Младший Шарп оставил все свои волосы в покое и открыл воду, набирая ванну. Как хорошо, что в этом доме не рычали и не тряслись трубы. Да и вообще они были спрятаны куда-то в стены. Наверное, тут трубы делались в разы крепче, чем в его родном мире, не требовали частого ремонта. Томас невольно вспомнил разрушающийся Аллердэйл-Холл и погрустнел. Он действительно не хотел возвращаться туда, дом пугал его. Как и мысль о том, что завтра он увидит сестру. Но то, что рассказывал отец… Древо, вокруг которого вырос ситтин, яблоневый сад — сам Томас застал только умирающие деревья, которые рука не поднималась спилить; гости, арендаторы. Неужели Багровый пик когда-то был таким? Процветающим, живым, многолюдным. Томас тряхнул головой, выключил воду, потрогал её рукой. Вода в этом доме отличалась от воды в домах Англии, Шарпов или гостиниц в Америке, где они с Эдит познакомились. Томас не взялся бы внятно описать, чем, но отличалась. Хотя это такая мелочь.

Он едва не заснул в ванне, привела в себя его остывшая вода. Томас торопливо вытерся, завернулся в халат и пошёл к себе одеваться. Потом, впрочем, он всё равно вернулся в комнату Эдит. Тут ему было спокойнее. А когда он проснулся, жена уже спала рядом.

В комнату заглянула Туу-Тикки. Улыбнулась Томасу.

— Привет! — сказала она. — Эшу уже пришел, так что буди Эдит. Завтрака сегодня не будет — Эшу не велел.

— Сейчас… — забормотала Эдит и села, так и не разомкнув век. Потерла глаза кончиками пальцев, откинула за спину упавшие на лицо волосы. — Уже пора?

— Да, уже пора, — подтвердила Туу-Тикки. — Эшу ждет вас внизу.

Томас и Эдит переглянулись. Во взглядах у них был одинаковый ужас.

— Мы спустимся через пять минут, — пообещал Томас. — Сэр Эдвард сказал, что каждый из нас должен просить Эшу лично?

— Все так, — Туу-Тикки кивнула. — Он ждет. Все готово. А вы?

— Как обращаться к магу? — спросила Эдит.

— Просто по имени. Эшу, Медовый язык Первого дома.

— Эшу, Медовый язык Первого дома, — повторил Томас, запоминая. — Спустимся через пять минут.

Туу-Тикки ушла, прикрыв дверь. Эдит зябко передернула плечами, хотя в комнате было тепло, накинула халат на ночную рубашку и сказала:

— Я сейчас умоюсь и приду.

— Я тоже умоюсь и найду отца.

Эдит почти бегом ушла в ванную, быстро плеснула в лицо холодной водой, почистила зубы, причесалась, закрутила волосы в простейшую прическу — шпильки у нее были. Когда Эдит вышла из ванной, она почти столкнулась с Люсиль и шарахнулась в сторону, ударившись о стену.

— Доброе утро! — рассеянно сказала Люсиль. — Я вас не знаю. Я мисс Люсиль Шарп, а вы?

— Леди Шарп, — пробормотала Эдит и юркнула в свою комнату.

— Папа? — повернулась к отцу Люсиль. — Разве это леди Шарп? Почему я ее не знаю? Ты снова женился?

— Ты долго болела, много лет, помнишь? — спросил сэр Эдвард.

— Да… — Люсиль растерялась.

— Ты выросла. Томас тоже вырос. Это его жена.

Люсиль скуксилась, надулась, засунула ладони под мышки и пнула столбик балюстрады.

— Он мне обещал, что будет любить только меня. А он!.. Я тоже тогда его не люблю!

— Он всегда будет любить только тебя. Как сестру. Ты его единственная сестра. А Эдит — его жена. Это совсем другое.

Люсиль фыркнула, выпрямилась и начала спускаться по лестнице, гордо подняв голову. Эдвард со сдержанным вздохом пошел следом.

Эдит успела надеть белье и чулки до того, как вернулся Томас, и уже натягивала облегающую белую рубашку. Она запуталась в узких рукавах и тесной горловине, и даже не заметила, как открылась дверь. Томас подошел и помог ей, вытащил волосы Эдит из-за ворота.

— Какая все-таки странная здесь одежда, — сказал он. — Представляешь, я никого не нашел, ни отца, ни сестры.

— Я встретила их на лестнице. Они шли вниз. Думаешь, Эшу согласится провести ритуал сразу для нас троих?

— Я не знаю. Я ничего не знаю про магию.

Эдит надела коричневую юбку и пояс, посмотрела в зеркало.

— Я готова, — сказала она. — А ты так и пойдешь?

— Да. — Томас посмотрел на свои носки. — Я чувствую себя как перед выпускным экзаменом, даже хуже.

— Я так не боялась и на балу дебютанток, — призналась Эдит. — Идем скорее.

— Можно я тебя сначала обниму?

Они обнялись и некоторое время постояли так. И спустились в гостиную, держась за руки.

Эшу встал навстречу Эдит.

— Привествую Эшу — Медовый язык Первого дома, — торжественно сказала она.

Эшу хмыкнул:

— Как церемонно. Для вас, леди, так и быть: Эшу лорд Дворов.

Эдит исполнила низкий книксен.

— Эшу — Медовый язык Первого дома, — произнес Томас и поклонился.

Люсиль хихикнула от камина, куда она совала руки, гладя огонь. Эдвард посмотрел на нее неодобрительно.

— Эшу — Медовый язык Первого дома, я, Томас Шарп из Аллердэйл-холла, прошу тебя снять с меня проклятие.

— Эшу — Медовый язык Первого дома, я, Эдит Шарп из Аллердэйл-холла, тоже прошу тебя снять с меня проклятие, — эхом поддержала мужа Эдит.

Эшу оглядел их с ног до головы — перепуганных до дрожи и решительных. Одобрительно кивнул.

— Принято и услышано. Сейчас. На берегу. Водой, ветром, огнем и травами. Вы готовы принести жертву?

— Да, — подтвердил Томас.

— Я готова, — отозвалась Эдит.

— Я тоже, — подала голос с кухни Туу-Тикки. Она переоделась в джинсы, облегающий синий топ с высоким воротом и свободный серый свитер из вязаных полос, спадающий с левого плеча. — На машине поедем?

Эшу посмотрел на Люсиль, все игравшую с пламенем.

— Эдвард? — спросил он. — Ты с нами?

— Да.

— Блин, — огорчилась Туу-Тикки. — В мою машину мы не поместимся, а на своей Грен уехал. Пешком придется. Эшу, возьмешь рюкзак?

— Куда я денусь, — покорно вздохнул Эшу.

— А в чем дело? — спросил Эдвард.

— У меня пятиместная машина, — объяснила Туу-Тикки, — а нас шестеро. Не поместимся. А тут четыре мили, и обратно в гору.

Эдвард задумчиво посмотрел на дочь.

— Если мы пойдем туда же, где проводили мой ритуал, я проведу Люсиль тропинками.

— Туда же, — кивнул Эшу.

Туу-Тикки протянула ему рюкзак.

— Дай я хоть обуюсь, — огрызнулся Эшу. — Траву сама потащишь.

— Сама, сама, — согласилась она. — Эдит, я купила тебе туфли, вон там на стойке, голубые с дырочками на носках. Для Люсиль… ладно, есть туристические сандалии. Из стиля выбивается, но нам как бы не до стиля.

Эдвард сказал дочери:

— Нам пора.

Эдит присела на пуфик рядом с обувницей, осмотрела туфли. Они были похожи на мужские, но цвет и размер — явно женские. Мягкая кожа, невысокий широкий каблук. С коричневой юбкой они не сочетались, но, как сказала Туу-Тикки, сейчас не до стиля.

Туу-Тикки протянула Люсиль сандалии из трех ремней, показала, как расстегивать и застегивать застежки. Липучки Люсиль очаровали. Она расстегивала и застегивала трещащие застежки, пока Эдвард не сказал:

— Кирэн, нам пора.

— Папа, а можно я оставлю себе эти… как они называются?

— Сандалии, — объяснила Туу-Тикки. — Очень удобные. Оставь, конечно.

О том, что такие сандалии носят с джинсами, а чаще — с шортами, Туу-Тикки никому говорить не стала.

Они вышли из дома. Баргесты вскочили, заметили Эшу, заметались и, толкаясь, попытались спрятаться за Эдварда. Кажется, они распознали кота. Такого кота, который на завтрак может съесть двух-трех баргестов.

— Ждите здесь, — велел им Эдвард. — Встретимся на берегу, — сказал он остальным.

Туу-Тикки вывела из гаража зеленый автомобильчик.

— Я на переднем сиденье, — сказал Эшу. — Лучше бы я байк взял.

— Эдит, Томас, садитесь сзади, — сказала Туу-Тикки. — Эшу, открой им двери и покажи, как пристегиваться.

В машине густо пахло табаком. Томас влез в салон с чувством, будто он берет в руки святой Грааль. Эдит изящно скользнула на сиденье. Она уже ездила в автомобилях. Конечно, они и близко были не похожи на этот. Но все же это были автомобили. Мягкие сиденья, руль, какой-то непонятный рычаг между передними сиденьями, низкая крыша.