* * *
Я над серебряной купелью
Был осенён святым крестом,
Чтоб после добрых слов капелью
Смягчить и чёрта под мостом.
Слова любви легко даются,
Когда ты молод и силён.
От них побеги остаются,
Судьбой похожие на лён…
Голубоглазые словечки -
Мой свет да неба синева, -
Вас принимали человечки,
Как отраженья снов – Нева.
А сны – на то и сны-загадки, Иль предсказанья наперёд…
Одни на них чрезмерно падки,
А кто-то даром не берёт…
Гореть для всех и без разбора -
Не всем даны огни души…
Незримой линией забора
От птиц отделены Ужи…
Не всем нужны – любовь поэта
И осенённая Нева…
Они привыкли жить без света,
Им безразличны синева
И Бог над детскою купелью,
А черти – братья под мостом,
Таких не тронуть слов капелью
И не спасти святым крестом.
Но я себя превозмогаю,
И Бога им помочь молю,
Заблудшим братьям помогаю,
Сердца их словом шевелю..,
Чтоб над серебряной купелью
Был каждый осенён крестом,
И после добрых слов капелью
Смягчил и чёрта под мостом.
Гимн солнцу
Солнце моё, раньше вставай!
Свет и тепло миру давай!
Пусть небеса горят синевой,
Солнце моё, я сын верный твой!
Солнце моё, крась облака!
Радость неси издалека!
Солнце моё – в мягкой траве,
В куще кустов, первой листве,
В толще воды, стайке угрей…
Солнце моё, всех обогрей!
Солнце моё, полни глаза,
Души людей и образа
Древних святых, ярко свети
Всем, кого встретишь
В дальнем пути!
Солнце моё, наполни людей
Светом любви, как лебедей!
Солнце моё, дай разум им!
И награди зреньем своим!
Солнце моё, не уставай,
Свет и тепло миру давай!
Солнце моё, вечно свети,
Мне помоги счастье найти!
Полнолуние
Витиям слова
Ожидают вновь потопов,
Исцелители сердец,
Души рваные заштопав,
Вышли к людям, наконец.
Речи – огненной гиеной
Рвутся с кровью с языка -
Злостью резкой,
Но мгновенной,
Словно финка у ЗеКа.
Не щадит, гуляет финка,
Свист смертельный на слуху.
Правда, робкая, как свинка,
Ложь, как сучка на духу…
Ох, и «жисть»! Гуляет слово -
Колет, режет всех окрест.
Что – то, братцы, будет снова -
В алой крови Божий крест.
* * *
Где ваши подвиги, подвижники?
Иль вы всего лишь чернокнижники,
Не вдохновившие людей?
И ваша жажда благородная -
Не вера крепкая народная,
А только жажда лебедей,
Двукрылых ангелов и пения
Любви да нежного цветения,
Забвений, вылившихся в рай?
Но рай – не караван-сарай.
Он жаждет подвига свободного
Для очищенья благородного,
Он жаждет жертвы для людей.
«Не сотвори себе кумира»
Евангелие
* * *
«Не сотвори себе кумира» -
Царя, Генсека иль попа!…
Мы все равны пред взором мира -
От господина до раба.
Нам дал господь святое право –
На жизнь, на веру и любовь…
К чему же тягостная слава
Кумиров, проливавших кровь?
Цари, Иосифы, Сатрапы,
Коричневые палачи!
У всех в крови невинной лапы!
Но мненье – выше каланчи
О не развенчанных кумирах,
Взваливших тяжкий груз на нас
И остающихся в вампирах,
Обливших кровью и Парнас.
Откуда ж тяга к славословью
Царей, генсеков и жрецов?
Не лучше ль славить грусть коровью
Иль мысли вечных мудрецов?..
Не сотвори себе кумира!
Сам поднимись под небеса
И ощути свободу мира,
Услышь пространства голоса!
И ты поймешь, – смешны кумиры
Перед величием Небес…
Замолкнут «преданные» лиры,
Когда в тебя вселится бес
И ты восстанешь против сильных,
Не побоишься трупом лечь, -
Судьбы отверженных и ссыльных,
На дыбе страшной боли плеч!..
