— Что, всё так плохо? — удивился я, всё же тренировал ребят с нашего двора.
— Тоник, если бы я не знала, как ты управлялся с саблей раньше, я бы сказала, что это — показала на мою стойку, — неплохо. Сейчас у меня опускаются руки. Я уже боюсь за тебя. Придётся опять начинать с деревянного меча у нас в спортзале. Отдай саблю, пока не отрезал себе что-нибудь важное.
— Кать, пойдём, мороженого поедим, — предложил я.
— Сейчас, дайте мне размяться, — Катя приметила одного красавчика и направилась к нему.
Они поговорили, потом разошлись, надели маски, и вышли на дорожу. Катя взяла две сабли, её противник — рапиру и кинжал.
Катя не стала спешить, я видел, что она испытывает удовольствие от боя. Хорошо ей будет у викингов изображать валькирию.
Я даже не сомневался в победе Кати. Вечером явно будет у меня отпрашиваться. «Не для дела, для удовольствия», — вспомнил я, и мне почему-то стало неприятно. Покапризничаю вечером, решил я.
— Никогда бы не подумал! — восхищённо сказал Май, глядя на Катю влюблёнными глазами.
— Ты, это, Май, — не нашёлся я сразу, что сказать, — осторожнее!
— Да, Май! — поняла меня Алия.
— О чём это вы? — обернулся он к нам, и смутился:
— Да я что? Так, красиво сражается, да и вообще, Катя очень красивая девушка.
— Алька, побежали в кафе? — предложил я, пока не вспомнил о том, что, Катя пока ещё моя жена.
— Побежали, — опять поняла меня Алька.
Мы сорвались с места и помчались наперегонки в кафе, без спросу. И нечего меня за это ругать, — подумал я, а то хуже будет. Мне.
В кафе мы заняли столик на четверых, заказали мороженое, поглядывая на ристалище. Где наши?
Потом увидели. Идут, о чём-то разговаривают. Пришли, сели. Катя странно посмотрела на меня, и не стала ворчать, что мы убежали.
— Аппетит не перебьёте? — спросила она у нас.
— Не перебьём! — весело ответила Алия, — мы всегда едим мороженое, а потом бежим на ужин. Тоник, ещё поиграем?
— Конечно, Алька! Май, ты с нами? — Май кивнул, глядя в свою вазочку, а я подумал, что ему не мешало бы найти подружку, я ведь отобрал у него сестру, Катя тоже больше со мной возится, и уходит в Миры со мной.
Когда мы в спортзале, перед ужином, отрабатывали приёмы, Катя отозвала меня в сторонку, и сказала, что ей надо со мной поговорить.
— Пойдём в мою комнату, — предложил я, предполагая, что занятия для меня закончены.
— Тоник, ты отпустишь меня сегодня вечером? — прямо спросила Катя, когда мы остановились у окна, моего любимого места, где я стоял обычно, если мне надо было успокоится.
— Катя, — сказал я, — теперь я понимаю, почему у нас с Катей всё рухнуло.
— Почему? — спросила Катя.
— Я слишком любил её и старался всё для неё сделать, даже разрешил уехать к Дэну, хотя моё сердце разрывалось от тоски. В результате она стала меня презирать. По-моему, именно поэтому променяла меня на Урана. Так ведь, Катя? — поднял я голову, пытаясь встретиться с Катей взглядом.
— Не совсем так, Тоник, — положила мне руки на плечи Катя, — всё дело, мне кажется, в этом чёртовом инстинкте, искусственно заложенном в меня, и который гонит на поиски новых мужчин с даром. Твоей Кате не удалось полностью избавиться от этого инстинкта, а у Урана сильный дар, в большей концентрации, чем был у тебя, вот она и не выдержала. Что было потом, для меня загадка. Когда придём туда, спросим, — я кивнул:
— Мне кажется, это звенья одной цепи. Катя тебе не кажется, что Май в тебя влюблён?
— У него это пройдёт, — отвернулась Катя, — пойдёте в школу, там будут девочки его уровня и возраста. Это здесь выбора нет.
— И ещё. Ты помнишь нашу клятву: «Пока смерть не разлучит нас»? — Катя внимательно посмотрела на меня.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что я твой муж, хоть и номинальный. Ты сейчас чем занимаешься? Нашим воспитанием. Вот и занимайся. Если пойдёшь на свидание, я всё расскажу Маю.
Катя отшатнулась от меня:
— Тоник! Как ты можешь?! — её красивое лицо исказила гримаса боли.
