На предметном столике лежала свинцовая пуля, удерживаемая мягкими зажимами. Митчелл всматривался в бороздки, которые, изгибаясь, опоясывали цилиндрик. Эти бороздки оставила нарезка ствола оружия, из которого была выпущена пуля. Вот уже пятый раз Митчелл осторожно поворачивал пулю, отмечая все царапины, которые характеризуют ствол оружия не хуже, чем отпечатки пальцев – человека. Наконец Митчелл закончил осмотр, удивленно присвистнул и пошел за одним из справочников. У него была целая библиотека таких книг, недаром Алан Митчелл считался самым знающим в Европе специалистом по огнестрельному оружию.

Оставалось провести другие испытания. Митчелл понимал, что где-то за океаном, за четыре тысячи миль от Великобритании, с нетерпением ждут его результатов, но он не мог торопиться. Он должен быть уверен, совершенно уверен.

Слишком много дел в судах было проиграно только из-за того, что другие эксперты, нанятые защитой, камня на камне не оставляли от заключений криминалистов обвинения. Нужно было еще проанализировать крошечные частички сгоревшего пороха, прилипшие к тупому концу пули, подтвердить состав – а стало быть, и источник того свинца, из которого она была изготовлена (два дня назад таким анализам уже подвергали расплющенную пулю). С помощью спектроскопических методов можно проникнуть в структуру металла, определить все мельчайшие примеси, время изготовления, а иногда даже ту фабрику, на которой была выплавлена пуля. Алан Митчелл отыскал на полке нужный справочник, сел и стал его листать.

У ворот резиденции губернатора Маккриди отпустил такси и позвонил. Джефферсон впустил уже хорошо известного ему англичанина. Маккриди объяснил, что ему нужно еще раз позвонить по установленной Баннистером международной линии и что он получил на это разрешение мистера Ханны. Джефферсон проводил его в кабинет губернатора и ушел.

На этот раз Маккриди взялся не за телефонную трубку, а за письменный стол. В самом начале расследования Ханна, воспользовавшись ключами покойного губернатора, просмотрел все ящики стола и, убедившись, что разгадки тайны убийства там не найти, закрыл их снова. У Маккриди не было ключей, но они были ему и не нужны. С содержимым ящиков письменного стола он ознакомился накануне. То, что ему было нужно, лежало в левом нижнем ящике. Там было две штуки, но Маккриди было достаточно и одной.

Это был великолепный бланк, отпечатанный на роскошной бумаге с кремовым оттенком, немного шероховатой наощупь, как пергамент. Наверху, в центре бланка, красовалось золотое рельефное изображение королевского герба – лев и единорог, которые поддерживают щит, расписанный геральдическими эмблемами Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии.

Ниже жирным шрифтом было напечатано:

Под текстом стояла факсимильная подпись:

Это был королевский указ. Точнее, бланк указа. Из чернильного прибора сэра Марстона Моберли Маккриди взял ручку и, стараясь писать каллиграфическим почерком, заполнил бланк. Потом он подул на бумагу, чтобы просохли чернила, и скрепил документ губернаторской печатью.

Внизу, в гостиной, уже собирались гости. Маккриди еще раз бросил взгляд на указ и пожал плечами. Он только что назначил себя губернатором островов Баркли. На один день.

На террасе резиденции губернатора собрались шесть мужчин. Джефферсон подал кофе и ушел. Его не интересовало, зачем они здесь. Это было не его дело.

У стены стояли два сержанта полка специального назначения, Синклэр и Ньюсон. Они были в кремовых спортивных костюмах и в кроссовках с наклейками против скольжения. У каждого на поясном ремне висела сумочка вроде тех, в которых туристы носят на пляж сигареты и крем от загара. В сумочках сержантов был отнюдь не крем от загара.

Лейтенант Хаверсток еще не надел парадную форму. Он удобно устроился в одном из парчовых кресел, закинув свои длинные ноги одну на другую. Его преподобие Дрейк и Эдди Фаваро сидели на диванчике, а старший инспектор Джонс стоял у двери. Он был в темно-синем мундире с серебряными пуговицами и знаками отличия, в шортах, носках и ботинках.

