А ещё лучше, конечно, заглянуть в цитадель и почтительно поинтересоваться, не едет ли кто из господ паладинов в ближайшее время на восток? Только девицу предупредить, чтобы о магии — ни звука. Ни единого словечка. И не потому что паладины поверят в чушь про дочку Мясничихи, а потому что не жалуют магов воины Девяти. На гильдейских шлюх просто поглядывают свысока, а вот колдунов-безбожников, тех прямо на дух не выносят. «Слишком мы сильные соперники, — хмыкал пренебрежительно Дрок. — Мага заломать — это вам не оборотня против его воли в человека превратить…» Марк подумал, что как-то слишком часто поминает в последнее время лучшего своего напарника. Он ведь после гибели Дрока больше никого всерьёз в пару и не брал - так, только если с заданием было не справиться одному. Но получив деньги, тут же честно делил их с товарищами по гильдии и наотрез отказывался дальше работать вместе. И учеников не принимал, хоть за это и шпыняли его старики. Он понимал, что шпыняют за дело, но не мог. Боялся. Слишком больно и тяжело было остаться одному после того, как накрепко привык, что их двое. «Выбирает, кем заново родиться, что ли? — подумал он про Дрока. — Без конца мысли о нём, словно он теребит. Сходить в храм, помолиться за его новое рождение…» Не о том, конечно, думать надо было с невыполненным контрактом на руках, но не думать не получалось. Да ещё эта каменная бошка в последнее время смотрел на него так… словно помочь хотел, только не знал, как и в чём.

Трою городок понравился: вкусно пахнет и кошек много. Кошки у человеков мелкие, конечно, куда им до пардусов, но тоже занятные. Сыр тоже вкусный, хотя овечий, который Трой попробовал в горах, нравился троллю больше, чем здешний. Гроза, правда, утверждала, что наоборот. Что здешний сыр до самого моря славится. Ну, может и так, Трой не спорил. Каждому своё — кто-то ведь кошек терпеть не может, а тут их вон как балуют.

А вот цитадель не понравилась совершенно, уже потому что окружена была высоченной стеной, злобно и недоверчиво щурившейся узкими дырками. «Бойницами, — подсказала Гроза. — От врагов отстреливаться». Врагов у воинов людских богов должно было быть немало, судя по тому, как они держались. Уж до того они были горды, что просто руки чесались аккуратно обжать вокруг головы какого-нибудь заносчивого па-ла-дина его стальную скорлупу, и пусть-ка попробует потом снять свой… как там его? … шлем вроде бы? Небось живо гордости поубавится. И вообще, разве так должны себя вести воины, обещавшие своим богам заботиться и охранять других человеков, попроще? Если бы кто-то из соплеменников Троя попробовал так задрать нос, ему бы живо по этому носу прилетело кулаком от кого-нибудь из стариков. Нет, человеки — очень странные создания.

Грозе па-ла-дины тоже не понравились. Это Трой понял по тому, как она молчала и только сопела временами. Да и Ястреб говорил-то с ними почтительно, но Трой видел: если б не боялся он за маленькую шаманку, в жизни бы близко к ним не подошёл, тем более — помощи не просил бы. Однако попросил, и оказалось, что да, едет-таки как раз в нужную сторону целый отряд, чтобы сразиться с драконом, разоряющим хутора и нападающим на обозы. «Виверна, наверное, — подумал Трой. — Тварь большая, глупая, а человекам с перепугу запросто может показаться драконом». Он не стал говорить, что драконы не живут в холмах и не нападают на обозы с копчёной рыбой: всё равно не послушают. Человеки, как он заметил, вообще не любят слушать умных советов, зато очень любят обвинять других в том, что у них что-то не получилось. Например, любят сказать, что ты «накаркал». Как это они ещё всех ворон не перебили, чтобы те своим карканьем им не портили дел?

Словом, Ястреб получил разрешение ехать с отрядом, и надо было отправляться дальше. А Трой подумал, что надо будет, когда вернётся домой, привезти с собой обыкновенного человечьего кота, а то пардусы слишком дикие и злые, не то что эти мурлыки. И ещё неплохо было бы научить женщин племени тоже варить сыр. Хотя… судя по тому, как человекам нравятся разноцветные камушки, можно просто менять их на сыр и на хлеб: хлеб Трою понравился даже больше, чем сыр.

