— Могли бы подождать пару дней и разработать план операции вместе со мной, — обиженно буркнул Джек.

Он чувствовал, что его задвинули в сторону, и это было очень неприятное ощущение — как во дворце.

— Плана никакого нет и не было. Никакой операции не будет. Зимний сам себе мыслительный центр. Приедет, осмотрится и по ситуации будет действовать, — Брок погладил Джека по колену, немного сжал. — Зимний — снайпер, диверсант и многое кто ещё, он сам разберётся, как лучше закончить эту историю, и надо было действовать быстро, пока Сайлас не хватился своих людей. И да, Детка, я иногда бываю мурлом и эгоистом.

— Дома обсудим, — сухо отозвался Джек. Он повернул к себе зеркало заднего вида и рассмотрел выстриженную проплешину с пластырем. — Ужасная прическа. Три месяца придется обрастать.

Чесанув затылок, Брок пожал плечами. Дома так дома. Он честно старался навести порядок, приготовить что-то сложнее оладий, но в итоге плюнул и под заливистый смех Майка смёл всю муку в мусорное ведро и сделал заказ в ресторане. Надеялся, что они почаще будут бывать вместе, валяться в обнимку перед телевизором. Но, видимо, Брок всё-таки облажался.

Дома Джек первым делом принял душ, натянул на себя мягкую домашнюю одежду и отправил Майка делать уроки. А потом взял Брока за плечо и увел в кабинет.

— Послушай, — начал Джек, засунув руки в карманы спортивных штанов и перекатываясь с пятки на носок. — Не делай так больше. В смысле, не принимай решений, которые меня касаются, без меня. Я очень плохо отношусь к подобному. За меня почти тридцать лет все решали. Я… я не хочу бороться за право принимать решения еще и с тобой.

— Не всегда удастся договориться и найти время всё обсудить. — Брок отошёл к своему столу. — Для меня нет ничего важнее твоей безопасности и безопасности Майка. Я не отнимаю у тебя права решать собственную судьбу, и не собирался этого делать. Но когда дело касается ваших жизней, прости, но размажу любого, не задумываясь.

— Ты не посоветовался со мной и не вполне верно оценил ситуацию, — возразил Джек. — У Сайласа просто нет ресурсов, чтобы сразу выслать новую группу захвата, да и не принимает он такие решения так быстро. Он импульсивен, да, но если получает по носу, долго строит обходные планы. У нас было время, Брок.

Время. Нелегко говорить о времени, когда бежишь к любимому человеку, не зная, жив ли он, когда держишь его на руках, ужасаясь обилию крови, когда не знаешь, есть ли у вас ещё хоть сколько-то времени вместе.

Броку было наплевать на то, что судьба отца совершенно не заботит Джека, семьи разные бывают, и кто он такой, чтобы лезть во всё это, и он даже отчасти понимал, на что обижен Джек. Умом понимал, но всё чувства вопили, что поступил-то Брок правильно. Он пристрелил бы Сайласа, даже получив на это прямой запрет. Даже если бы в итоге остался один, зато Джек с Майком не шарахались бы от каждого мужика с акцентом, похожим на гейвуйский, и жили бы не в пример спокойнее.

— Джек, можешь на меня обижаться, но конкретно в этом случае считаю, что поступил правильно.

Джек скорчил утрированно-обиженную рожицу, постоял так, а потом сказал:

— За это на свадьбе ты будешь в смокинге и с гвоздикой в петлице. И смокинг придется шить на заказ. Готовый не налезет на твои плечи.

— Смокинг? Не будь так жесток ко мне! — ужаснулся Брок, приблизился, обнял, стиснув впервые за несколько дней в объятиях, крепко-крепко. — Не делай так больше.

— Так — это как? — уточнил Джек. — От смокинга ты не отделаешься. А на мне будет белый.

Смокинг так смокинг, хоть трусы в горошек на голое тело и бабочку. Наплевать. Брок молча обнимал Джека, гладил его по спине, плечам. Одного момента ему хватило, чтобы поседеть на половину головы, чуть не заработать сердечный приступ и возненавидеть Сайласа Бенджамина. Хватило, чтобы понять — он жизнь свою готов положить за этих двоих.

— Нет зверя страшнее перепуганного дракона, — сказал Джек в ухо Броку. — Слушай, а у нас на Баки какие-нибудь документы есть?

