– В том-то и дело, – спокойно возразил Маккриди.
Эдуардз нашел другой довод:
– Как бы то ни было, он никогда не работал на нас.
– Но мог бы работать.
– Объясните, почему.
Маккриди объяснил.
– Что ж, – сказал Эдуардз, – что касается официального статуса, то он не является нашим сотрудником. Привлекать его к участию в операциях запрещено. Категорически запрещено. Это вам ясно?
– Совершенно ясно, – сказал Маккриди.
– С другой стороны, – добавил Эдуардз, – вы, очевидно, все равно будете следовать своим инстинктам.
Когда Маккриди вышел из кабинета, Эдуардз протянул руку под стол и выключил потайной магнитофон. Если стереть последнее предложение, то Эдуардз будет прикрыт на все сто процентов и на все случаи жизни. Так создаются долгие блестящие карьеры.
Маккриди знал о магнитофоне от своего приятеля, инженера, который его устанавливал. Шагая по коридору, Маккриди бормотал:
– Ладно, старая задница, теперь можешь приниматься за редактирование.
У него не было иллюзий относительно Ирландской республиканской армии. Журналисты в своих бульварных газетенках часто называют ирландских террористов кучкой безмозглых идиотов, у которых совершенно случайно изредка что-то получается. На самом деле это совсем не так, а журналисты просто не имеют понятия о том, что они пишут.
Что-то похожее могло быть в давно прошедшие дни, в конце шестидесятых и в начале семидесятых годов, когда ИРА руководили идеологи среднего возраста в шинелях, вооруженные револьверами малого калибра. Тогда они сами, укрывшись в каком-нибудь гараже на задворках, изготавливали бомбы из удобрений. Тогда их еще можно было остановить, вытащить из их гаражей на солнышко. Но, как это часто бывает, политики ничего не поняли, недооценили опасность, уверовав, что террористы представляют всего лишь экстремистское крыло движения за гражданские права. Те времена давно стали историей. К середине восьмидесятых годов ИРА возмужала, став, по-видимому, самой организованной и самой деятельной террористической группой в мире.
ИРА обладала четырьмя преимуществами, без которых ни одна террористическая группа не смогла бы просуществовать двадцать лет. Во-первых, ИРА поддерживали целые ирландские кланы, молодежь которых постоянно вливалась в ряды активистов, занимая место убитых или «ушедших» – ушедших в тюрьмы. Хотя в ИРА никогда не было более ста пятидесяти активно действующих террористов и, вероятно, не более трехсот активных сторонников, готовых предложить конспиративные квартиры, помещения для хранения оружия и технических средств террора, и хотя более ста членов ИРА были убиты, а несколько сотен «ушли», из фанатически настроенных республиканских общин на севере и юге постоянно прибывало молодое пополнение. Источник этого пополнения никогда не иссякал.
Во-вторых, у них под боком было надежнейшее убежище – Ирландская республика, где можно было совершенно безопасно готовить операции, а потом осуществлять их на территории британской Северной Ирландии. Хотя многие члены ИРА постоянно жили на севере, юг всегда был рядом; террорист, которого разыскивает полиция, всегда мог ускользнуть в Ирландскую республику и там скрыться. Если бы шесть графств Северной Ирландии были островом, то ИРА прекратила бы свое существование годы назад.
В-третьих, современные руководители ИРА были фанатично преданы идее и настолько безжалостны, что не останавливались ни перед какими жестокостями. С годами они все больше оттесняли прежних руководителей, которые все еще питали несбыточные надежды на мирное объединение всех народов острова в единой демократической Ирландии. На место стариков-идеалистов пришли упрямые фанатики, ловкие и изворотливые, умные и достаточно образованные, чтобы искусно завуалировать свою жестокость. Они тоже за единую Ирландию, но только под своей властью и устроенную в соответствии с учением Маркса, что пока приходилось скрывать от щедро финансировавших их американцев.
