— Что не так с домом?

— Ну, по документам нам с тобой по двадцать три года — только-только получили дипломы, считай. Практически ни у кого из наших ровесников нет своего жилья — они еще только отдают кредиты за обучение. И стиль… он очень зрелый. Не молодежный. Ладно, предположим, у кого-то из нас настолько изысканный вкус. Предположим даже, что кто-то из нас исхитрился заработать достаточную сумму — были прецеденты. Но возникает вопрос, на что мы живем сейчас? К двадцати трем годам невозможно обрести такую финансовую независимость, продавая рукоделие, даже если ты талантливый дизайнер — просто не успешь раскрутиться.

— А я и вовсе бездельник. Получается, наши работодатели вот так вот изящно изолировали нас от любых близких контактов с местными жителями?

— Ну да. Потому что встречаться в нейтральных местах мы можем с кем угодно, в гости ходить к кому угодно, а вот к себе позвать не получится. Кстати, по нам даже уровень доходов толком не читается.

— Это еще почему?

— Ну смотри. Одежда и обувь у нас не брендовая — индивидуальный пошив, кроме джинсов и кроссовок. Лейблов нет. Опознать этот самый индивидуальный пошив мало кто умеет. Это круто, очень круто, я не представляю, как это провернули без примерок… или нет, представляю, можно было просто взять за образец кого-нибудь из братьев и сестер. О, спрошу Тами, она может знать. Машины и мобильники у нас хорошие, но ничего выделяющегося. Привычки и образ жизни — к ним присматриваться надо, а присматриваться некому, мы замкнуты друг на друга. В дорогие и модные места мы не ходим. Совсем уж дорогих покупок не делаем. Но и не экономим. Странная картина вырисовывается.

Грен покачал головой.

— Странная, но в глаза не бросающаяся. Знаешь, у меня всегда было плохо с друзьями. Приятели были, а близких друзей — ни одного. Даже в детстве.

— Может, оттого, что сидхе плохо монтируются с людьми? Ты квартерон, это довольно большая доля Старшей Крови.

— Не знаю. Я как будто просто нигде не мог стать достаточно своим.

Туу-Тикки кивнула.

— Вот-вот. Я довольно поздно нашла «свою» тусовку. Был случай… Я считала одну девушку своей подругой, а она меня — просто приятельницей. Меня это достаточно сильно подрубило. Потом была одна эзотерическая компания, но я и туда толком не вписалась. С анимешниками вот сложилось только. А у тебя как?

— В школе — вообще никак, я тебе рассказывал. В колледже появились приятели, просто ребята с моего курса. Становиться душой компании я не умел, девушками не интересовался, пить почти не пил, наркотиков не пробовал, да еще жил с бабушкой и дедом, а не в кампусе. В армии тоже не сложилось, вся наша рота была — наемники. Для них Титан был не первой кампанией, домашний мальчик в это общество плохо вписывался. У меня был товарищ — ну, тогда я думал, что мы товарищи. Потом узнал, что он меня просто использовал. Я и сел-то из-за него. В тюрьме у меня друзей не было понятно почему. Не тот статус. На Каллисто — тоже. По той же причине. Похоже, и здесь не будет.

— Кто знает? Есть существа, которые к нам придут. Им, я думаю, будет все равно, кто ты, важно только, какой ты. Будут музыканты, с которыми ты играл в пятницу. Вдруг с кем-то сложится?

— Я никого не смогу пригласить к себе, — возразил Грен. — А любое общественное место предполагает известную дистанцию.

— Я не уверена, — возразила Туу-Тикки. — У меня с частью старых друзей отношения сложились в сети, встречались мы только в кафе и парках. Я никого к себе не звала первое время, просто возможности не было. Нам это не мешало.

— Если ты заметила, в сети я общаюсь в основном с людьми из России.

— Не скажи, тебя читает и комментирует два человека из Штатов, два из Канады и кто-то, кажется, из Камбоджи.

— И все они пишут на русском. Кстати, а кто из Штатов?

— Помнишь, к тебе пришел кто-то по ссылке от меня? Не помню точно ник, у него еще ворон на аватарке.

— Нуи? Который сетовал, что разрешение плохое, а потом мы обсуждали вебкамеры? Кстати, этом мужчина или женщина?