— Дракон — зверь редкий и впечатлительный, — подтвердил тот, потёрся носом о плечо Джека и выпустил его из объятий. — Баки у нас нелегал, что совершенно ему не мешает летать туда и обратно.

Он сам задумывался о паспорте для Баки, даже пробовал обсудить с ним эту тему — бесполезно. Едва услышав слово «документы», тот моментально съезжал с темы и переключался на что угодно, лишь бы больше не касаться этого щекотливого для себя вопроса.

Брок даже грешным делом решил, что Баки комплексует из-за чего-то, но сколько ни крутил эту мысль, прийти к какому-то общему знаменателю так и не получилось.

Джек только хмыкнул — и покачнулся: у него внезапно закружилась голова.

Подхватив Джека на руки, Брок в два шага дошёл до дивана, развернулся и сел, устроив его у себя на коленях.

— Ты поаккуратнее, принцесса.

— Будто ты сам не знаешь, что такое контузия, — фыркнул Джек. — Да и не в первый раз это со мной.

— Это не значит, что надо козлом скакать. Сначала принцесса выхаживала дракона, теперь дракон окружит принцессу заботой. Учти, отмахаться не выйдет.

Когда-то давно, напившись с Роллинзом перед самой его свадьбой, он долго смеялся, отмахивался, говорил, что сам никогда по доброй воле не сунет голову в кабалу под названием «супружеская жизнь», не ограничит себя какими-то рамками и условностями. Ведь нет ничего слаще свободы. Как же он тогда ошибался. Свобода — это одиночество. А вот слаще губ любимого и придумать ничего невозможно.

— В прошлый раз, когда я получил по голове, — принялся рассказывать Джек, — я сутки просидел в плену без воды, потом полдня трясся в каком-то грузовике, а на следующий день, когда меня подлатали и привезли в Шайло, сразу поперся в клуб и завис там на полтора суток.

— Молодо-зелено, — покивал Брок, и не думая выпускать его из объятий. — А потом, скорее всего, блевал в сортире, рассказывая самому себе, что жрать вон ту канапешку не стоило.

— Потом я водил Шепарда по дворцу, а вечером пил на приеме в его честь, — покачал головой Джек. — На следующий день нажрался на ступенях Дворца Совета и закатил истерику отцу. А он сказал мне, что знает о моих «мальчиках» и стыдится меня.

— А принцесса у меня пьянь, оказывается, — усмехнулся Брок.

До всего этого Джек старался не вспоминать об отце, о Гильбоа и королевстве, не рассказывал ничего толком, лишь тогда, в самый первый раз сухие факты без таких вот личных драм и подробностей.

— Да я вообще не понимаю, как не спился, — признался Джек. — Нет, нафиг Гильбоа. Вот поверишь — у меня хороших воспоминаний, таких, чтобы на сердце теплело, только о моих парнях на фронте. Разве это жизнь?

Брок выдохнул, расслабился, растекаясь по спинке дивана, правда, надеясь, что это было не слишком заметно. Да, он страшно боялся, что когда освободится дорога к трону, когда старого короля спихнут с доски, Джек снова вспомнит, что он принц, соберётся и уедет. Брок бы без вопросов отправился следом, вот только нужен ли немолодой любовник в новой жизни, когда можно будет выбирать любого, не ограничивая себя ничем, достаточно лишь пальцем поманить, а дракон… что дракон? Он будет продолжать ждать в своём логове принцессу.

Джек поцеловал Брока и сказал:

— Все-таки мне надо поработать. Я и так из-за больницы три дня продолбал.

Он сел за свое рабочее место, включил ноутбук и первым делом просмотрел новости Гильбоа. С первого взгляда, в стране не произошло ничего нового, только в разделе «Происшествия» «Вестника Шайло» была маленькая заметка в три строки о том, что неизвестный автомобиль насмерть сшиб Томасину Рэдли неподалеку от Первого королевского госпиталя Шайло.

Джек ни на мгновение не обманулся «случайностью» этой смерти.

— Баки стремителен, как понос, — пробормотал он.

— Поверь, Детка, ему говорили, — усмехнулся Брок.

Вроде бы всё решилось, наладилось. Джек был дома, корпел над своими переводами, Майк в гостиной разбирал по винтикам старые часы, что они нашли с Баки, разбирая чердак. Но Брок нет-нет да заглядывал в кабинет, поднимал взгляд к ноутбуку, просматривая камеры в доме, чтобы удостовериться — все на месте. И только пустая комната Баки страшно дисгармонировала с общей обстановкой спокойствия.