В-четвертых, ИРА удалось обеспечить постоянный приток денежных средств, без чего не может существовать ни одна организация террористов или революционеров. Когда-то ИРА жила на пожертвования владельцев бостонских баров или на средства, «заработанные» в результате налета на какой-нибудь местный банк. К середине восьмидесятых годов ИРА контролировала по всей стране сеть питейных заведений, занималась организованным рэкетом и не гнушалась «обычных» уголовных преступлений; в результате республиканцы получали огромные деньги, которые служили надежным фундаментом для организации террористических актов. Республиканцы научились не только добывать деньги, но и поняли, что такое внутренняя безопасность, принцип минимума осведомленных и строгое разделение обязанностей. Давно миновали те дни, когда они слишком много пили и слишком много болтали.
Ахиллесовой пятой ИРА всегда было оружие. Недостаточно иметь деньги на оружие, надо еще суметь превратить их в пулеметы М-60, минометы, базуки и ракеты типа «земля-воздух». Кое-каких успехов республиканцы добились, но обычно ФБР их опережало. В прежние годы они получали оружие из стран коммунистического лагеря, обычно через Чехословакию – при молчаливом согласии КГБ. Но потом пришел к власти Горбачев, и готовность СССР поддерживать террористические акты на Западе пошла на убыль, а потом и вовсе канула в лету.
Маккриди понимал, что ИРА нужно оружие. Если представится такая возможность, то она направит за оружием своих лучших, самых толковых людей. Об этом и многом другом размышлял Маккриди, выехав из небольшого городка Криклейд и пересекая неотмеченную границу графства Глостершир.
Перестроенный скотный двор оказался именно там, где ему и сказали. К нему вела отдельная дорога. Старое каменное строение, в котором когда-то держали скот и сено, теперь было очень удачно перестроено в уютный загородный дом, окруженный каменной стеной с вделанными в нее тележными колесами. В саду уже расцвели весенние цветы. Маккриди проехал через ворота и остановил машину возле деревянной двери. Молодая симпатичная женщина, которая пропалывала цветочный бордюр, окаймляющий двор, поставила на землю плетеную корзину и выпрямилась.
– Здравствуйте, – сказала она. – Вы приехали за пледами?
Значит, понял Маккриди, он подрабатывает еще и торговлей пледами. Возможно, информация о том, что продажа книги идет не слишком успешно, была правильной.
– Боюсь, что нет, – ответил он. – Видите ли, я приехал, чтобы поговорить с Томом.
Улыбка тотчас сошла с лица женщины, и в ее глазах мелькнула тревога, словно она уже не раз видела, как такие вот мужчины вторгались в жизнь ее мужа и приносили одно беспокойство.
– Он работает. Пишет в своем сарайчике в дальнем углу сада. Он сделает перерыв примерно через час. Вы можете подождать?
– Конечно.
Она провела Маккриди в светлую гостиную с ситцевыми занавесками на окнах и предложила ему кофе. Разговор не клеился. Примерно через час на кухне послышались шаги. Женщина вскочила.
– Никки…
Том Раус остановился в дверях. Улыбка еще не сошла с его лица, но изучающий взгляд замер на Маккриди.
– Дорогой, этот джентльмен хочет поговорить с тобой. Мы ждали, когда ты освободишься. Ты хочешь кофе?
Раус даже не посмотрел на жену, он по-прежнему не сводил взгляда с гостя.
– Кофе? Конечно, с удовольствием.
Она вышла. Маккриди представился. Раус сел. В досье было написано, что ему тридцать три года, но там не упоминалось о том, что он находится в отличной физической форме. В этом не было нужды.
Когда-то капитан Том Раус служил в полку специального назначения британских ВВС. Три года назад он оставил армию, женился на Никки и купил заброшенную ферму к западу от Криклейда. Он все делал сам, с утра до вечера таская кирпич и известковый раствор, балки и стропила, оконные рамы и водопроводные трубы. Он превратил неровную поляну в идеальную лужайку, сделал цветочные клумбы, построил стену. На это уходили все дни, а по вечерам он писал.
Конечно, это должен был быть роман, документальное произведение было бы немедленно запрещено на основании закона о неразглашении государственной тайны. Впрочем, даже первая книга романа вызвала гневную реакцию на Керзон-стрит – в штаб-квартире MI5. Книга была посвящена событиям в Северной Ирландии, повествование в ней велось от имени нелегального агента MI5. Контрразведчики уверяли, что роман свел на нет результаты их длительной, кропотливой работы.
