И почти швырнул её на Яо, тот едва подхватить успел.

— Проваливайте! — гаркнул Барт. — Давайте, спасайте вашего гемнона!

Ренна, сама не зная зачем, рванулась назад, но верёвка натянулась, врезалась в горло, едва на колени не повалила. Молодой дракон схватил её за руку, заволок на карниз, заставив снова к стене прижаться.

— Смотри только на меня, — приказал Яо, — спину и руки от скалы не отрывай. Я поддержу, если что. Смотри только на меня, поняла?

Принцесса послушно кивнула. Оборачиваться ей и самой не хотелось. Нет, не так. Обернуться она сейчас не смогла бы и под страхом казни. Идти вперёд, медленно, по шажочку, приседая на подламывающихся коленях, оказалось гораздо проще.

Яо прислонился к скале, оперся затылком, да так и сполз, сев на корточки. Ренна же, долго не думая, плюхнулась на землю, довольно чувствительно ударившись отмозоленным за день. А потом и вовсе растянулась во весь рост — камень показался удобнее самой мягкой перины. В мире царили тишина и покой, за острыми верхушками камней небо начало сереть. Где-то едва слышно пиликала цикада: ни огней, ни криков, ни звона — ничего. Шагах в пятидесяти, а, может, и в пятистах отсюда, каменный уступ, по которому пробирались, резко повернул, едва не сбросив их вниз. С тех пор всё, что позади осталось, как отрубило.

— Думаешь, они… — выдавила принцесса, как только грудь перестало резать раскалёнными ножами.

— Далеко ещё до Арэна? — дыша тяжело, с сипом спросил Яо.

— Я не знаю, — покачала головой Ренна. — Слышу по-прежнему едва-едва, но почему-то уверена, он совсем рядом.

И соврала. Та самая убеждённость, которая ей путь через ущелье показала, таяла, словно утренний туман. Будто не ей принадлежала.

— Это хорошо, — пробормотал парень. Помолчал и повторил. — Это очень хорошо. А, духи! Хвост бы отдал за кружку воды.

Ренна не ответила, хотя тоже готова была отдать что-нибудь, лишь бы напиться. Ей казалось, что в горле даже шуршит тихонько.

— Ты иди, — непривычно серьёзно, решительно велел Яо. И смотрел он, конечно, исподлобья. — До рассвета совсем ничего осталось, а там прилетят… Из Серых скал прилетят. Барт позвал, я знаю. Только огонь разведи, чтоб и тебя ещё не потеряли.

— Яо…

— Сейчас не до этого, — огрызнулся Крылатый, тяжело, опершись на руку, поднявшись. — Ты же тут помешаешь только, понимаешь?

Ренна тоже встала. Едва снова не рухнула, правда, но сумела устоять. Хотела что-то сказать — попрощаться? Попросить? Пожелать? — и промолчала. Лишь неловко погладила дракона по руке выше локтя и побрела прочь. Даже оборачиваться не стала.

Сколько времени прошло, девушка понятия не имела, да и с головой явно творилось что-то нехорошее, вроде коротких обмороков приключалось: принцесса будто бы засыпала, а потом так же внезапно просыпалась, понимая, что всё ещё карабкается по каменному завалу, цепляясь за чахлые кусты, за острые камни. Или тащится, запинаясь о собственные ноги, держась за стену.

И всё-таки гемнона она нашла.

Сначала прошла мимо, потом, не соображая, зачем это делает, вернулась и снова прошла. Опять вернулась.

Он лежал под скальным выступом: темно-серый в зыбком предрассветном мареве, почти неотличимый от камней — громадный булыжник, напоминающий спящего дракона. Именно спящего: крылья спокойно опущены, длинная шея выгнута дугой, голова прячется под боком. Ренна с силой потёрла лицо, поморгала, убеждаясь, что ей не мерещится. Шагнула вперёд… и остановилась.

Крылья не были опущены: они висели ни к чему не годными тряпками, перебитые. И вовсе не задремал Крылатый, уютно пристроив морду, а, скорее всего, тянулся к кошмарной, с вывороченными краями ране на боку, да сознание потерял. И ещё чешуя у него на щеке была содрана — смутно серела кожа. И кровь: почти чёрная, высохшая, а кое-где и мокнущая — повсюду.

