На раздумья времени не было: в окно лестничного пролета она увидела, что Егор пересекает двор. Она поняла, что должна идти за ним. Проследить. Уберечь. Защитить. И Тина ринулась за Егором.

Выбежав из подъезда, она поспешила за ним, вместе с Егором свернула на соседнюю улицу, перешла через сквер. Как в каком-нибудь шпионском фильме она шла на безопасном отдалении от Егора, чтобы не быть замеченной. Впрочем, с Егором провернуть сей шпионский трюк было совсем несложно: погруженный в себя Егор не заметил бы преследования, даже если бы за ним по следу шла вся армия Наполеона.

Увидев, что Егор входит в здание метрополитена, Тина, не задумываясь, нырнула в метро следом за ним.

Егор вышел из метро и побрел в сторону ВДНХ – встреча была назначена у северного входа. Встав рядом с легендарным памятником, этой каменной громадиной, считающейся эталоном социалистического реализма, он стал ждать. Временами Егор запрокидывал голову и смотрел в небо. Осенью случаются такие солнечные дни, когда небо кажется особенно синим, бездонным. Сегодняшний день был из таких. Осеннее солнце плыло над Москвой, символ советской эпохи – Рабочий с Колхозницей – вот уже восемьдесят лет неустанно несли серп и молот. Прохожие спешили в парк, чтобы насладиться в осенних аллеях последним теплом. Происходящее словно раскладывалось на кадры какого-то красивого, но безумного фильма и казалось Егору нереальным; он будто наблюдал за всем со стороны. Вот он – неудачливый литератор, стоит, дожидаясь встречи с кем-то неведомым, волнуясь, будто от этой встречи зависит его жизнь. Словно бы он – писатель Осипов – неожиданно стал героем чужого романа, автор которого пока неизвестен.

Прошло двадцать минут – к нему никто не подходил.

«Постою еще пять минут и пойду», – подумал Егор. Вчерашний звонок, странное предложение теперь казались галлюцинацией, наваждением, порожденным обычной писательской шизофренией.

И тут к нему подошли…

Их было трое – мужчины в добротных черных костюмах. Высокие, широкоплечие. На серьезных лицах ни эмоций, ни тени сомнения. Они были похожи на киношных агентов спецслужб. Вежливые, да – очень вежливые. Исключительно вежливо они попросили его пройти следом за ними и сесть в их машину. Егор на минуту замешкался, но затем согласно кивнул. Они пошли по направлению к черному автомобилю, стоящему неподалеку, и тут как черт из табакерки откуда-то с другой стороны памятника выскочила Тина Скворцова и закричала:

– Егор, что тут происходит?

Егор побледнел – такого поворота он не ожидал. Он был готов рискнуть собственной жизнью, но жизнью этой нелепой девицы…

– Уходи, пожалуйста, уходи, – прошептал он и сильно сдавил руку Тины.

Тина вцепилась в его плащ:

– Я тебя не оставлю!

В голосе – тревога, в глазах – готовность к самопожертвованию.

На доселе бесстрастных лицах людей в черном появилось некое подобие замешательства – похоже, их компьютеры «подвисли». Один из них растерянно стал кому-то звонить и что-то спрашивать. Очевидно, его телефонный собеседник дал своей команде указания, потому что мужчина в черном сказал Тине:

– Вы можете ехать с нами!

– Да-да, я поеду, – кивнула Тина и полезла в машину.

Егор тяжело вздохнул.

Темно-зеленый «Купер» летел по московским улицам. Наконец Ая остановилась. Она приехала к месту встречи, которая была назначена у входа в парк «Сокольники». Подумав, Ая решила не выходить из машины; из салона прекрасно просматривался вход в парк, и она бы сразу увидела того, кто назначил ей встречу. Правда, Ая не знала, кого ждет, но была уверена, что как только незнакомец появится, она поймет, что это он. Оставшись в салоне, она давала себе шанс – в последний момент отказаться от встречи, не попасться в ловушку, мало ли кто расставляет сети и мало ли кого она сейчас увидит? В конце концов, у нее есть возможность – ударить по газам и уехать, если вдруг она увидит то, что ее насторожит…

«Странно, почему встречу назначили в парке? – подумала Ая. – Не белочек же покормить меня сюда позвали…»

Таинственный незнакомец пунктуальностью не отличался – прошло пять минут, десять, пятнадцать… Сердце бешено стучало, внутри разливался странный холодок. Было ли ей страшно? Да. Но желание узнать, кто был тот человек, что звонил ей вчера, пересиливало страх.

