— Я давно хотел тебя попросить, — негромко сказал защитник, — не поминай Великого, не надо. По крайней мере, при Крылатых.
— Почему? — не спросила — потребовала принцесса, безуспешно пытаясь заглянуть под тень капюшона — Нангеши отвернулся. — Кто они такие? Харсовы выродки, кто они? Кто сам Харс?!
— А что об этом говорят люди?
— Отвечай!
Ренна тряхнула дракона и у, что странно, принцессы это действительно получилось — Говорящий едва не упал, ему даже на руку пришлось опереться.
— Не могу. Клянусь, хотел бы, но не могу, — почти прошептал Защитник. — Помнишь, ты обещала не лезть в тайны, которые людям знать не следует? Так вот, это одна из таких тайн.
— Ты просто обязан!..
Крылатый вывернулся — ткань мантии между пальцев её высочества протекла, как вода — и тут же на ногах оказался.
— Нет, — сказал твёрдо, без, уже ставшей привычной, мягкости, — но никто тебе не мешает понять всё самой. Если, конечно, ты захочешь увидеть вещи своими глазами.
— Других у меня нет, — хрипло хохотнула Ренна и рот зажала, уж слишком истеричным смешок получился.
— Есть, — кивнул Нангеши, — глаза твоих учителей. Тебя проводить обратно?
Принцесса в ответ только головой мотнула. Возвращаться в деревню ей сейчас совсем не хотелось.
* * *
Конечно, в одиночестве её высочество надолго не оставили, но пришёл не Яо, как Ренна ждала, а Барт. Дракон уселся в траву напротив принцессы, невозмутимо вытащил из-за голенища немалых размеров нож и принялся остругивать до смешного короткую палочку.
Ренна покосилась на деревню, на людей, сгрудившихся вокруг гемнона, и промолчала. Арэн наверняка видел брата, а раз не остановил, то ничего против его присутствия рядом с супругой не имел. Принцесса тихонько вздохнула, натянула подол платья на колени, пристроила на них подбородок.
Размеренные, монотонные движения Барта успокаивали ничуть не хуже, чем если бы её высочество по голове гладили или обнимали, например. Была в них трудноопределимая надёжность, устойчивость, будто Ренну стеной от всего мира загородило. И размеры дракона больше не пугали, хотя кольчуга делала и без того немалые плечищи ещё больше. И мышцы на голых руках по-прежнему ходили валунами, толстые вены вздувались верёвками при каждом движении. Но нет, страшным это совсем не выглядело и отталкивающим тоже.
— Барт, а вы можете честно ответить на один вопрос? — Крылатый вопросительно приподнял бровь, от своего занятия не отрываясь. — Харсовы дети — это драконы?
Защитник дёрнулся, зашипел лесным котом, сунул стёсанный до крови палец в рот.
— Предупреждать же надо, когда такие вопросы задаёшь! — проворчал невнятно.
— Я предупредила, — снова вздохнула Ренна. — И всё-таки?
— Да с чего ты взяла такую чушь?
Защитник вынул палец, критически его осмотрел и сунул обратно.
— Так нет или да? — поднажала её высочество.
— Нет, конечно, — фыркнул дракон.
— Тогда почему вы на меня не смотрите?
— Может потому, что мне дико хочется тебя поцеловать?
— С ума сошёл? — шёпотом ахнула принцесса. — Тише ты! Услышит ещё кто-нибудь!
— Ага, кузнечики, — подтвердил Барт, снова берясь за свою палочку. — И доложат моему братцу. Ты спросила — я ответил. А правду говорить легко и приятно. Мне действительно очень хочется тебя поцеловать. И не только, если бы позволила.
— Замолчи! — процедила Ренна.
И не выдержала, уткнулась-таки лицом в колени, понимая, что её идиотски-счастливую улыбку видеть никому не стоит, даже и Барту.
— Как прикажите, Ваше высочество, — ухмыльнулся дракон, — слово Старшей матери закон.
— Вам бы не мешало почаще об этом вспоминать.
— Так ты ещё пока ничего и не приказывала, — странным, даже не сразу и определишь, каким тоном ответил Крылатый.
И замолчал. Ренна всё же выглянула из-под свесившихся на лицо волос. Дракон сидел, опершись локтями о колени, свесив руки, в которых по-прежнему держал палочку и нож, смотрел на принцессу. И таким этот взгляд был, что её высочеству немедленно убежать захотелось. А, может, ему на шею броситься.
