— Она зачарованная? — удивилась Ариана: никакой магии она не чувствовала.

— Это твой золотой запас, — усмехнулся Сентуивир. — Отнесёшь к гномам, они знают, что такое драконье золото — получишь за неё полтора веса, только сразу всё не бери. Приходи каждый месяц за десятком монет, не больше. А если тебе откажут, напиши мне, я кое-кому освежу память.

— Драконье золото притягивает к себе обычное, — Иза вынырнула из тёмных пучин своей горькой обиды. — Гномы за него удавятся… или удавят сами. Так что ты сразу предупреди, откуда оно у тебя.

— Сразу видно — дочь Берта, — хмыкнул дракон, — всю библиотеку мою перерыла. Именно так, Рина. Считается, — он приналёг на это слово, — что драконье золото тянет к себе простое, как магнит — мелкие железки. Якобы поэтому у драконов его целые кучи. Гномы, когда дело касается золота, теряют свои знаменитые мозги и верят в самую неожиданную чушь, так что заходи в любую лавку, хоть сапожную, и говори хозяину, что эту цепь тебе дал я. Не поверят — режь палец.

— А вот в Академии ты бы лучше своей слишком быстрой регенерацией не хвасталась, — задумчиво проговорила Изольда.

— Буду напоказ читать отцовские целительские заклинания, — Ариана расстегнула несколько мелких пуговиц на животе и защёлкнула замочек цепи на талии. Сентуивир только одобрительно кивнул, глядя, как она снова застёгивает рубашку. — Никто же не знает, что на самом деле они мне не даются. Вернее, что мне надо вложить в них втрое больше сил, чем отцу, чтобы они хоть немного подействовали. А вообще… вы все так уверены, что меня возьмут — а если нет?

— Ну, пошлёшь письмо домой, чтобы мы тебя забрали, а сама поживёшь немного на Лазурном Берегу. Когда ещё у тебя будет такая возможность? — дракон с таким равнодушным видом пожал плечами, что Ариана тут же решила: она наизнанку вывернется, но заставит магистров принять её на обучение. Например, намекнёт им, что барону Драконлингу ну вот совершенно необходим боевой маг, которому он мог бы полностью доверять, и если её не возьмут, он и его супруг Сентуивир будут весьма разочарованы. Пусть-ка проверят, если посмеют — пусть расспросят дракона, не врёт ли его воспитанница.

*

С лесоторговцем договорено было заранее, и пока возчики обедали, девчонка простилась с родными. Мать её провожать не поехала, и правильно сделала, по разумению Марка. Ну, а что поехал отец и сам барон с дочерью, а за ними увязался какой-то тип, рядом с которым даже остроухие казались простыми, весёлыми парнями… Ну, без обид, конечно, только Марку показалось, будто у барона в селе были какие-то свои дела, а тут вроде и повод сюда наведаться, и девчонку устроили в обозе так, чтобы любому придурку с кнутом ясно было, что ручки свои корявые лучше держать при себе. Как там барон относился к аманту своего супруга, про то Девятеро знают, но как его дочь обнимала на прощание маленькую колдовку, а он и бровью не повёл — о чём-то это да говорило.

— А после Белых Увалов куда? — спросила девица.

— Посмотрим, — неопределённо отозвался Марк. — На юго-восток много кто едет, много какими путями. Подыщем обоз такой, чтоб не сильно дорогое барахло везли. Или к паломникам пристроимся. А может, повезёт — на паладинов наткнёмся, хоть часть пути с хорошей охраной проедем. Только вы уж, сударыня, Мать Всех Живущих сильно вслух не поминайте. И дядю своего тоже: дочка целителя — и всё тут. Про барона много всякого болтают, дураков на свете тоже много, особенно жадных дураков. У кого ума не хватает понять, что драконье добро трогать опасно. К вам небось чуть не каждый год рыцари приезжают на смертный бой дракона вызвать?

— Ну, не каждый год, но бывают, — девица хихикнула. — По полгорода каждый раз сбегается посмотреть на эту потеху. Вы не думайте, Вир их никогда не убивает, даже не калечит всерьёз. Он вообще добрый на самом деле…

— Вир? — Марк мысленно обозвал себя дубовым пнём. Ну, не ожидал он, что у дракона в человечьем обличьи будет такая обыкновенная внешность. Как-то думалось, что и ростом он будет повыше, и на змеелюда больше похож, чем на какого-то колдуна. — Да как сказать, сударыня. С вами он, понятно, добрый.

