– Сколько стажеров вы планируете взять в этом сентябре? – интересуюсь я.

– Мы говорим, что место всего одно, однако если выдающихся кандидатов будет больше, рассмотрим и двоих.

Вот черт.

На этом все закончилось. Время вышло, и я сделала все, что могла.

– В любом случае мы сообщим вам о нашем решении в понедельник, а завтра утром первым делом вышлем письмо. Спасибо, что пришли, – говорит на прощание Добряк, и меня уже выводят из кабинета.

Я быстро иду по коридору, ускоряя шаг. Открываю тяжелую входную дверь – на лицо падают солнечные лучи. Достаю из сумки очки и с уверенным видом надеваю их, чтобы скрыть громадные слезы, собравшиеся в уголках глаз.

Я обессилена. Несколько недель готовилась к собеседованию, и вот оно окончено. Меня накрывает волна то ли облегчения, то ли тревоги, а может, всего сразу, я не знаю.

С черепашьей скоростью плетусь по улице и дважды едва не попадаю под машину. В ожидании автобуса мысленно возвращаюсь к собеседованию, но в голове только каша из отдельных сцен и голосов.

Я очень надеюсь, что не облажалась.

Последнее, чего мне сегодня хочется, – это пойти куда-то напиться. Все время думаю о вчерашнем собеседовании: о том, как все прошло, как я могла бы найти лучшие ответы на вопросы – и так до бесконечности. Я с удовольствием лежала бы на диване до самого понедельника в компании вредной еды, вина и сериалов «Нетфликс», роняя слезы по единственному серьезному шансу в жизни, который я загубила. Однако я обещала Хайди, что мы куда-нибудь сходим, и она от меня не отстает.

В 17.45 она приближается ко мне с угрожающим видом: руки на бедрах, взгляд полон презрения.

– Мэнди, я даю полтора часа, чтобы ты пришла в себя. Хорош хандрить, давай-ка наводи красоту. Возражения не принимаются!

Я морщусь, еще крепче сжимаясь в позе эмбриона.

– Но…

– Никаких но! Вперед! – Хайди стаскивает меня с дивана с такой силой, что я падаю на пол, и мы обе хохочем.

– Ладно-ладно! Я пойду!

Через два часа мы уже в нашем любимом баре под названием «Криптик», то есть «загадочный». В отличие от вчерашнего строгого костюма этим вечером на мне черное обтягивающее платье – такое узкое, что даже трусики под него не наденешь. Голову венчает пышная прическа, на ногах – высокие каблуки. Мистера Грубияна хватил бы удар, увидь он меня такой.

Со стороны мне, пожалуй, можно позавидовать: стройная фигура с изгибами в нужных местах, длинные светлые волосы, большие голубые глаза, «милый носик-кнопочка» (так мне говорят) и пухлые губы (так пишут в журналах). Благодаря всему вышеперечисленному, а еще тому, что я считаюсь умной, можно предположить, что жизнь моя – сплошное счастье. На самом же деле единственное, в чем я уверена, – это внешность. Люди понятия не имеют, что творится внутри, за завесой постоянных улыбок, под слоем краски… да и с чего бы им догадываться? Почему они должны волноваться о моих личных проблемах, когда жидкая подводка на глазах лежит так безупречно?

Хайди сегодня – настоящая соблазнительница. В откровенно-коротком красном платье ей удается выглядеть ни капельки не вульгарно, а, напротив, очень элегантно. В этом вся Хайди.

Стоит теплый летний вечер, значит, можно сесть снаружи. Раз я с Хайди, то мы не «просто садимся», а выбираем место с наилучшим обзором. Поближе ко входу/выходу, чтобы замечать новых красавчиков, но не впритык к двери, иначе ребята нас/меня «не увидят». Мне никогда не разобраться в этой странной системе Хайди. Такое чувство, что мы выставляем себя напоказ вроде павлинов, однако парни так и валятся к ее ногам – потому и не мне судить.

Хайди – моя лучшая подруга во всем мире. Ноги у нее как у модели – таких длиннющих вы в жизни не видели. Фигура сексуальная, подтянутая благодаря йоге (не то что у меня), темные волосы острижены под резко очерченный «боб». На нехватку мужского внимания она не жалуется. Вообще, Хайди привлекает и женщин, и мужчин. Первые восторгаются ею, потому что она такая чертовски идеальная, и за это же ненавидят. Вторые боятся, но тут же готовы целовать землю, по которой она прошла. Бурные эмоции Хайди особо не интересуют.