— В профиле не указано, да и какая разница? Пишет о себе в мужском роде, живет в Филадельфии, работает адвокатом.

— Интересно все-таки.

— Пока вы не договариваетесь, как опознать друг друга на очной встрече — не имеет значения, поверь.

— А второй кто?

— Анета.

— Да? Я думал, она откуда-то из Европы.

— Ты ее не читаешь?

— Нет.

— Она из Сан-Диего, но очень любит Прованс. Вечно постит виды Прованса.

— Прованс — это Испания?

— Франция. А Сан-Диего — это Южная Калифорния. У них в прошлом году были чудовищные пожары, эвакуировали все пригороды. Слушай, мы, конечно, хорошо языками зацепились, но ты ведь еще не завтракал?

Грен улыбнулся.

— Я забыл.

— И есть не хочешь?

— Не настолько сильно, чтобы обращать на это внимание. Мне и так хорошо. Ты заметила, мы с тобой давно никуда не выбирались вместе? Может, сходим в кино?

— Давай не сегодня. Воскресенье же.

— О, точно. Ну тогда еще куда-нибудь.

— Я посмотрю в интернете, что за мероприятия сегодня в городе и ближних окрестностях. А ты иди пока поешь. Горячего ничего не осталось, но есть греческий салат, булочки и полно копченостей.

Грен поцеловал ее в волосы. И попросил:

— Составь мне компанию. Хотя бы чаю выпей.

Туу-Тикки улыбнулась и кивнула.

За завтраком Грен спросил:

— Тебя не тяготит, что у нас нет общей деятельности?

— А дом?

— Он практически не требует моего участия. Садом ты занимаешься сама. Я ведь даже готовить не умею. Мы почти ничего не делаем вместе.

Туу-Тикки задумалась над чашкой.

— Не знаю, — сказала она. — Действительно, наш расклад таков, что в нем почти нет места общим делам. Ну, кроме закупок продуктов. Концерты, кино, прогулки — это все-таки отдых. В музыке я потребитель, а не творец. Мое рукоделие — занятие для меня одной. А ты умеешь что-нибудь делать руками?

Грен помотал головой.

— Я умею играть на клавишных и на саксофонах. Неплохо стреляю. Умею водить катер класса «планета-космос». Все, пожалуй. Еше я люблю читать — в мое время это было довольно редким хобби. У меня есть чувство стиля, но это не навык и, в общем, не редкость.

Туу-Тикки рассмеялась.

— Вот тут ты ошибаешься. Это редкость. Более того, консультант по стилю — это профессия.

— Я бы не стал заниматься этим для кого-то.

Из гостиной донесся топот — котята играли. Грен всегда считал, что кошки двигаются бесшумно, но к Сессу и Киану это не относились. Если они не спали, их было слышно. И еще как слышно.

Туу-Тикки пододвинула Грену свой телефон.

— Смотри, сегодня в клубе в Беркли выступают Hang Massive. Сходим?

— Какая-то фолковая группа?

— Нет, это как раз очень современные ребята. Hangdram — слышал о таком?

Грен задумался.

— Ты же их ставила, помнишь? Странный звук, но мне понравилось. Забронируешь билеты?

— Там только столик можно забронировать. Сделаю.

— Спасибо. И скинь мне ссылок на рукодельные блоги, которые ты читаешь.

— Хорошо. А зачем?

— У меня наклевывается пара идей. Потом расскажу. Какие у тебя планы на день?

— Да все как всегда. Сейчас пойду поплаваю, потом доделаю альбом и буду вязать. Попалась такая интересная японская пряжа, шелк с шерстью, хочу ее опробовать. Дорогая она, правда… Еще цветы пофотографирую. И книги ждут нечитанные. А у тебя?

— Буду дорабатывать одну заготовку. Куда я ее дену, не представляю, правда. Плюс у меня диски старшего — надо послушать. Он такой… очень плодовитый.

— О, а мне еще надо Тами написать. Вот, кстати, к вопросу о друзьях. Ну, возможных друзьях.

Грен усмехнулся.

— Это скорее родственники и коллеги. К тому же старшие. Немного не то.

— На безрыбье и рак рыба.

Туу-Тикки встала, обошла стол, сунула чашку в посудомоечную машину. Подошла к Грену, поцеловала его.

— Все у нас получится, — пообещала она. — Куда нам спешить?