Она возмутилась и принялась доказывать, что Сентуивир — просто барашек крылатый, а что он когда-то давно Долгий Мыс едва по камешку не разнёс, так те сами виноваты: зачем они дядю убить хотели? Марк не спорил, знай себе кивал, так что девица быстро выдохлась и замолчала. Пока что никаких особых забот с нею не было: в седле держалась — любому парню на зависть, перед возчиками королевну из себя не строила, но и не заигрывала с мужиками. Иногда принималась болтать про что-нибудь, но Марк слушал её, как любую девицу, как синицу или другую пташку: пускай себе чирикает, а то скучно, когда слишком тихо. По привычке он бдительно поглядывал по сторонам, но лесок в свежей листве был ещё полупрозрачен, да и птицы пересвистывались знакомо, настоящие пичуги, не те сойки, что подают сигналы засаде впереди. Чутьё наёмника, умудрившегося дожить до весьма почтенных по меркам Гильдии лет, пока помалкивало. Неприятности, конечно, будут, никуда не денутся, но начиналась дорога вроде бы неплохо. Марк суеверно сложил руки в знаке, отгоняющем злую силу, и пообещал, что как только заверит контракт у главы Гильдии в Троегорске, столице Белых Увалов, так прямо из отделения пойдёт в храм и пожертвует пару… нет, даже пять золотых Торну — Владыке Бурь, Повелителю Ветров и Покровителю Путников.

Осталось только туда добраться.

========== Глава вторая, в которой у Марка появляется напарник ==========

Какое-то время обоз сопровождали оборотни. Новички вздрагивали и хватались кто за кнуты, кто за мечи, когда очередная серая тень выныривала из подлеска, чтобы тут же снова пропасть из виду. На замечания старожилов и просто более опытных товарищей: «Так это ж оборотни, не настоящие волки», — возчики и охранники, впервые попавшие в здешние края, ворчливо огрызались: «Ну, спасибо, утешили!» Впрочем, к Гремучему ручью все понемногу попривыкли к эскорту вервольфов, а за ручьём начинались земли графа Орландо.

— Уж простите, сударыня, но дальше нам лучше не лезть, — сказал Дар виновато. Собственная нагота его мало заботила, косые взгляды — и того меньше, а вот перед дочерью господина целителя он счёл необходимым оправдаться: — И наши шкуры целее будут, и вам такими знакомствами не хвастаться бы. — Ариана согласно кивнула: как она поняла из советов наёмника, в срединных землях оборотней не жаловали. Это было несправедливо и просто глупо, но с этим приходилось считаться. — На полдня пути по дороге всё чисто, а дальше пусть хранит вас Мать Всех Живущих.

— Спасибо, Дар. — Она наклонилась, свесившись с седла, и презрев неодобрительные взоры (на виду у всех целоваться с голым парнем, да ещё и с оборотнем, тьфу!), чмокнула его в щетинистую щёку. — Ой! Ты колючий!

Он рассмеялся, перекинулся в волка и лизнул её в нос и исколотые губы. Оборотни вообще многовато себе позволяли в волчьей ипостаси, заставляя воспринимать себя как зверей, а не как разумных существ, но Ариана только посмеялась, вытирая нос, и обоз тронулся дальше.

Дальше, увы, ничего весёлого не было. Погода испортилась, пейзажи не баловали ни разнообразием, ни особыми красотами, мелкий нудный дождь живо пропитал сыростью все вещи, а спина и то, что пониже, уже побаливали от тряски в седле. И вообще… Проскакать бодрой рысью до Нижней Росстани или прокатиться в компании сверстников до Светлого озера, чтобы потом вернуться домой, залезть в горячую душистую воду, смыть пыль и пот, переодеться в сухое и чистое и заявиться в столовую с воплем: «Я голодна, как стая оборотней!» — это всё весело и приятно. А весь день тащиться между неторопливо ползущими возами с брёвнами и досками (ни в главу обоза, ни в арьергард Ястреб её не пускал, заставляя держаться посередине и любоваться подскакивающими на ухабах — здесь вообще, похоже, дороги не чинят! — концами досок, потемневших от дождя), вечером кое-как ополаскиваться тёплой водичкой, которую надо было ещё стребовать с очередного трактирщика, ужинать каким-то подозрительным варевом в грязноватой посуде… Ничего ни весёлого, ни приятного в этом не было, да ещё в постелях, «которые меняются после каждого третьего постояльца!», как собаки, кусались клопы. Первые две-три ночи Ариана ещё требовала, чтобы при ней перестелили бельё, но накапливающаяся усталость брала своё, и в конце концов она махнула рукой: не на земле спят — уже хорошо. Про «спать на земле» это Ястреб её предупредил - что, возможно, ещё придётся. Он, похоже, ждал жалоб или возмущённых воплей, но Ариана только вяло кивнула. Придётся — так придётся. Ей, честно сказать, при мысли о том, что впереди ещё месяц пути по этой промозглой серости, очень хотелось плюнуть на Академию и вернуться домой. В конце концов, у Вира имеется такая библиотека, что отец из неё узнал почти все свои лекарские заклинания, а она с молниями управляться научилась совершенно самостоятельно, осталось только подтянуть теорию, и уж в этом ей Иза охотно поможет: та, вздыхая о полном отсутствии магических талантов, тем не менее прочла о магии всё, что сумела понять, а чего не сумела, с тем донимала расспросами дракона, притворно стонавшего о яблочках с одной знакомой яблони.