Как и бойфренды. У нее бывают мальчики-игрушки, парни чисто для секса, короткие интрижки; бывают то богачи, то интересные мужчины без гроша в кармане; некоторые умные, но совершенно не привлекательные, другие сексуальные, но совершенно тупые; кто-то к ней привязывается, кто-то быстро исчезает… Но про всех можно сказать одно: они попадают под чары Хайди. Она может получить любого мужчину, только все они ей быстро надоедают. То есть она жалуется на скуку, хотя причина наверняка кроется глубже.

А вот моя личная жизнь – полная катастрофа. Слышали про диапазон парней? На одном конце – плохие парни (месяцами бегают за тобой, а потом, когда ты наконец западаешь, ведут себя как полные уроды: не пишут, строят из себя бабников и прогоняют, как только ты им надоешь), на другом – «такие-милые-просто-нет-слов» (истинные джентльмены, потенциальные отличные мужья, осыпают тебя комплиментами и ВСЕГДА отвечают на сообщения). В общем, мне обычно попадается кто-то из них – и ни разу из золотой середины. Вечно от них одни проблемы, потому что хорошо такие отношения никогда не заканчиваются. К кому меня тянет, так это к плохим парням, потому что, знаете, – ну а кого не тянет? Случались на моей памяти и настоящие хоррор-шоу, однако лучше всего я справляюсь с плохишами следующим способом: просто о них не думаю. Ведь если не обращать внимания на нечто страшное, его, считай, и не существует. Таковы законы физики.

Правда, чересчур милые парни мне тоже не нравятся. От всех этих комплиментов и очарования мне становится как-то… не по себе.

В общем, с противоположным полом у нас с Хайди полный крах, что весьма обидно, ведь мы часами обсуждаем наши будущие свадьбы.

Мы подружились на второй неделе учебы в университете, когда я села рядом с ней на лекции по договорному праву (там изучают, как разорвать контракт из-за неудовлетворенности одной стороны – забавно). Она наклонилась ко мне и прошептала (в речи слышался явный, но не слишком резкий ньюкаслский акцент):

– Ты только посмотри на задницу этого Тома.

С тех пор мы стали неразлучны. Пожалуй, можно сказать, что нас свела вместе любовь к праву (ну и к заднице Тома, раз уж на то пошло, в которую Хайди будет регулярно впиваться своими ноготками, пока ей это не надоест, а хватит ее недели на три).

Разумеется, она получила работу в лучшей фирме Ньюкасла, занимающейся торговым правом. Умничка Хайди уделала их на собеседовании и получила должность, даже не успев выйти из здания.

После нескольких коктейлей в «Криптике» мы перебираемся в бары района Джесмонд. Во время учебы жить рядом с университетом нам было не по карману, и мы поклялись, что обязательно поселимся здесь, когда станем «взрослыми». Какие же мы молодцы! Ну да, живем мы в тесной двухэтажной квартирке рядом с метро – мебель трясется каждые двенадцать минут (в соответствии с расписанием поездов), зато на нашей улице полно замечательных ресторанов, баров и ДАЖЕ есть «Старбакс».

МЫ ПРЕУСПЕЛИ.

К половине одиннадцатого мы напились и потому заводим весьма глубокомысленный разговор (позволительный и желанный только после употребления большого количества алкоголя). Я высказываюсь о своих волнениях по поводу стажировки, Хайди жалуется, что месячные (опять) запаздывают, и мы проводим мини-голосование по поводу того, стоит ли переспать с телеведущим Ричардом Медли (да).

Подходят какие-то взрослые мужики. Серьезно, такие старые, что в отцы нам годятся, и вовсе не симпатичные. В подобной ситуации без Хайди не обойтись – она решает проблему ловко и без лишних усилий.

– Фу! Как можно быть таким напыщенным и некрасивым? – бормочу я, отпивая мохито.

– Мартину Греггу это не помешало, правда? – поддразнивает Хайди.

– Не-е-ет! Не смей БОЛЬШЕ упоминать его в моем присутствии! Скатертью дорога! – кричу я.