Али и Мая, увидел, что они уверенно посылают стрелы в мишень.

Мне стало ужасно обидно, я даже засопел.

— Теперь видно, какой ты стал ребёнок! — покачала головой Катя, — Не надо упрямиться, дай, покажу, как надо стоять, целиться.

Я не стал упрямиться, сдался на милость Кати, оказывается, дело не только в слабых руках, я забыл абсолютно всё! Все мои движения были рассчитаны на более крупное тело, я совсем не учитывал, что стал маленьким, все настройки сбились. Как же Катя сумела приспособиться под мой рост и вес?

Я даже спрашивать не стал. Талант у девушки.

Когда у меня стало получаться, я обрёл уверенность и уже посылал стрелы, куда хотел.

— Катя, — весело спросил я, — ты сможешь сейчас повторить трюк с выбиванием стрелы?

— Стреляй! — пожала плечами Катя. Я посмотрел на её покатые плечи, потом взглянул на своё острое плечико. Нет, не успею приобрести даже минимум необходимой силы и ловкости.

Я послал стрелу в яблочко. Не успела она воткнуться, как её выбила стрела Кати.

— Тошка, ты просто великолепно стреляешь! — пытался меня успокоить Май. Алия сочувственно смотрела на меня.

— Наш Тоник попадал в глаз с расстояния двести метров! — приврала Катя, — Ему не утешение требуется, а тренировки. Возьми лук, Тоник, стреляй, развивай плечо!

Попадать я начал, причём неплохо, но меня всё не оставляла мысль о настоящих луках, без блоков, на которые тетиву-то натянуть, проблема для моего худосочного тела. Но это лук. А если предложат подраться? Нет более счастья для мальчишек, чем побить более слабого.

— Катя, пойдём, покажешь, как надо держать меч в руках.

Катя дала мне в руку саблю, проверила, как я её беру, стойку, только тяжело вздохнула.