========== Глава пятая, в которой путешествие из сухопутного становится морским ==========

Дорога была безопасной, конечно, но до одурения скучной и утомительной, потому что без конца приходилось следить за собой, чтобы не ляпнуть лишнего. И паладины ужасно раздражали своим высокомерно-снисходительным отношением ко всем, кто не имел чести принадлежать к их славному ордену. „Настоящего бы дракона на вас, — раздражённо думала Ариана. — Такого, как Вир, не виверну несчастную“: дракон, промышлявший козами и копчёной рыбой, в самом деле, как Трой и предсказывал, оказался всего-навсего виверной. Паладины были страшно разочарованы: они рассчитывали на пещеру, полную сокровищ, а вместо неё оказалось просто вонючее грязное логово. Ни Арианы, ни её охранников, разумеется, и близко не было, когда воины Девяти сражались с крылатой тварью, но после схватки паладины отдыхали в том же трактире, где остановились ночевать их попутчики, и Ариана вдоволь наслушалась и хвастливых описаний боя, и вздохов о том, что виверны не собирают золото, как драконы. Лучше бы порадовались, что виверны не плюются огнём! Доспехи от пламени не защита, наоборот — их не сорвёшь с себя, как горящую одежду, скорее изжаришься заживо в раскалённой броне.

Ещё она не успела вовремя уйти наверх, и к ней пытался подкатиться заметно перебравший вина дедок, уверенный в своей неотразимости, которой возраст не помеха. Прямо посылать его лесом было опасно, слушать его россказни — скучно, терпеть волосатую потную лапу на своей коленке — противно.

— Сударь, — сказала Ариана самым постным и бесцветным тоном, — я путешествую, выполняя волю своего дяди, и ему не понравилось бы, если бы он увидел меня с посторонним мужчиной.

— И кто ж твой дядя, красавица? — снисходительно спросил паладин, игриво потрепав её коленку под столом.

— Барон Бертран из Зелёного Дола.

— Из Зелёного Дола? — паладин что-то посоображал, но Зелёный Дол действительно был баронством и, как это ни забавно, консорта дядиной матушки тоже звали Бертраном, а что Ариана не прибавила к баронскому титулу „консорта“… ну, так мало кто вообще любит уточнять такие досадные мелочи, поэтому воин Девяти поскучнел и что-то пробормотал о том, что дядю, разумеется, надо слушаться. Лапу свою он убрал и вообще резко умерил пыл, а там и Ариана извинилась, что устала и хочет спать.

Спать ей на самом деле не хотелось, конечно — она окончательно привыкла к новому ритму жизни, и день, проведённый в седле, уже не казался ей отбытым в каторжном руднике. Она плескалась в лохани, поливая себя из ковшика тёплой (чуть тёплой, но она уже привыкла) водицей, а Трой, честно повернувшись к ней необъятной спиной, точил свой ятаган, так ни разу в ход им не пущенный, поскольку драться с горным троллем самоубийц за всю дорогу так и не нашлось — чему Ариана была очень рада.

— А если мыться будет Ястреб, на него смотреть можно? — спросил вдруг Трой, деловито трогая пальцем кромку лезвия.

— Это ты лучше его спроси, — хмыкнула Ариана. — Он, конечно, такой же мужчина, как и ты, но вдруг он не любит, когда на него смотрят? У разных людей разные тараканы.

— Разные? — озадачился тролль. — Везде рыжие и мелкие.

— Да нет, в головах, я имею в виду.

— В головах живут вши, а не тараканы, — возразил удивлённый Трой.

Пришлось объяснять ему, что такое „тараканы в голове“. Забывшись, он повернулся к нанимательнице, но хотя Ариана была в нижней рубашке, делать ему замечание она не стала: слишком сложно было бы объяснить троллю, чем длинная, по щиколотку, полотняная сорочка отличается от платья и почему на женщину в одной сорочке постороннему мужчине смотреть неприлично.

— А вот скажи мне, Гроза, — задумчиво проговорил Трой, — ты говорила, что твой дядя — муж дракона…