— Уж лучше скандал устройте, мне будет от этого спокойнее, — нечаянно обронил Ричард, облокотившись о бетонную перегородку, на которой сидел, выпрямив спину. Он не знал, зачем сказал это, но, поскольку это было правдой, он не стал себя сильно винить. Их отношения с Гэвином Ридом летели непонятно куда, тут априори невозможно сделать хуже, все и так плохо.

— Смешно, бля, просто смешно! — вдруг разгоготался на всю крышу Рид, плюхнувшись задницей на холодную крышу от силы смеха. Он закрыл глаза руками, чтобы поржать всласть. Что? Ричард серьезно? Ближе, чем Коннор, блять? Ну, у него получилось, нечего сказать, пацан до цели всегда доходит! Подлизался, блять! — Меня приревновал собственный андроид? К другому, сука, андроиду? Ебаный анекдот! Ахуеть! Сука! Ржу, блять! Сука! Нахуй! — Рид взглянул на ничего уже не понимающего Ричарда, видимо, ожидающего, что его пиздить будут во все места за такие откровения. Гэвин покачал головой, все еще посмеиваясь, поднявшись на ноги и отряхнувшись от грязи.

Ричард вздрогнул, когда человек плюхнулся в полуметре от него, на тот же бетон, нервно похихикивая, кривя губами, сбивчиво дыша, глядя куда-то в пол. Андроид не знал, что ему говорить в данной ситуации. Он редко когда не мог подобрать нужных слов, но сейчас просто вакуум. По ощущениям микросхемы начали плавиться от такого волнения…

— Приревновал? Случаем, не с самого ли утра? — нервно втянув в себе немного воздуха, прочистив горло, переспросил Рид. Ричард коротко кивнул, сжав пальцы в замок и сосредоточившись на них, отрешенно прикидывая, кремирует ли его напарник или сделает мишенью в тире? Но все пошло совсем иначе. — Блять, Люк, просто этот ебанат не способен своими мелкими глазенками увидеть, что я там пытаюсь ему всунуть прочесть своими трясущимися алкашевыми руками! Господи, какой ты, бля, пиздец… — Рид с силой протер лицо ладонями, оттягивая кожу. Как же он заебался от этих андроидских страстей, кто бы, блять, знал! — Нас просто заставляют обстоятельства вместе работать, думаешь, мне нравится нянчиться с несколькими напарниками сразу? Думаешь, мне оно надо — контактировать со всякими кожаными и пластиковыми уебами помимо тебя, а, сука? — Рид посмотрел на Ричарда, но что тот скорее отвел глаза. Гэвин издал «пфек», еще раз вздохнув. Ну, вот, что это за пиздец? Как это можно объяснить? Почему ему в напарники дали кусок дурака? Ревнивого дурака. Сука. Было бы к чему еще ревновать…

— Сэр, вы назвали меня Люком, — вдруг произнес RK900 затравленно. Андроиду явно было не по себе, а тут еще и всплыло старое ненавистное обоим напарникам имя. Рид вздрогнул, с помощью минутного страха прочистив себя от нервного веселья.

— Что? Тебе послышалось, — отмахнулся Рид, перепрыгивая глазами с двери, на трубу, со стены до стены. Он врал, но не хотел в этом признаваться и был готов богу спасибо сказать, что андроид не стал настаивать на своей правоте. — И вообще, почему я оправдываюсь перед тобой? — вдруг разозлился Рид, подскочив и отойдя на пару метров, встав перед Ричардом. — Я могу на Коннора хоть запрыгнуть и повиснуть, как рюкзак из «Даши-путешественницы», тебя это ебать не должно, понял?

Рид нахохлился. Не к добру. Ричард медленно поднялся с места и поправил ворот черной рубашки, не застегнутой до горла.

— В любом случае мое поведение все чаще оставляет желать лучшего, — подытожил Ричард, траурно прикрыв глаза. — Мне жаль, что я не способен работать на должном профессиональном уровне. Мне жаль, что я доставляю вам дискомфорт. Простите меня, детектив Рид, я обещаю, что…

— Бля, завались, — устало прогундел Рид, сложив руки на груди и отвернувшись от андроида. Он устало вздохнул, добавив: — Я просто сделаю вид, что вчерашней хуйни не было. И ты тоже должен. У меня уже иммунитет к твоим заебам, — с вызовом глядя на Ричарда, будто ударившегося о замешательство, спросил Гэвин. — Ладно, утюг-переросток?

Андроид не понял, откуда в ритмах его тириумного насоса подскочила радость. Все идет вообще по непонятному сценарию (кто бы ни повлиял на настрой Рида вчера, Ричарда мысленно поблагодарил его или ее). Рид поменял руки местами, переминаясь с одной ноги на другую.

