— О да, — охотно согласилась я. — Нас, собачников, невозможно научить говорить по-человечески. Даже за двенадцать лет на границе с действительно цивилизованной страной.
— Это вы о Неварре или о Вольной Марке? — пренебрежительно спросила девочка. — Простите, я плохо помню, кому принадлежит этот Хасмал.
— Я об Империи Тевинтер, — шёлковым голосом пояснила я. — Всё же это по-настоящему старое государство с богатой культурой, и все сколько-нибудь значимые для мага книги написаны на тевене…
— Но они же сожгли Пророчицу! — шокированно произнесла орлесианка.
— А какое это имеет отношение к магическим знаниям и умениям тевинтерцев?
Девица отодвинула тарелку с недоеденной кашей, проговорив: «Этим только собак кормить», — внимательно проследила за реакцией соседей — и моей, и пуще того, молодых людей напротив — и покривившись от того, что её замечание проигнорировали, встала, резко отодвинув стул.
Я пожала плечами, облизала свою ложку, посмотрела на тарелку соседки и решительным движением придвинула её к себе.
— Что? — со смешком спросила я у мальчишек напротив. — Этим только собак кормить, а я ферелденская собачница, то есть, ничуть не лучше.
Каша, по которой только возили ложкой, перемешивая, заметно остыла. Я взяла тарелку в обе ладони и чуть прикрыла глаза. Ни на Пожирающее Пламя, ни на Вьюгу моих скромных возможностей не хватало, конечно, но вот аккуратно разогреть до нужной температуры или так же аккуратно остудить я могу с точностью чуть ли не до градуса. Очень полезно для формари. Второе особенно.
— Здесь можно попросить добавки, — сказал один из мальчишек, и тон у него был такой… понимающий. — Правда, она не всегда бывает, — уточнил он. — Особенно если много новеньких враз появляется.
А второй восхищённо выдохнул:
— О, вот это ювелирная работа! Монна, вы по Преисподней специализировались?
— Нет, — я вернула закурившуюся лёгким паром тарелку на стол. — Я формари. Алхимик, если точнее.
— Формари? — разочарованно переспросили оба разом. Восторг в глазах, разумеется, тут же угас, и вообще… Перегонные кубы и реторты — это же так скучно!
Эх вы, глупые, глупые детишки. Всё бы вам огненными шарами швыряться да жуткие проклятия накладывать. А загнать целую казарму в уборную, сделав из стр-рашных храмовников несчастных страдальцев, совершенно не способных исполнять свой долг рыцарей Церкви — это тоже слишком просто и скучно? Нет, сама я так не развлекалась никогда, но устроить могла в два счёта, даже будучи сопливой ученицей. Или нечаянно, да-да, совершенно случайно оцарапать дешёвеньким самодельным браслетом того типа, который повадился распускать лапы, залезая под мантии ученицам. Кто-то из девочек пытался жаловаться старшим чародеям, кто-то даже жаловаться боялся, чтобы не сказали в лучшем случае, что сама виновата, а то и в магии крови обвинили. Но пошарив по моим ляжкам, любитель молоденьких магесс дважды засыпал на посту и разок — в часовне, после чего с позором вылетел то ли просто из Круга, то ли из храмовников вообще. И никакой магии, господа! Вот абсолютно никакой магии, ни тёмной, ни светлой, ни в полосочку. Ни единого повода применить к тебе Святую Кару и прочие неприятные вещи. Просто не лезьте к формари — злые мы, и память у нас отличная, тренированная десятками подробных рецептов.
— Формари, — подтвердила я, уписывая вторую тарелку каши. Хрупкую эльфиечку я никогда из себя не строила, мизинчик за столом не оттопыривала, а поскольку особа я увлекающаяся и трапезы регулярно пропускаю, то вечно норовлю потом наверстать не съеденное вовремя. Под одобрительные смешки мужчин и негодующие либо презрительные взоры дам, берегущих фигуры. — И между прочим, детишки, настоятельно вам советую: если формари не усмирённый, будьте с ним или с нею очень и очень вежливы, — сказала я без улыбки. — Иначе вас на свидании с девушкой одолеет жуткий… метеоризм, например. Травить вас всерьёз никто не станет, конечно, но повозить мордой по столу — это всегда пожалуйста. Гроздья гнойных прыщей на физиономии, понос одновременно со рвотой… мы не целители, клятв о непричинении вреда не даём, а народ мы обидчивый и злопамятный.
Мальчишки, заметно струхнув, переглянулись. Ну да, годы, отравленные созвездиями прыщей, уже остались у них позади, и возвращения подобных украшений мажатам вовсе не хотелось. А уж тискаться с какой-нибудь девицей, при этом судорожно сжимая ягодицы в отчаянно-безнадёжных попытках удержать… гм… газы внутри, и в конце концов всё же не сдержаться — да после такого позора побежишь к тому же формари слёзно просить яду.
— И вы тоже так можете? — опасливо спросил тот парнишка, который восхищался ювелирной работой.
— Я? Да любой из моих учеников уже на втором-третьем году обучения. Правда, желающих идти в ученики к формари, да ещё с дивным прозвищем Виверна, было немного, конечно, — усмехнулась я.
— Виверна — потому что они ядовиты?
Я кивнула. Ценитель моего умения работать с тончайшими потоками магии впал в задумчивость. Не в ученики ли собрался проситься? Его приятель, хмурясь, вопросительно посмотрел на него — тот, похоже, этого не заметил, занятый какими-то мыслями.
А наши, позавтракав, понемногу подтягивались к Линдену, беседовавшему с высокой и плечистой, как почти все храмовники, рыцарем-лейтенантом. Я тоже подошла, машинально отметив, что выговор у рыцаря-лейтенанта ферелденский, хотя кожа и волосы для “собачницы” темноваты. Авварская кровь? Горцы-аввары в массе своей низинников не жаловали, но когда такие мелочи мешали бракам и появлению полукровок?
— Нет, сударь, — отрубила храмовница, явно перебив пытавшегося что-то ещё сказать старшего чародея, — никто не обращается с вами, как с редклифскими мятежниками. Они, если вам любопытно, обитают сейчас в камерах с видом на ущелье под водопадом, а вас поселили в тёплых светлых помещениях, кормят горячей свежей пищей трижды в день, а требуют с вас при этом всего лишь соблюдения установленного распорядка. Библиотека, сад и часовня в полном вашем распоряжении без всякого конвоя. Поговорите с леди Вивьен о том, чем вы можете быть полезны Инквизиции — возможно, она поручит вам часть исследований…
— Исследования леди Вивьен! — презрительно фыркнула, кажется, Маргарита (Я подошла слишком поздно и пробиваться в первый круг не стала, а из-за плеча Гленна было не разглядеть, кто говорит — мальчишка он был рослый и не по-мажески мускулистый). Да, скорее всего, она — с её-то характером, да промолчать? Я прекрасно знаю, что язык и у меня не в меру длинный, ядовитый и частенько живёт собственной, независимой от хозяйки, жизнью, но куда мне до Маргариты. — Как залезть под одеяло к герцогу и вещать оттуда о необходимости Кругов?
Рыцарь-лейтенант покривилась. Кажется, она и сама была от леди Вивьен не в восторге. Если здешний рыцарь-командор собирал под свою руку тех собратьев по ордену, кто не просто остался лоялен Церкви, но и считал слово «долг» чем-то большим, нежели сотрясение воздуха, одобрить действия несостоявшейся Первой чародейки бывшего монтсиммарского Круга храмовница не могла. В самом деле: столько говорить о том, что Круги магов необходимы, а из своего сбежать при первой же возможности? Очень уж ваши слова с вашими делами расходятся, мадам де Фер.
— Надеюсь, сударыня, — тем не менее сказала рыцарь-лейтенант, — вы не думаете, будто можете сидеть у Инквизиции на шее, не делая ничего?
— Конечно, нет, — за Маргариту ответил Линден. — Боюсь только, нам понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя после нашего путешествия.
Та кивнула — Линдену точно требовалось время, и наверняка немалое: даже храмовнику было ясно, что на ногах он держится исключительно из одного упрямства.
— Я доложу, что в вашей группе много больных, и не все из них могут добраться до лазарета сами, — сказала она. — С вами ведь был целитель?
— Да, монна, — Гленн сделал шаг вперёд. — К сожалению, я мало чем мог помочь.
— Перепишите пока всех, кто нуждается в помощи лекарей: имя, возраст, чем болен… посмотрим, что можно сделать: раненых и больных и у нас хватает. — Рыцарь-лейтенант провела рукой по лбу. — Ещё вопросы ко мне есть?
