Об авторе
* Виктор Рубцов – по профессии журналист. Родился в г. Грозном. Свыше сорока лет работал в печати. В настоящее время живёт в Кавказском районе Краснодарского края. Пишет стихи, повести и рассказы, которые в 80-ые годы публиковались в журналах «Молодая гвардия» «Простор», «Кодры», альманахе «Поэзия» и в других центральных и республиканских изданиях. В последние годы стихи Виктора Рубцова были опубликованы в журналах «Арион», «Московский вестник», «Русская жизнь», «Русское эхо», «Южная звезда», «Я», «Острова», «Южная звезда», ежегодном альманахе «Побережье» (Филадельфия США) и ряде других изданий. Он автор книг стихов «Утреннее эхо», «Эхо тишины» и «В день чёрной звезды», переводов – «Надежда». Литературные критики 80-ых отзывались о нём, как о поэте новой волны, на грани риска пробивающей свой собственный путь сквозь преграды так называемого » соцреализма.». Но так уж сложилась судьба, что долгие годы он находился как бы в тени таланта своего знаменитого однофамильца – Николая Рубцова. Эти годы не прошли даром. В безвестности созрел талант настоящего мастера и поэта, который сегодня может стать открытием для многих, кто еще не знаком со стихами Виктора Рубцова. Главный мотив творчества В.Рубцова – любовь к Родине и человеку – основан на лучших традициях русской литературы, ставящей во главу угла гуманизм и гражданственность, воплощённых в подлинно художественных формах, отвергающих любую фальшь и косноязычие. Ведь проза и поэзия либо есть, либо их нет.
Вместо предисловия
* * *
Не веруя в слова, поверю в щебет птичий,
Не веруя в судьбу, поверю в небеса.
Сквозь дымку облаков увижу лик девичий,
Услышу голоса промчавшихся веков.
На камнях пирамид, на древних стенах Рима,
В названьях городов, провинций и планет
Я отыщу, как свет, мне так необходимо, -
Бессмертный идеал, какого нынче нет.
В голодные глаза втечет простое имя
Воздушной синевой и каменной тоской,
И сердце заболит, наполненное ими,
Застонет от любви средь пошлости людской…
Не веруя в слова, устои и законы,
В любовь и чистоту Христа продавших лиц,
Поверю лишь глазам приснившейся иконы,
Таинственным огням, застывшим меж ресниц.
Поверю синеве, поверю трелям птичьим,
Поверю свету звезд, сгоревших в темноте…
Поверю дрожи губ нетронутых девичьих,
И душу облегчу, не сгину в маете.
«Тиха украинская ночь «
Н.В.Гоголь.
* * *
Мы все уйдём в другие измеренья.
Круг жизни стал так холоден и пуст,
Что не сорвёт Святое Озаренье
Уже стихов с моих горящих уст…
Всё – мрак сплошной, бесстрастие и бездна.
Свободы, воли – сколько пожелай.
Но нет желаний – жажда бесполезна,
Нет слуха, – пой, хрипи, собакой лай -
Всё ни к чему – собратья не услышат!
Любившие не призовут к огню!..
Они молчат, они уже не дышат,
Отдав дыханье суетному дню.
А ночь тиха… Мы так её желали!
Об отдыхе молили каждый день,
Но вот как листья клёнов отпылали
И канули в недвижимую тень,
А после в ночь….
Всё в миг остановилось. Нет жалоб,
Нет страданий,
Нет мольбы,
К чему жестокость ярая и милость?..
Наш пот и кровь утихнувшей борьбы?
К чему вся жизнь? – Все прошлые движенья
Души и тела, войны и пиры?
Мы – пыль без света и без напряженья,
Проникшая в ожившие миры!
Они нас попирают и смеются:
Желали? – Получайте же, глупцы!..
И звёздной пылью наши жизни вьются,
А души так похожи на зубцы
Угаснувших во тьме метеоритов! -
Ты этого желал в своей ночи?..
Или цветущих и ленивых Критов?..
Не знаешь? Сомневаешься?.. Молчи!..
