— У вас глаза уже слипаются. Лучше отдыхайте, спите бестревожно.

Мы ушли в спальню, прихватив с собой свечу белого воска в низком глиняном подсвечнике. Подушки и тюфяки были мягче мягкого. Мы укутались в белые шерстяные одеяла, задули огонёк и быстро уснули. Не знаю, что там снилось Лисси, а я спала всю ночь без просыпа, спала, как бревно, а бревна не просыпаются и снов не наблюдают.

Утром Лисси по привычке вскочила рано. Раздвинула жёлтые занавески. За окнами вились бобовые гирлянды, занимался рассвет. Длинные мятые тучи с алой каймой предвещали дождь. Лес вдалеке был подернут мутной пеленою. Том ждал нас в зале с камином. Огонь очага дарил приятное тепло. Стол был накрыт к обильному завтраку. Магия, не иначе. Откуда в этой глуши лесной сыр и молоко, если ни коз, ни коров не слышно, не видно и не… пахно?

— С добрым утром, девы! — заговорил Том. — Нынче небо дождем затянуло. Лес и поле к зиме умываются. Прежде в эту пору весело пел я, а моя Золотинка весь наш край убирала-прихорашивала. А ныне нет со мной моей подруги. Я остался один и вскоре уйду вслед за ней с последними искрами магии этого мира. Но не дело лелеять свою печаль. Пока мы живы — с нами жива и память. Не хмурьтесь. Ешьте, угощайтесь.

Мы завтракали, пока мало-помалу не опустошили стол. Том хлопотал по дому: из кухни доносился звон посуды, с лестницы — дробот его башмаков. Огонь в камине совсем погас, Том вымел серый пепел. За распахнутыми окнами широкая долина и чёрная стена леса исчезли за отвесным дождевым пологом. Том вновь закрыл ставни и разжег в очаге сухие ветки яблонь. Глядя в огонь, он заговорил о том, как сгинула было тьма и Лес очистился, зашумел надеждой и печалью. Печалью — потому, что за море навек ушли те, кто исстари хранил лесную магию. А потом что-то изменилось, нарушилось равновесие. Ушел в тень Король. Исчезли все народы, кроме людей и гномов, и те стали жить меньше. Земля выживала как могла, но недавно — менее двадцати вёсен назад открылись ворота между мирами и магия окончательно покинула Арду.

Том надолго замолчал, и тогда я, запинаясь и с трудом подбирая слова полузнакомого языка, стала рассказывать о своих снах, и Сарумане, и его Кольце.

— Опять Кольцо! — возмущёно проворчал Король.

Том покивал головой, глаза его хитро блеснули.

— Покажи мне колечко! — велел он, и я, к собственному изумлению, спокойно сняла его с пальца и протянула Тому.

Оно словно сплющилось, а потом расплылось на его тёмной ладони. Том сжал кулак, рассмеялся и раскрыл руку. Кольцо обратилось в белый рыхлый комочек, вроде маленького снежка и вдруг растеклось и исчезло тонкой струйкой пара. Где-то ужасно далеко отголоском послышался и пропал предсмертный вой. Я почувствовала, что могу улыбаться от того лишь, что живу и дышу.

— Я думал, ты не вмешиваешься в те дела, что не касаются прямо твоего Леса. — Проговорил Король.

— Я и не вмешивался прежде. — отозвался Том. — А потом те дела, в которые я не вмешался, пришли ко мне в дом, и коснулись и меня, и Леса. И теперь вот этой пигалице придется закрывать Врата.

— Ааа? — обалдела я.

— А для этого нужно будет вернуться к себе домой и сделать сбывшееся несбывшимся.

— Эээ?

— Эти врата между мирами распахнули пресветлые некогда альвы. Те, что преисполнились мудрости и погрязли в своей гордыне, забыв истинное свое предназначение — хранить равновесие мира. Но ты — ты оказалась ключом. Ты принесла в этот мир нечто чужое ему. Поэтому ворота могли быть открыты.

Я лихорадочно соображала — что могло оказаться столь пагубно сказаться на равновесии миров. Неужто мои рваные кроссовки?

— Ты получила в обмен на это Кольцо-Длань. — подсказал Том.

— Знания. Я принесла чуждые знания. — выдохнула я. — Но как это могло быть? Я видела тот сон лишь три месяца назад, а здесь прошло четыре века…

-Нет времени в мире снов. — Печально сказал Король.

-И как мне это исправить?