— Я сейчас… — забормотала Ренна, отступая, — сейчас. Подожди, я позову…

Принцесса оглянулась назад, на расселину, из которой вышла, развернулась, готовая бежать. Дракон вздохнул. Или, может, застонал едва слышно. Но глаз так и не открыл — её высочество глянула через плечо. А по его морде, огибая страшный рог на носу, медленно ползла капля — всего лишь утренняя роса, ничего больше. Такие же были и на рваных кожаных перепонках, и на обломанных когтях, но Ренне будто пощёчину дали.

Она стянула сорочку, рыча от нетерпения, перекусила шов, разодрала на ленты, бросилась рядом со зверем на колени. И опустила руки. Какая рубашка? Тут и десятка таких не хватит! Вскочила, заметалась: пришло в голову, что надо воду найти. И опять застыла столбом. Где она будет искать? Как его напоить? Да и местная вода… Вспомнив совет Яо, наломала веток с корявых кустов, сумела-таки развести костерок — сучья разгорались неохотно, больше дымили.

Ренна сильно, до медного привкуса, прикусила губу. Сжала кулаки так, что ногти в ладони впились.

— Почему меня ничему толковому не научили? — прошипела.

Села рядом с драконьей мордой, обхватив колени.

— Ты был так близко, а мне казалось, что ещё далеко. — Протянула руку, хотела рог погладить, но не решилась. — Спорила, доказывала, а кому оно надо? — Крылатый вздохнул — грудь едва заметно приподнялась. Дышал он вообще редко, прерывисто. — Потерпи, пожалуйста, — заторопилась Ренна. — Совсем чуть-чуть осталось, потерпи. Ты мне ещё выкуп не выплатил, помнишь? Нехорошо долги оставлять.

Веки дракона дрогнули — в узкой щели показалась мутная желтоватая полоска — и снова опустились.

— Ты меня слышишь? — принцесса встала на колени. — Арэн, я здесь, я тут.

Зверь застонал. Теперь отчётливо и совсем по-человечески. Ренна сунулась и отдёрнула руку от голой кожи в подсохшей корке там, где должна быть чешуя. Подалась влево и шарахнулась от сломанного крыла. Легла, подползла ближе, прижалась к толстой, как бревно, шее, обняла, сколько рук хватило, пытаясь согреть.

Почему-то кровью от дракона совсем не пахло. Запах был, но приятный, хоть и резковатый, мускусный, немного металлический.

— Даже не думай, — заговорила в смешное, вытянутое листом ухо, — И вот в голову больше не бери от меня сбегать, понял? Я тебя хочу и тебя получу! Только так всегда и будет. Ты даже представить своей огромной тупой башкой не можешь, сколько там всего будет. Знаешь, я сына нашего видела. Тебе его летать ещё научить надо. Конечно, не так рано, он же маленький совсем… Ты мне много чего обещал, а теперь опять куда-то собрался?

Дракон вздрогнул всем телом. Ренна замерла, боясь вздохнуть, словно она спугнуть могла… Но грудь зверя снова поднялась и опустилась. Вот тут плотину и прорвало, слёзы хлынули. Но сейчас было можно, даже нужно. Ведь с их помощью проще всего выпросить то, чего хочешь.

— Ты только побудь со мной ещё немножко, ладно? — пробормотала, хлюпая носом, размазывая сопли по сухой, горячей, чуть-чуть колкой чешуе. — Вот всего лишь вздох, один. Вот так. И ещё разок. Ну давай, ты же можешь! Я знаю, можешь. Во-от. А теперь ещё раз.

Крылатый дышал. А лишь это и имело значение.

Когда посыпались камни, шаги раздались, принцесса в сторону расселины даже и не посмотрела.

— Ренна, — позвал Нангеши.

— Он жив, — ответила гнусаво. Хотела было утереться, но руки расцепить просто не сумела. Казалось, будто только она и заставляет дракона дышать. — Жив, — повторила. — Только я понятия не имею, как его отсюда забирать. Но мы что-нибудь придумаем, правда?

— Конечно, — спокойно отозвался Говорящий.

Старик доктор, чем-то неуловимо напоминающий придворного медика, лечившего ренниные детские болячки, то и дело клевал носом, задрёмывая в своём кресле. В том, что он умеет не только простуды пользовать, принцесса уже убедилась: лицо гемнона больше не пугало восковой бледностью и чёрные круги под глазами стали меньше. Оставалось надеяться: переломы срастаются так же быстро. И всё равно старый дракон очень походил на человеческого лекаря. Может острым костистым носом, может, рысьими бровями. А, может, тем, что одно его присутствие успокаивало, приносило уверенность: всё будет хорошо.