— Катя, ты попыталась растоптать всё святое для меня, из-за моей уступчивости. Пусть ты лучше возненавидишь меня, чем будешь презирать ещё больше.
— Я никогда тебя не презирала, я люблю тебя! Меня бесит, что не могу быть с тобой, поэтому мне нужно иногда успокаиваться.
— За мой счёт? — спросил я, глядя её в глаза. Лицо у Кати пошло пятнами:
— Вы не люди! У вас нет чувств! А этот парень человек!
— Катя, я тебе уже сказал, что не держу тебя. Выбирай, кто тебе более дорог, и поступай, как знаешь, — я отвернулся к окну.
— Тоник, ты же знаешь, теперь у нас с тобой нет будущего. Почему так вышло, я не могу тебе сказать.
— Я догадываюсь, но… Катя, оставь меня.
Катя вышла, я смотрел на вечерний город, ничего не видя, потом походил из угла в угол своей комнаты, успокаиваясь. Нет чувств, говоришь? Может быть, через тысячу лет они растворятся, но сейчас душа ещё может болеть, когда в ней поковыряются.
Подумав, что одному плохо, я вернулся в спортзал. Катя никуда не ушла, она тренировала ребят.
Я взял деревянный меч, стал сражаться с виртуальным противником, краем глаза заметив, что, Катя поглядывает на меня и морщится.
— Какой ты неуклюжий! — наконец не выдержала она, подходя ко мне, — С тобой только в детский сад отправляться, а не к викингам. Ты прав, первый встречный мальчишка забьёт тебя насмерть, если сам не помрёт от смеха! Смотри сюда! — Катя тоже взяла такой же меч, как у меня, показала стойку, позицию: — Атакуй! — я тут же получил по руке, и выронил меч, прижав кисть к губам. Почти не сдерживаясь, Катя ударила меня в грудь. Я вскрикнул.
— Убит. Бери меч, можешь взять щит, вспомни, может, что ещё забыл.
Я получил ещё несколько раз по рукам, пока не вспомнил про боевые перчатки. Но всё равно, не мог уследить за быстрыми атаками Кати.
— Какие вы всё-таки неповоротливые, — процедила она сквозь зубы, в очередной раз, выбив из моих рук меч. Я держался из последних сил, пытаясь не расплакаться от боли и унижения.
— Ладно, отдохни пока, поучись правильно держать меч, — Катя отошла к моим брату и сестре. Они делали вид, что не видят нашу борьбу.
Я уже злился на своё неуклюжее тело больше, чем на Катю. Что на неё злиться? Всё правильно делает. Я делал выпады, пока не свалился от усталости на маты.
Лёжа там, попытался представить, что чувствует Катя, которой запретили сходить на свидание.
Я вставал на колени, чтобы сходить к Маше. Ну, сходил, и что? Сам факт запрета бесит?
— Вставай, что разлёгся? — сердито сказала Катя, подходя.
— Катя, скоро ужин? — спросил я, — Подними меня, у меня нет сил…
— Сейчас появятся, — Катя начала щекотать мои рёбра мечом.
— Ах, так! — воскликнул я, вскакивая, — Я только хотел подумать о твоей просьбе… — я напал на неё, собрав последние силы, и тут же был опрокинут на маты, в горло упёрся меч.
— Сдавайся, принц!
— Можешь зарезать меня, принцы не сдаются, — прохрипел я, когда Катя надавила мне на трахею.
Мне расхотелось с ней мириться, я посмотрел ей в глаза, Катя бросила меч, и ушла, сказав, чтобы мы прибрались за собой, в спортзале слуг нет.
Когда она вышла, ко мне подошёл Май, помог подняться, Алия фыркала, собирая разбросанное оружие.
— Что вы всё время дерётесь? — спросил Май, собирая наши с Катей мечи.
— Не влюбляйся, Май, — всё ещё хрипло сказал я, потирая саднящее горло. — Вот зараза, ещё немного, и сломала бы трахею… — пытался я прочистить горло.
За ужином Катя хмуро объявила о своём решении продолжать занятия до отбоя.
— Времени осталось мало, надо усвоить кое-какие навыки.
Я с трудом глотал бульон, болело горло.
— Что вы давитесь, принц? — с издевкой спросила меня Катя, — Вы же никогда не сдаётесь! Подумаешь, лёгкий ушиб! Учитесь защищаться! — я глянул на Катю и снова опустил глаза в тарелку.
После ужина снова пошли в спортзал. Катя предложила Маю и Алии идти отдыхать, потому что Тошке надо тренироваться для того, чтобы выжить, а не для баловства или ради издевательств.