Мы ничего не знаем, – что там будет?..
Всё выдумки про вечный рай и ад…
И есть ли суд? И кто вершит и судит?
Чему же ты, отмучавшийся, рад?
Ещё не ярко наше озаренье,
Не вечное сорвалось с наших уст…
Так не спеши в другое измеренье,
Пока и сам ты холоден и пуст,
И не горишь Омегою во мраке!
Пыль, камень – незавидная судьба.
И то, что упадёт звездою, – враки!..
Душа восходит, Значит, жизнь – борьба!
А что там будет, Боже, что там будет?
Коль знали б, то не стоило и жить?
Кто нас спасает, жалует и судит?
И стоит ли всей жизнью дорожить?..
Олени
Мы олени. Нас волки погнали по снегу.
Мы олени. Нас голод направил в пургу.
Мы олени, готовые к трудному бегу!
Мы олени. Нас рвали на нашем бегу!
Мы дрожали всю жизнь от зубастого страха.
Мы дрожали всю жизнь от сознанья конца.
От того, что вот-вот нападёт росомаха
Или серая стая направит гонца…
Он завоет в ночи, чуя носом удачу,
И собратьев клыкастых на пир позовёт
Да ещё с ними вместе шакалов в придачу.
И слабейшего в стаде зубами порвёт…
Мы олени. Нас снова погнали по снегу.
Мы олени. Нам трудно спасаться в пургу.
Мы олени. Далёко ушли за Онегу…
Без прописки живём в Заполярном Кругу.
Но сужается круг: нас пугают машины,
Дикий рёв вертолётов и вспышки с небес…
В нас стреляют из ружей в погоне мужчины
Или просто убийцы, в которых есть бес…
Всех подряд – ради похоти или забавы,
Словно мы не живые – не чувствуем пуль!
Мы – олени. Добыча? Стада для притравы,
Даже если под солнцем цветущий июль!
Мы – олени! С нас спилят охотники панты.
Снимут тёплые шкуры, точнее, сдерут.
Мы – олени! – Добыча для алчущей банды!..
Для которой убийства – не грех и не труд.
Мы – олени!
Июльский полдень
* * *
Золотые клавиши калитки
На закате дня переберу.
И с блаженством выползшей улитки
Каждой клеткой света наберу.
Наберу тепла, благоуханья
Кашки и ромашек на лугу.
И акаций пряное дыханье-
Эликсир – вдохну, и жить смогу.
Жить смогу, как эти медуницы,
За добро добром благодаря
Свет небес и чистые криницы,
Воздух из живого янтаря.
Тишина
Весь город навалился на меня
Своим густым, своим тяжелым шумом…
Но раскололось небо звонким громом,
Как исцеленьем суетного дня.
И город оглушила тишина
Блаженства и минутного покоя…
Я невзначай провел по ней рукою,
И удивился: как она нежна,
Как схожа с человеческой душою!
Июльский полдень
Утопились тени от жары.
В обмороке пышные отавы,
Наконец, согрелись у горы
Ног больных усталые суставы.
Сотни лет они стоят в воде,
Судорогой вывернуло пальцы,
Как в тяжелом, яростном труде -
Держат гору вечные страдальцы.
А вблизи благоухает лес,
Шмель гудит, и квакают лягушки….
А за Волгой – потерявший вес
Зыбкий берег,
смутный зов кукушки.
* * *
Смотрю на мир в окошко тамбура.
Остыло небо надо мной.
Луна – расплющенная камбала -
Во тьме блеснула чешуей,
Хвостом махнула и – за облако…
И с нею скрылась от меня,
В ночи растаяла без отзвука
Тревога прожитого дня.
Четверостишия
Опять пошли волнения и споры -
Словами стали что – то городить,
А научиться бы молчать, как горы…
Или душой, как горы, говорить.
* * *
Седые башни умирают стоя,
Не наклонив в печали головы,
Познав всей жизнью тайный смысл покоя,
Спокойные и гордые, как львы.
* * *
Поймалась ночь на переметы трав.
И онемела, напряглась от боли,
