— Как у вас дела? — спросила я, чтобы отвлечь братца от его излюбленной темы: он мог и вживую, и в письмах бесконечно нудеть о моём уходе в Круг и о том, чем это закончилось — как будто бы что-то закончилось!

— Да ничего, знаешь, — бодро отозвался он.

Я кивнула: в общем, это было заметно — Деррен не то чтобы растолстел за те годы, что мы не виделись, а как-то… раздобрел, точно хомяк по осени. Одет он был основательно, знал, куда ехал, и готовился как следует, и уж точно не экономил на пуговицах и пряжках.

— Отец так и готовит зелья для контрабандистов?

— Да нет, — отмахнулся Деррен. — Сдал он здорово, куда ему теперь ночами не спать. А мы с парнями вконец перешли на квасцы, купорос, известь и поташ. Кожевники только успевают какие-никакие доспехи клепать, сапоги там, ремни-перевязи, а в городе как начали после Драконьего Культа дома латать да перестраивать, так и идёт потихоньку. Маляры без работы не сидят, и мы, стало быть, тоже.

Я опять покивала, мысли свои придержав при себе. О том, например, как должен был разочароваться в Деррене отец. Ну вот не было у брата моего ни малейшей склонности открывать и придумывать что-то новое, никакой исследовательской жилки. Он предпочитал простые, знакомые и понятные вещи, на которых можно стабильно и без лишней мороки зарабатывать солидные, совершенно законные денежки.

— Тогда даже и не знаю, — неуверенно проговорила я. — Я хотела Хайбренн в приданое подарить рецепт микстуры от похмелья, но если у вас её теперь никто и сварить не сумеет…

— Да ты что?! — Деррен аж подпрыгнул. — Ты её сделала-таки, да? Вот голова же у тебя, Лисс! Так и знал, что добьёшь ты эту варгестову микстуру.

— Я на неё уже патент оформила, — похвасталась я. — Давай сходим к нотариусу и сделаем дарственную на тебя. Или сразу на Брен?

— На неё, — без раздумий ответил братец. — Пивоваров старшенький и так вокруг неё трётся, да отец его на бургомистрову дочку облизывается, а я тут помашу у него перед носом твоим пергаментом, авось образумится. Считай, золотой прииск в приданое, нет? А моя-то дочка — не бургомистрова фифа, не будет смотреть на мужа со свёкром как на копилку, из которой надо знай денежки на новые тряпки трясти. Жениться на ровне надо, так-нет?

— А он ей хоть нравится, пивовар этот? — поинтересовалась я. — Брен, я имею в виду, не фифу.

— Да Марден парень неплохой, а у Брен мозги имеются, моя же дочь. Не с контрабандистом же ей сбегать?

Я молча покрутила головой, не зная, что сказать. Пивовара я не помнила совершенно, что у него за сын, судить могла только со слов брата, а в здравый смысл девочки шестнадцати лет от роду верила плохо.

— Знаешь, — сказала я, — давай, я всё же дарственную на тебя оформлю? Если что, на свадьбу Брен подаришь. Есть деньги просто на приданое?

Он только фыркнул негодующе.

— Я вообще-то тебе вёз сотенку, — обиженно сказал он. — Думал, ты тут совсем пропадаешь после этого вашего сгоревшего Круга. Послал бы раньше, да кого пошлёшь через море, через три воюющие страны?

Я энергично кивнула. Да уж, чтобы послать из Джайнена в Хасмал курьера с сотней золотых, ему пришлось бы ещё на такую же сумму нанять охрану. И всё равно не факт, что они добрались бы. Если бы меня перевели в Киркволл или в Ансбург, отец ещё мог бы тряхнуть кого-то из своих старых заказчиков, но Хасмал был слишком далеко, и деньги, скорее всего, пропали бы по дороге, потерянные для семьи и не дошедшие до меня. Нет, голодая в Хасмале, никакой помощи из дома я не ждала, так я Деррену и сказала снова (а до этого раз десять повторяла в письмах).

— Прибереги лучше на чёрный день, — сказала я, качая головой. С волос слетел незаметно упавший на них рыжевато-жёлтый зубчатый листок, я поймала его и принялась зачем-то аккуратно ощипывать зубчики с кромки. — Я-то всегда как-нибудь выкручусь, а у тебя семья. Марк не женился ещё?

— Подумывает.

— Ну, вот видишь.

Деррен помолчал, посопел, в упор разглядывая меня, но я ради встречи с единственным родным братом принарядилась соответственно статусу личной травницы лорда-командора (хоть и не в парчовое платье, как у Вивьен, конечно), и ему пришлось признать, что я тоже не бедствую.

— Ладно, — сдался Деррен, — скажу Марку, что это от тётушки подарок на свадьбу, а то моя разворчится, что целую сотню от неё заныкал и даже не посоветовался, как эти деньги лучше потратить.

— Спасибо, Деррен, но вам правда нужнее. Вас ведь никто не кормит бесплатно.

— Это точно, — охотно подтвердил он. — Ладно, мука подорожала — война, всё такое. Но на рыбу-то цены так задирать, с чего бы? Её в море не сеяли!

Мы ещё поболтали, вспоминая родню и знакомых. Потом я спохватилась, что этак нотариус закончит работу, и мы пошли к нотариусу. Который, кстати, тоже отсоветовал делать дарственную на девочку, ещё даже не достигшую совершеннолетия: долго ли маленькой… о нет, не дурочке, конечно… скажем так, юной неопытной особе задурить прелестную головку и выманить у неё дорогой и весьма многообещающий рецепт? Братец признал, что соблазн для клиентов, приятелей и просто знакомых и правда может оказаться слишком велик, и законным владельцем моего патента стал он, Деррен Стентон.

Оформив дарственную, мы отправились в “Приют Вестника”, однако нормально поговорить нам не дали: Адан прислал какого-то мальчишку с запиской, в которой просил сменить его в лаборатории, потому что ему как-то нездоровится, и он боится испортить очень сложное и дорогое зелье, а Элан ищет какие-то новые цветы для сада и вернётся в Скайхолд не раньше следующей недели… Он очень сожалеет, что лишает меня возможности поговорить с братом, но ему жаль и уже проделанной работы, а также крайне редких и дорогостоящих ингредиентов…

— А что, кроме тебя, совсем больше некому? — слегка недоверчиво, но вместе с тем уважительно спросил Деррен.

— Алхимиков моего уровня в Скайхолде больше нет, — подтвердила я. — А! Мне же ещё для храмовников зелье готовить! Прости, Деррен, честное слово, так хотелось с тобой по-человечески посидеть, но… — Я безнадёжно махнула рукой.

— Да ладно, — вздохнул он. — Я уже понял, что ты тут не последний человек, а таких вечно рвут на части. Посижу тут, поболтаю с мужиками. Ты это… с трактирщиком здешним вроде неплохо ладишь? Мне бы приличного пива — парням поставить, а то в сухой глотке, сама знаешь, першит так, что и двух слов не связать.

— Это запросто, — легко пообещала я. — Ладно, до завтра.

Я поцеловала его в гладкую тугую щёку и пошла менять мастера Адана. Ну, вот и встретились родственники после долгой разлуки, называется!

Первыми в Скайхолд вернулись Инквизитор и его спутники. Прислуга шепталась про волшебные эльфийские зеркала, и мне вспомнилась мелькавшая то и дело в саду ведьма Морриган — обрывки её разговоров с Инквизитором до меня долетали разок-другой (голоса они не понижали, и вообще, тайной это, видимо, не было), и в разговорах то и дело упоминался этот элувиан. Морриган, кстати, среди вернувшихся что-то не было видно, но и разговоров о погибших среди ближайшего окружения Инквизитора я тоже не слышала. Железный Бык, правда, был непривычно мрачен, а Дориан Павус — задумчив и как будто разочарован в чём-то, даже лоск свой павлиний подрастерял. На мой аккуратный, словно бы из одной вежливости, вопрос он туманно ответил:

— Не очень приятно выяснять, что ты всего лишь падальщик, а не хищник.

Я хмыкнула, но настаивать не стала. В конце концов, кто я ему? Так, попала в собутыльники под настроение, когда ему хотелось поговорить с кем-то, кому не надо объяснять половину употреблённых в разговоре слов. Я отдала ему нарядный фиал со смазкой и простую тёмную бутыль с бальзамом для рогов, попросив передать её Быку. Дориан кивнул так легко и естественно, словно это было обычным делом для тевинтерского альтуса — передавать всякие мелочи кунари.

— Я что-то должен? — спросил он.

— Нет, это я должна ещё с полдюжины таких бутылей и три-четыре таких фиала.