— Мы оба хороши, у меня давно сон и нервы к хуям покатились, так еще и твои всплески истерик, кризис личности и… — Рид взглянул на Ричарда, но тут же опустил глаза, покачав головой. Неловко. Очень неловко.

— Оба хороши, — будто эхо в пещере, вполголоса повторил Ричард. — Сэр, я могу быть откровенным с вами?

Рида этот вопрос напряг, он кивнул, поставив руки в бока, и с ожиданием перевел взгляд на ноги Ричарда. В лицо он ему еще не может смотреть.

— Я заметил, что наши коллегиальные отношения заходят в тупик по принципу маятника. В один день все может быть приемлемым для обеих сторон, но уже на следующий все будто переворачивается с ног на голову, направленность маятника полностью искажается, — будто зачитывал рапорт, отчеканил Ричард. Рид услышал в его голосе неподдельную тревогу. Он и сам думал об этом. Все у этих двоих не как у всех, а? — И я хотел бы спросить вас, что я мог бы сделать, чтобы свести неприятные моменты нашего сотрудничества к минимуму?

Гэвин поднял одну бровь вверх, подняв глаза к треугольнику на груди напарника. Пиджак. Он до сих пор носит его, хотя они купили по меньшей мере три разных, человеческих, нормальных. Все еще держится за свою машинность? Вряд ли. Рид качнул головой, не о той хуйне он сейчас думал. Андроид ожидает его ответа.

— Умилительно, — выдохнул детектив. И тут же ментально бьет себя по лбу. Он не это слово хотел сказать, поэтому поспешил исправиться: — Думаю, ты сейчас ждал, чтобы я тебя попросил написать отказ от меня, но я тебе вот что скажу: чтобы построить какую-никакую, блять… — Гэвин закусил нижнюю губу. Подбирал слова. Ричард замер, боялся спугнуть момент. Когда напарник думает о том, что сказать, надо и самому проявлять осторожность, ведь он явно старался донести самую суть, старался для Ричарда (ну, хоть немного?). — Чтобы построить какую-никакую дружбу, Рич, надо, чтобы вкладывались оба, а не только ты.

Напряженная тишина позвала своих подруг: кладбищенскую тишину, режущую тишину, малышку неловкое молчание, а также старика затишье. Время замерло, казалось, оставив напарников в личных коконах мыслительных процессов. Рид не мог поверить, что говорил. Ричард не мог поверить в то, что слышал. Но прервать эту паузу надо было. Рид сделал два неуверенных шага, казалось, на вывинченных, поломанных ногах. Его опять знобило. А ведь скоро первое мая.

— Я — роботофоб, — положив руку на сердце, негромко произнес Гэвин, прочистив горло. Ричард кивнул, не зная чему. — Я работаю с андроидами. Раскрываю преступления, в которых замешаны андроиды, — будто рассказывая страшную тайну, продолжал вполголоса Рид. RK900 сделал полшага вперед, а затем еще. Между ними расстояние короче предплечья. Ричард стал лучше слышать, Гэвин дрогнул, продолжив: — Андроиды сильнее и быстрее меня. У тех, что машины до мозга костей, так вообще нет даже жалости элементарной, чтобы не стрелять, если приставят пушку к кому-то! Этого мало, чтобы вас бояться? — Рид вскинул глаза вверх. Ой, лучше бы и дальше гипнотизировал пол. Глаза Ричарда, словно белое вино, обволакивали роботофобию Гэвина, заглушая ее, давая шанс спокойно договорить о наболевшем, но скрытом до сего дня: — У меня к горлу подкатывает, когда ко мне приближается кто-то из ваших. У меня это отвращение на автомате, Рич, я не могу его… Скажи мне, мало ли обстоятельств бояться чего-то, что превосходит тебя во всем, так еще и постоянно это доказывает? Мало ли поводов бояться того, кто, даже не напрягаясь, тебя на лоскутки порвет, в землю втопчет? — голос сорвался, Рид сжал кулаки. RK900 не мог отвести глаз от потемневших радужек напарника. В них было все: и страх, и небо, и боль, и отвращение, и перевернутый, будто в кривом зеркале, мир, и желание… чего-то еще. Чего? Что детектив Рид хочет сказать еще?

— Я не знаю, как вас подбодрить, сэр, — честно признался Ричард, сдвинув брови. Гэвин нервно сглотнул, приподняв одну из рук, будто желая протянуть в сторону андроида, но вдруг одернул, повернув корпус в сторону, нервно задышав, успокаивая подскочившее в скорости сердцебиение. Он выдохнул, с силой запрокинув голову к небу, и снова обратился к напарнику, будто через «не могу», сквозь клетку гордости и цепи страха, горячо прошептав сквозь зубы: