— Долго ли в столицу съездить, показаться на свадьбе? — гемнон глянул на принцессу и тут же взгляд отвёл. Видимо, кусты его гораздо больше интересовали. — А воспитание… Тебя люди часто видели?

— Я не о том! Почему малышку сюда взяли — понимаю. Почему от людей скрывали тоже. Если они узнают, что Защитники девочек совсем крошками забирают, то такие слухи пойдут!.. — Ренна прикусила губу, глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться, не частить. — Почему вы и со мной не сделали того же? — сумела-таки закончить ровно.

— Мне пора. С домом делай что хочешь, только в мастерскую не суйся, — вместо ответа проворчал Арэн, развернулся и пошёл к особняку.

Быстро так пошёл, почти бегом.

— Я вас жду сегодня после ужина, — крикнула принцесса ему в спину. — Вы мне обещали!

Принцесса так и не поняла, услышал её Крылатый или нет — на крик он никак не отреагировал. Разве что шагу ещё прибавил?

Спроси кто её высочество, чего она в данный момент хочет меньше всего, так сразу бы и не сообразила — выбор уж слишком велик. Но вот стоило дракону появиться — ответ сам собой нашёлся: меньше всего сейчас Ренна хотела бы встречаться с близнецом гемнона. Но куда от него деваться? Бежать разве что, но как-то это совсем несерьёзно. Потому принцесса только тяжко вздохнула, одёрнула подол, моментально вспомнив, во что одета — странно, но при Арэне она вообще об этом не думала — и пошла к тёмной фигуре, маячившей за зарослями бузины.

Ещё одна странность: за переплетениями гибких веток, за гроздьями глянцевых ягод Крылатого и не разглядеть толком, понятно лишь, что большой и руки на груди сложены. А на лицо его тень от разлапистой ветки золотолиста падала. И всё равно Ренна знала, кто её поджидает. Зачем тоже знала или, по крайней мере, догадывалась.

Знание это ничего, кроме рези в желудке и кислого привкуса на языке, не несло.

— Что ты тут делаешь? — низко, глуховато, с явной угрозой спросил Барт.

— Встречалась со своим мужем, а теперь дышу воздухом, — невозмутимо ответила принцесса. Вот и третья странность подоспела: этого Защитника она и на кончик ногтя не боялась, хоть бы и весь изрычался. — А сейчас уместнее спросить, что вы здесь делаете? И почему вам настолько плевать, что нас увидеть могут?

— Записку мою получила?

— Или то, что не позволено младшему брату, вполне допустимо для старшего?

— Ты читала записку? — голос Барта стал ещё ниже, ещё угрожающе.

— Так откуда такие привилегии?

— Записка! — рявкнул дракон.

— Думаю, что её обрывки уже забили решётку на фонтанном стоке, — сдалась её высочество.

— В каком смысле? — опешил Барт.

— Разве здесь может быть какой-то другой смысл? — удивилась принцесса, сосредоточенно поправляя ожерелье. Наверное, оправу для крупной жемчужины, ювелир сделал слишком тяжёлой, а, может, дело в креплении подвески, но она постоянно норовила съехать на сторону и никак не желала лежать точно между ключиц. — Ваше письмо я разорвала и выбросила в фонтан. Бумага не слишком хорошего качества, быстро размокнет, а чернила смоются. Так что не думаю, будто кто-то сумеет его прочитать.

— А… букет? — не слишком уверенно, позабыв рычать, поинтересовался дракон.

— Развязала и раскидала под кустами, — деловито пояснила Ренна. — И у меня большая просьба: не присылайте мне больше ни писем, ни подарков. Я пока не знаю, почему гемнон так снисходителен к вашему поведению, но себя компрометировать у меня желания нет. И вам этого делать не дам.

— Почему ты так со мной? — почти простонал Крылатый.

Поник, опустив голову, руки, сгорбил плечи.

— Кстати, хотела узнать: кто у вас рассматривает дела о домогательстве, гемнон или Старшая мать?

— О чём ты говоришь?!

— О домогательстве, — спокойно напомнила Ренна.

— Понимаю, — пробормотал Защитник, — я разбил тебе сердце, а это месть. Не могу сказать, что у тебя нет права.

— И не надейтесь, — процедила принцесса сквозь зубы. — Моё сердце при мне и в полном порядке.

Барт ещё немного постоял, раскачиваясь с носка на пятку, потом вышагнул из-за кустов. Её высочество отпрянула, думала, за руки хватать начнёт. Но вместо этого дракон медленно, словно бы против своей воли, на колени опустился.

— Я люблю тебя! — прошептал через силу — Ренна видела, как после каждого слова вздрагивают широченные плечи.

— Довольно! — Ярость — холодная, действительно ледяная, такая, что кончики пальцев онемели — плескалась под черепом, промывая мысли, от чего те становились кристальными, прозрачными и очень колкими. Со зрением тоже творилось неладное: все вокруг стало видеться очень чётко, ярко, но плоско: у каждого листа на бузине появился контур. — Вы заигрались! Поначалу, всё было неплохо, но чем дальше, тем хуже и хуже. Поверьте, не вы один читали дамские романы. Но в отличие от предыдущих ваших женщин меня сознательно отучали в них верить.

— Я вообще ничего не понимаю…

Даже стоя на коленях Барт оказался почти одного роста с принцессой, но умудрялся смотреть снизу вверх. И взгляд у него был растерянный, искренний, даже, пожалуй, обиженный, будто и впрямь не понимал, в чём его обвиняют. А поверить так хотелось…

— Могу и объяснить, мне не трудно, — Ренна отступила ещё на пару шагов, сжимая кулаки так, чтобы ногти впились в ладонь. Всё врут люди, не помогает боль справиться с собой, с чувствами своими. Зато позволяет отвлечься. — У молодых людей при дворе — пажей или просто не слишком родовитых и богатых — безотказный приём имелся. Очень они модные романы уважали, даже больше дам, зачитывали до дыр. Пояснить зачем?

— Зачем? — послушно повторил Крылатый, почему-то так и не сообразив встать.

— А затем, — почти крикнула принцесса, — что дамы этим книжонкам больше, чем наставлениям Святителей верили! Всё-то им казалось, будто такие герои и впрямь где-то ходят. Ну вот мужчины и пользовались. Сегодня в моде мрачные и загадочные господа, заигрывающие с колдовством? Извольте, полон двор таких. Полюбились герои? Так идём всей толпой на ристалище, защищать честь возлюбленной!

— Да я даже читать не умею! — рявкнул дракон, тоже сжимая кулаки — немалые, к слову сказать.

— Значит мне придётся вас огорчить! — не вовремя разбуженной гадюкой прошипела принцесса. — У вашей любовницы был очень дурной вкус! Сначала стать другом и советчиком, потом пострадать, на расстоянии любить. Конечно же! Ведь они никак не могут быть вместе! Потом всё-таки поддаться страсти, все эти трогательные подарочки! Великий, пошлость какая! Где она добывала книжонки, которые вам вслух зачитывала? На весенней ярмарке?

— Всё, что ты тут наговорила — это бред! — Барт вскочил-таки на ноги, надвинулся скалой, накрыл огромной тенью. Оказывается, принцесса не так далеко от него и отошла. — Никто не смеет…

— Я смею! — Ренне и дела не было ни до его габаритов, ни до угроз. Она едва сдерживалась, чтобы с визгом ногтями в физиономию Крылатого не вцепиться. А способность думать, кажется, заморозила ярость — в голове остался лишь идеально прозрачный лёд. А ещё холод. — Я тебе поверила, ты!.. Я. Тебе. Поверила! И расплатился за это Яо!

— Я же уже говорил, — устало выдавил дракон, — Это не я, ревность…

Барт протянул-таки руку, но что он там делать собирался: хватать или по голове гладить, принцесса разбирать не стала. Её передёрнуло от ничуть не притворного омерзения. Только вот кто больше брезгливость вызывал — она сама или дракон — её высочество не слишком понимала.

— Не подходи ко мне, — промямлила жалко, — не подходи!

И помчалась к особняку, спотыкаясь — слёзы глаза застилали, будто через очень грязное стекло смотрела. Ренна и рада была успокоиться, да рыдания забивали горло, как песком — тут бы не задохнуться или в голос не завыть. Злость, обида и унижение жгли ничуть не хуже раскалённого железа. А сильнее всего, наверное, унижение язвило: мало того, что позволила собой крутить, как тупой крестьянкой-телушкой, так ещё и сдержаться не сумела. Тут не рыдать впору, а со скалы сигать.