Маккриди достал королевский указ и передал его Хаверстоку.

– Бумагу доставили на рассвете из Лондона, – сказал Маккриди. – Прочтите, усвойте и переварите.

Хаверсток прочел документ.

– Что ж, значит, все в порядке, – сказал он и передал бумагу Джонсу.

Старший инспектор пробежал глазами указ, встал по стойке смирно и сказал:

– Слушаюсь, сэр.

Потом королевский указ перешел в руки сержантов.

– Меня устраивает, – сказал Синклэр.

– Нет проблем, – добавил Ньюсон.

Сержант передал документ Фаваро. Тот прочел, пробормотал «Ого!» и удостоился предупреждающего взгляда его преподобия Дрейка, который, ознакомившись с указом, прорычал:

– Хвала господу!

– Своим первым распоряжением, – сказал Маккриди, – я передаю всем вам – за исключением старшего инспектора Джонса, разумеется, – полномочия специальных констеблей. Считайте, что вы их уже получили. Во-вторых, я объясню, чем нам предстоит заняться.

Маккриди объяснял минут тридцать. Возражений ни у кого не было. Потом Маккриди и лейтенант Хаверсток пошли переодеваться. Леди Моберли еще не встала и завтракала в постели. Впрочем, это не имело значения. У сэра Марстона была отдельная спальня, а гардеробная покойного губернатора была свободна. Хаверсток показал Маккриди, где что находится, и ушел. В дальнем углу гардероба Маккриди нашел то, что ему было нужно: полную парадную форму губернатора британской колонии, правда, на пару размеров более просторную.

Через несколько минут в гостиной появился уже не тот турист в грязной помятой куртке, что сидел в баре отеля «Куортер Дек». На ногах Маккриди были сверкающие сапоги со шпорами. Он надел тесные белые брюки и наглухо застегнутый белый мундир с голубым поясом. На солнце ослепительно сияли золотые пуговицы, позолоченные аксельбанты, цепь и острие на колониальном шлеме.

Хаверсток тоже облачился в парадную белую форму, лишь плоская офицерская фуражка была темно-синей с черным козырьком. Над козырьком красовался двуглавый орел – символ гвардейских драгунов. Мундир лейтенанта украшали позолоченные аксельбанты, на плечах красовались также позолоченные эполеты, а на портупее из блестящей черной кожи висела небольшая патронная сумка, тоже черная. Лейтенант не забыл нацепить и обе свои медали.

– Отлично, мистер Джонс, приступим, – сказал Маккриди. – Мы должны исполнить волю королевы.

Старший инспектор Джонс был чрезвычайно горд. Ни разу в жизни его не просили исполнить волю королевы. С губернаторским «ягуаром» во главе кортеж выехал из ворот резиденции. За рулем «ягуара» сидел Оскар, рядом с ним – один из полицейских, а на заднем сиденье, не снимая головных уборов, торжественно восседали Маккриди и Хаверсток. За губернаторской машиной следовал «лендровер»; его вел второй констебль, рядом с которым сидел Джонс, а сзади расположились Фаваро и его преподобие Дрейк. Перед тем, как покинуть резиденцию губернатора, Синклэр молча протянул Фаваро заряженный «кольт-кобра». Детектив сунул оружие за пояс и сверху прикрыл рубашкой. Сержант предложил оружие и его преподобию Дрейку, но тот лишь покачал головой.

Констебли вели два фургона, у открытых дверей которых устроились Ньюсон и Синклэр. Сержанты полиции ехали в последнем фургоне. «Ягуар» медленно выбрался на длинную главную улицу Шантитауна. Люди останавливались и провожали кортеж недоуменными взглядами. Двое в белых мундирах на заднем сиденье «ягуара» смотрели только вперед.

У ворот усадьбы мистера Горацио Ливингстона Маккриди приказал остановиться. Сначала он, потом лейтенант Хаверсток вышли из машины. Из ближайших переулков высыпали сотни островитян; открыв рты, они наблюдали за невиданным зрелищем. Маккриди не стал спрашивать разрешения, он остановился у двустворчатых ворот и ждал.