— Перестань, — попросила шёпотом.
Хотя в данный момент ей меньше всего хотелось, чтобы Барт «переставал», лучше б уж наоборот.
— Как будет угодно Старшей матери, — сипло и без всякой насмешки выдавил Защитник, откашлялся в кулак и снова взялся за свой наполовину оструганный сучок. — И не стоит всё так близко к сердцу принимать, я серьёзно.
— О чём вы? — голос принцессы тоже подозрительно похрипывал, а светский тон вышел недостаточно светским.
— Думаешь, с чего я к людям подался? Может, и не стоит мужику в таком признаваться, но только меня местные обычаи так достали, что… — дракон попилил себя тупой стороной ножа по кадыку. — Такое чувство, будто в зверятнике живу. Не в лесу, а как раз в яме какой-то, куда тварей понапихали и меня вместе с ними — грызёмся, трупоеды.
— Страшно стало?
— Нет, не страшно, — мотнул головой Барт, — противно скорее. Степь эта, чтоб ей сгореть вместе со всеми, бабы наши… прости, женщины. Кто сильнее, тот и прав! Ну ведь обходятся же другие без всего этого, так почему мне-то нельзя? Знаешь, мне милее люди. Конечно, тут проще: раз сумел другому глотку порвать, значит, справедливость на твоей стороне. А если я не хочу глотки рвать? Ну вот обрыдло мне это? Только деваться некуда. Вот я и ушёл. Странно, правда?
— Странно, что ты вернулся.
— Да просто тоска по родным горам замучила, решил навестить, — усмехнулся Барт, поддёргивая брючину. — А тут как раз ты пожаловала, ну я и…
— Не надо… — снова попросила принцесса. И снова шёпотом. Подумала и всё же спросила. — А когда ты обратно отправишься?
— Да уж какое обратно. Если только…
Он глянул на Ренну исподлобья и заканчивать не стал. Хотя обоим было понятно, что сказать хотел: «Если только с тобой» — висело в воздухе, в разморенном стрекоте кузнечиков слышалось.
— Не плачь, — негромко попросил Барт.
— С чего ты… — пробормотала девушка, провела рукой по щеке — и впрямь мокрая. — Я так хочу домой! — выпалила вдруг, сама не зная с чего. Получилось жалобно и очень по-детски, но принцессе на это наплевать было. По-настоящему плевать. — Не хочу больше тут. Проснуться бы…
— Не плачь, — повторил дракон, протянул руку. — На вот, держи.
На широкой, желтоватой от застарелых, как у крестьянина мозолей, лежала куколка: тело из палочки, вместо юбочки цветок полевой гвоздики, голова — бутон одуванчика. И даже локоны есть, из стебля того же одуванчика сделанные, кудрявые от выступившего сока.
Ренна послушно взяла игрушку, сжала в кулаке. И разревелась, утираясь по-простому, манжетой нижней рубашки, на ладонь натянутой. Ну а что делать? Платка-то всё равно нет. Барт сидел напротив, поигрывал ножом, смотрел в землю, глаз не поднимая. Только желваки под острыми, слишком резко очерченными скулами так и ходили.
— Мы как, дальше едем или в Серые Скалы возвращаемся? — спросил, когда слёзы, наконец, всхлипами сменились.
— Возвращаемся, — прогундосила принцесса, злясь и на себя, и на него, и на весь мир. Ренне ещё очень хотелось высморкаться, слезы наглухо нос забили, но платок так и не материализовался. Видимо, драконы ими не пользовались. — Хватит с меня Грани. Всё, что хотела, увидела. И даже больше. Если можно, то я бы предпочла отправиться прямо сегодня, до темноты времени не так мало.
Встать её высочеству удалось не с первого раза — сама не заметила, когда успела ноги отсидеть. Ренна охнула, схватилась за лодыжку, которую судорогой свело. Но Барт и тогда не догадался руки подать. Всё так же сидел, смотрел почти вровень.
— Почему и не сегодня? — сказал непонятно и словно бы о чём-то своём размышляя.
А принцессе подумалось, что Защитникам, даже лучшим из них, даже почти людям, галантными кавалерами никогда не стать. Не дал им Великий Дракон такого таланта.