Полнолуние
Лунная погода – время темных сил.
Сам себе Ягода чашу подносил.
Чашу черной крови – выжал из «врага»,
Выпил, хмуря брови, выросли рога.
Был обычный олух в детстве, навсегда…
Вырос – сущий молох, вон дрожит вода
Там, где отразится образ палача…
Кровь, а не водица хлещет из ключа.
Сколько бы ни пили – мало упырям,
Как дорожной пыли, влаги – купырям…
Но не знал Ягода алчности вождя…
Мрачная погода и сезон дождя -
Сослужили службу для враждебных сил…
Чашу с его кровью Сталин подносил
С хитрою усмешкой – если верен, пей!
И потом не мешкай, всех неверных бей!
А неверных – Боже! – целая страна.
Дрожь бежит по коже, сердце рвет струна
Памятью-былиной о кровавых днях…
Солнце над долиной, свет на старых пнях.
Но пугают тени, словно в лунный час…
Скользкие ступени… поскользнусь сейчас.
А очнусь в ГУЛаге, в каменном аду?
… Ведомо бумаге, что мне на роду…
Кто наполнит чашу кровушкой моей,
Кто заварит кашу с жадностью своей.
Много чаш испито, дней перевелось…
Родина – не сито, так уж повелось:
Сей – не пересеешь! Лей – не перельешь!
Смей, хотя не смеешь! Вей – не перевьешь!
Сильная порода – всех не извести. -
Чайкой до народа долетит: «Прости!»….
Кончен пир кровавый раз и на века? -
Правый иль не правый?.. Правда далека…
* * *
Свежий ветер раздувает шторы,
Шум листвы и веток за окном.
Мы срываем с душ прозревших шоры,
Что навесил нам усатый гном.
Злой колдун, блиставший сапогами
И бросавший тень на всю страну,
Вдоволь посмеялся над богами,
Утверждая в бронзе сатану.
Утверждая ад на белом свете,
Истинно – Гоморру и Содом,
Не приемля ветхости в завете,
«Укрепил» завет своим «трудом»….
Стала ядовитою бумага
Для свободно мысливших людей,
За щетиной ржавого ГУЛАГа
Превратила в робких лошадей.
И на этих «лошадях» двуногих
Строил сатана «социализм»
Для людей покорных и убогих,
Прославлявших высший эгоизм.
Славивших погромы и расстрелы,
Жизнь других не ставивших ни в грош.
Но ценивших выше форм Растрелли
Благо небывалое калош.
Потому в запасниках держали
Обувь из резины, страх и ложь…
И от страха в Судный день дрожали,
Тоже погибая ни за грош…
За старье Старьевщик деньги платит,
Но хранят калоши, словно встарь…
Видно, ждут, а вдруг опять накатит
На страну… не гном, но все же тварь…
Что – то наподобие вампира,
Жадное до крови и до слез,
И подмяв 1/6 мира,
Пропоет про братский симбиоз.
* * *
Неизменны застывшие кариатиды,
Словно вечности и неподвижности знак.
Но таинственный голос живой Атлантиды
С неподвижностью жизни не свяжешь никак.
А сама неподвижность горда, как основа,
Как могучий хребет располневшей страны.
Неподвижность – могущество! – снова и снова
Мне внушает «Неправда» с лицом сатаны.
Только стоит хоть шаг сделать кариатиду,
Рухнет старое здание, в коем живем,
«Галограмма» души вспомнит про Атлантиду,
Что под воду ушла безвозвратно, живьем.
Напугали страну, и застыла от страха,
Словно смелых и вольных сковал паралич.
И, взойдя выше тронов Яхве и Аллаха,
В облаках и над ними витает… Ильич.
Он один – весь движение мысли и тела,
Он один – за ЦК… За Совет и страну
Говорит, говорит, но не делает дела,
Забавляя неправдой речей сатану.
Неизменны застывшие кариатиды,