-Нужно вернуться к началу. Есть способ, если решишься.

Я вопросительно посмотрела на своих собеседников.

Отозвался Король.

— Твоя душа путешествовала через мир снов. Это редкий дар Повелителя сновидений. Но твое тело прошло через мир мёртвых.

Я вспомнила лабораторию, прозрачный саркофаг, ага, гробик для Белоснежки. И пересохшим ртом выдавила:

— Я. умерла? Я должна ещё раз умереть?

— Если ты умрёшь, то твоя кровь придаст всему сбывшемуся силу неизменности. — Печально сказал Король. — И наш мир останется таким, каков он сейчас. Вся наша надежда на то, что ты вернёшься назад живая и не станешь изменять то, что изменила.

Я энергично закивала головой, соглашаясь и даже подскочила, готовая вот прямо сейчас — бежать и возвращаться. Но Том заявил, что без обеда не отпустит. Мне, правда, кусок не лез в рот, поэтому в дорогу нам вручили солидный мешочек с яблоками и пирогами. А что? Сама себя помяну, сама в мир мёртвых отправлюсь. После обеда Том Бомбадил указал тропу, что вилась понизу, у зелёного подножья холма.

После полудня распогодилось, осеннее солнце пригревало. Шагали легко, и вскоре с холма увидели плосковерхие зелёные курганы — у некоторых вершины были пустые, а из других торчал белый камень. Солнце ещё высоко плыло по небу, когда перед нами открылась узкая дорога меж двух холмов, выложенная тёмными камнями. Вход осеняли два громадных каменных зубца. Стоило нам миновать незримую черту, как свет солнца померк. Небо не заволокло облаками, но сам воздух обернулся сумеречной хмарью, в которой глохли любые звуки. Я невольно забормотала, забыв своё радостно декларируемое маловерие: «Если пойду долиной смертной тени…»

— Не бойся. — сказал Король. — Это место очищено от зла. Но это тот путь, который тебе предстоит пройти, если решишься.

Я молча кивнула. Дорога вывела нас на холм с широкой вершиной, похожей большое блюдце. На дне этого блюдца мы увидели плиту светлого песчаника. На ней были выбиты ровными рядами руны. Лисси, ведя пальцем по строкам надписи, прочла:

— Здесь покоится тело короля Гондора и окрестных земель Арагорна сына Араторна.

Хм, интересно. Я всегда полагала, что привидение вокруг могилки витает. Или на месте гибели. А этот… какой-то неправильный призрак.

— Когда тело было помещено в могилу, предатель похитил драгоценность, с которой связано слишком многое в моей жизни. Тот кулон, что сейчас у девы Элисабель. — пустился в объяснения Король. — Дух оказался привязан к этой вещи, а когда Саруман поместил кулон в песок времени, время для меня остановилось.

— Ааа?

— А у тебя по лицу все твои вопросы видно. — Пояснила Лисси. Спелись.

— Ага. — Я ухмылялась, чтобы не разреветься. — Сестрица, давай поглумимся над могилкой. Освободим место для меня.

Потом было пара часов очень тяжелой работы. Плита казалась неподъёмной. Её надо было поднять. Я приподнимала край этой каменюки, используя крепкую дубовую палку в качестве рычага. Лисси подсовывала плоские камни, с каждым разом всё большей толщины. Король страдал от своей призрачной бесполезности. Все были при деле. На Могильники уже спускались сумерки, когда гробница была открыта.

— Чтоб я так выглядела в свои четыреста. — Позавидовала я.

— Почти пятьсот. — В тон отозвался Король.

Обитатель могилы и впрямь выглядел на зависть любому фараону. Завернут в серый плащ, в ногах щит, на длинных темных волосах королевский венец, сбоку меч. Лицо спокойно, как у спящего. Ни страха, ни жалости он не вызывал. Даже пыли нет, не то, что тления. Магия, однако. Лисси сняла с себя кулон, я приподняла голову покойного короля, и она надела цепочку на шею законного владельца. Едва жемчужная капелька упала на серебристую ткань плаща, призрак небольшим смерчем втянулся в грудь тела. Король глубоко вздохнул и открыл глаза. Тут уж нервы не выдержали у меня и Лисси одновременно. С визгом мы обе отскочили от оживленца и схватились за руки. Королевский затылок встретился с каменным дном гробницы.

— Больно! — возмутился его величество, выбираясь из могилы и ощупывая пострадавшую голову.