«В том букете было десять роз, десять, Ая!» – она словно услышала вчерашний голос и зябко повела плечами: но откуда, откуда? Не явился же он из своего ада, чтобы убить ее еще раз?!

В стекло постучали.

Дальнейшее показалось ей похожим на шпионский фильм. Трое хорошо одетых молодых мужчин предложили ей выйти из машины и пересесть в их «транспортное средство».

– Почему я не могу поехать за вами на своей машине? – спросила Ая, но, увидев их бесстрастные, непрошибаемо вежливые лица, махнула рукой – что ж, пусть так…

– Не беспокойтесь, – сказал ей один из незнакомцев, – вашу машину отвезут к вашему дому и поставят на обычное место.

– А вы знаете, где я живу и даже где я обычно паркуюсь? – удивилась Ая. – Любопытно…

Она вышла из своего «Купера» и пошла за ними. Пока шли, Ая успела подумать, что, если сейчас увидит космический корабль-тарелку или похоронный катафалк, ничуть не удивится.

Увидев вполне банальный черный «Мерседес», она все-таки удивилась – надо же, ничего инфернального! – и села в него. Впрочем, Ая не зря ждала подвоха – обычным «Мерседесом» не ограничились. Примерно через час ее привезли на какой-то небольшой аэродром, где предложили пересесть в вертолет.

– А теперь полетаем, да? – мрачно усмехнулась Ая.

Что ж, не космическая тарелка, но в целом довольно необычно. Ладно… Полетели.

Не таким Данила Сумароков представлял себе возвращение на родину; впрочем, если быть честным – возвращения на родину он вообще не представлял, потому что не собирался приезжать в Россию в ближайшие лет двадцать. Так что факт пересечения российской границы уже казался Даниле удивительным, а обстоятельства, при которых это произошло, и подавно.

Данила смотрел в окно вертолета: внизу расстилались леса Подмосковья, тронутые пожаром осени. Данила не знал, ни куда он летит, ни зачем, а спросить было некого. Трое бравых парней, сопровождавших его с самого начала путешествия, были молчаливы, как рыбы. Да и пилот вертолета не вступал в разговор; на вопрос Данилы: «Куда летим, старина?» – лишь уклончиво ответил: «Там узнаешь». Все это, конечно, выглядело куда как странно. И перемещение в Россию оказалось весьма необычным: Данилу привезли в закрытый терминал аэропорта страны, которую он теперь так стремился покинуть, и посадили в небольшой частный самолет. Что самолет частный, можно было догадаться по его размеру и отсутствию других пассажиров – кроме самого Данилы и сопровождавших его парней, в салоне больше никого не было. Данила – балагур по натуре, попытался пошутить, сказав парням, что он и не думал, будто он – такая важная птица. В ответ парни промолчали и наградили его тяжелым взглядом, явно не оценив его юмора.

Пока летели, у него было время подумать о прошлой ночи и попытаться восстановить хронику событий с тем, чтобы объяснить смерть незнакомой девушки, однако тщетно – и на сей раз воспоминания ограничивались вечеринкой в ночном клубе, а что было после клуба – он не помнил. Так что версий, объясняющих смерть девушки, у него по-прежнему не было, как и гипотез относительно того, зачем кто-то захотел его спасти, да еще столь экстравагантным способом – на частном самолете, в сопровождении охраны. Кстати, оставался еще один хороший вопрос, может быть, самый интересный: а какой платы от него потребуют за оказанную услугу? Не окажется ли так, что ему было бы лучше остаться в той комнате наедине с покойницей? Что ж – скоро узнаем…

В Москве, когда он вышел из самолета, его попросили пересесть в вертолет.