Не удалась синхронизация — такое невозможно показать визуальными методами. Изнасилование Сайнжи в каал-ли представили как взаимное согласие, а рейтинговую сцену вообще не сделали. Баки понимал: не порнофильм, фантастика.

От сцены, когда Йонге электричеством выжег Лысого и Щербатого, Баки взвыл, как и весь зал. И всем сердцем прочувствовал беспокойство Сайнжи за Рудольфа — когда тот лежал в медотсеке и еще не знал, что наезднику скормили Седого.

Баки знал, заранее знал, как будет разворачиваться сюжет, но фильм все равно захватывал настолько, что Баки искренне переживал за парней и Сайнжу, словно, как и они, не знал, что будет дальше: удастся ли спастись, получится ли выбраться из орды взбешенных яутов, прирастить Сайнже руку, спасти Вайхту от прыгающего ему в лицо наездника…

Стив откровенное веселился от сцены купания одуревших от жары мужчин с яутами. Сцену сократили до собственно купания, ничего больше, но Стив-то знал. Он уже успел прочесть оригинальную версию текста. Зато сцену с обедом убрали напрочь. От сна втроем оставили только, собственно, сон и съехавший рудольфов респиратор.

В фильме не было сексуальных сцен, только намеки, но каждый кадр, в котором Рудольф и Йонге оказывались вместе, вибрировал от непроявленного взаимного желания и невозможности его реализовать. И Сайнжа. Ребята не вешались на него, нет, но как смотрели!..

Стиву было до жути интересно, насколько реален яут на экране: рисовали его на компьютере целиком, или это все-таки актер. И если актер, то что это: захват движения или такой шикарный костюм. Но это все равно за гранью: так возбужденно рассматривать откровенно страшную рожу… Однако Стив не чувствовал отвращения, хотя и боялся, что среагирует подобным образом на ожившего на экране яута.

Баки застонал от разочарования, когда «Фелиция» прыгнула на Ятрангу и пошли титры. Ему не хватило! Ему так отчаянно не хватило!

— А когда будет следующий фильм? — спросил Стив, когда они все вышли из зала. У него зудели кончики пальцев, так хотелось поскорее вернуться в студию и сделать хотя бы пару скетчей.

— Когда станет ясно, какие сборы у этого фильма, решат, делать ли следующий, — ответила Туу-Тикки.

— Хочу еще раз! — заявил Баки.

— И я, — кивнула Туу-Тикки. — Сходим после Остары.

Стив согласно кивнул. Он с удовольствием сходит вместе со всеми, ему безумно понравился мрачный город яутов, обожженная Калисея. От Рудольфа и Йонге невозможно было отвести взгляд. Особенно от Рудольфа.

— У меня есть набросок Рудольфа с лайнером. И с цангеллетом. Буду доделывать. Но только после матриарха.

— Мне все сильнее и сильнее нравится это время, — неожиданно сказал Баки. — Я и раньше это знал, но сейчас моя любовь к современности обрела новый градус. Смешно, правда?

— Почему? Бак, мы наконец-то принадлежим сами себе, можем выбирать, чем заниматься, ходить в кино или просто валяться дома с книжкой. Это здорово, а ты прав в том, что тебе это все нравится.

— Я знаю, Стиви, — Баки обнял Стива за плечи.

Проходящие мимо к кинотеатру девушки засвистели им.

Стив уткнулся лицом в Баки.

— Черт, Бак, нас приняли за пару, — рассмеялся он. — И им это нравится.

— Мне это тоже нравится, — улыбнулся Баки. — То, что нас приняли за пару и не вызвали полицию, не кидают камни, не корчат брезгливые рожи.

— Точно. Но при этом им в голову не пришло просто пройти мимо, никак не отреагировав, — Стив захихикал, передразнивая. — Молодежь! Вот в наше время, в две тысячи десятые…

Захохотали вчетвером. Смеясь, сели в машину, смеясь, поехали домой.

На кровать Стив упал со стоном.

— Господи, как я устал…

Он обнял подушку и тоскливо повыл в нее. После кинотеатра заехали только в небольшой магазинчик, купили фруктов. Дома Стив, ухватив пару яблок, унесся в студию, спустившись только к ужину.

Баки вернулся из ванной, скинул халат, сел рядом и погладил Роджерса по спине.

— Массаж? — предложил он. — Не то чтобы я был особый спец, но основы знаю.

— Да! — издала счастливый возглас подушка стивовым голосом. — Ты меня спасешь просто.

— Снимай футболку, — скомандовал Баки и вслух приказал: — Принесите массажное масло.

— Никогда, слышишь, Бак, я больше никогда не буду сидеть, скрючившись, больше пары часов подряд! — Стив сел, стянул футболку, аккуратно сложил ее на стул.

— Ляг. Руки вдоль тела, — велел Баки. — По возможности расслабься.

Он уселся Стиву на бедра, налил на ладони масла с запахом шалфея и начал разминать мышцы. Сначала просто поглаживая, потом проминая, нажимая на закаменевшие мышечные узлы.

— Если будет больно — говори, — сказал Баки.

— Ага. Но ты меня не слушай, я все равно буду рисовать. Сам же понимаешь, провалился — и все, пока не закончишь, не остановишься. Как Сайнжа в охотничьем угаре.

Баки не меньше получаса массировал Стиву спину и шею, пока кожа под ладонями не порозовела и не согрелась. После этого он укрыл Стива большим полотенцем, принесенным духами, вытер руки краем этого же полотенца и лег рядом.

— Легче? — спросил он.

— Гораздо. Спасибо, Баки, — Стив улегся поудобнее, подкатившись ближе. — Я теперь говорящее желе. Это меня рудольфов лайнер не отпускал. Как тебе фильм?

— Потрясающе, — признался Баки. — Даже лучше, чем я думал. Еще пойду, раза два, не меньше. Как рушился дворец! А как Йонге положил Щербатого и Лысого!

— Дворец они порушили знатно, — согласился Стив. — А сцена с «дай потрогать» и «ты же светишься!» Или… Бак, они так друг на друга смотрели, что не появись там яут, они бы что-нибудь в итоге придумали.

— Вот это, — неожиданно серьезно произнес Баки, — и есть самое ценное. Что сейчас можно показать, как двое мужчин любят друг друга, и это не преступление — любить. И что любовь важна, очень важна, но она — не единственное, что есть в жизни.

— Да. В Мидгарде это только начиналось. Там вроде бы даже и браки заключать разрешили, но толерантность была лишь на словах, просто мода… А любовь… Из-за нее идешь на безумства.

— Или возвращаешься в разум, — возразил Баки. — Я люблю тебя, и это вернуло мне рассудок. Вернуло мне меня.

— И я благодарен любви за это. Когда я увидел, как Эшу забирает тебя, у меня была только одна мысль, что вот оно, снова, снова я тебя теряю и ничего не могу поделать! Мы же даже двинуться там не могли, как жуки в смоле, застряли. Куда б я там без тебя, снова во льды?

— Стив, — Баки обнял его. — Мы здесь, вместе, благодаря Эшу. Потому что останься я в Ваканде — и Т’Чалла огреб бы неприятностей. Меня бы захапал тот генерал, про которого ты говорил — ну, про Соковийское соглашение. Никто бы не вынул триггеры из моей головы. Я бы снова убивал по приказу. Старк устроил бы тебе адскую жизнь, он же всерьез хотел тебя убить там, на базе в Оймяконе. А Эшу нас вытащил. Обоих. — Баки задумался. — Знаешь, если бы я очнулся здесь, без тебя, и попросил, чтобы Эшу привел тебя, он бы это сделал. Он бы понял, насколько это для нас важно.

— Он говорил, что любит и любим, так что да, понял бы. Но пока это бы произошло, я б там рехнулся. И из Старка душу вынул, чтоб он разобрался, какого черта происходит. Ты же знаешь, Эшу приходил к нему, вынул реактор, залечил все повреждения… Старк ему должен.

— Не успел бы, — покачал головой Баки. — Разница во времени, понимаешь? Там прошло три года, а тут — сорок лет. Там день, а тут месяц. Не успел бы ты рехнуться за три дня. Вот интересно, почему Эшу ничего не взял со Старка? Да он и с нас ничего не взял, по большому счету. Наоборот, заявил, что должен мне исполнение любого моего желания, какое окажется в его силах.

— Потому что Эшу исполнял просьбу Игоря? А Старк сделал что-то, может, сам не осознавая, за что Эшу ему благодарен? Не знаю. Это только между Эшу и Тони, — Стив подумал. — А желание — тут только тебе у него узнавать.

— Пока у меня нет желаний, для исполнения которых была бы нужна магия, — пожал плечами Баки. — Будут — обращусь. Но сейчас у меня есть все и еще немного. — Баки зевнул. — Спать?