В посадочной зоне за периметром стоянки охраны вовсе не было. Свобода.

* * *

Трудно представить звуки страшнее. Хрустнули позвонки, в горле забулькало, закипело. Прошла вечность, прежде чем девушка поняла, что не в ее горле. Она подтянула колени к груди и встала на четвереньки, оборачиваясь.

Позади нее загребала когтями пума. Уже в агонии. Глаза остекленели, язык вывалился на снег – мерзко, но вместо кошки могла оказаться Самина. Здесь у пумы не было естественных врагов. Трехметровая стрекоза оказалась для нее сюрпризом. Кайнорт пил долго и жадно, передние лапы направляли струи к жвалам. Биолога замутило. От увиденного, от страха, от падения. Она отползла подальше и умылась относительно чистым снегом. Бритц покончил с поздним завтраком и чистил крылья передними лапами, как огромная муха. Самина ждала, что он вернет себе человеческий облик, но стоило ей отвернуться, как жесткие лапы подхватили ее поперек живота и оторвали от земли. Эзер экономил силы и время. Обернись он лишний раз перед полетом с целью морально подготовить ее, воплей точно не стало бы меньше.

Соль в том, что к такому не подготовишься. Самина охнула и зажмурилась, чтобы не видеть улетающие скалы и мертвую пуму. Бритц нес ее лицом к земле, как дохлую фретку. Захотелось инстинктивно поджать ноги, но в тот момент стрекоза перехватила ее под мышки и сжала крепче. Ветер бил по лицу, и в холодном вихре стало трудно дышать. И негде спрятать нос. Девушка прижала к нему кулаки, обтянутые рукавами. Но нашелся в ее положении и большой плюс: собственно чудовище было почти не видно. Самина понятия не имела о скорости полета, но елки внизу слились в одно сплошное зеленое море. Жесткие волоски на грудных сегментах эзера царапали ей шею. Самина поежилась, заерзала, опять попыталась согнуть ноги и… полетела вниз!

Завизжать не успела: черный хвост изогнулся и хлестнул ей под дых, кувырнул в воздухе – и лапы вновь сцапали ее, но на этот раз прижали к себе лицом. Бритц обращался с ней, как с недорогой игрушкой. Схватил поудобнее, чтобы рвануть вперед и ввысь. Резвее, еще резвее. Самина поняла, что впредь лучше не ерзать, и обхватила чудовище коленями. Она устроила нос под жвалами стрекозы, где воздух не свистел и был теплее.

На обложке старой детской книжки нарядная фея седлала стрекозу и погоняла ее гороховой плетью, словно циркового пони. Ну-ну. Просунь Самина хоть палец к спине Бритца, вертолеты крыльев оторвали бы его по локоть в считанный миг. Верхом на стрекозе можно было разве что приготовить фарш из феи.

– Куда мы летим? – девушка старалась перекричать ветер. – Бритц! Куда?

Капитан не ответил. Оттого ли, что не мог говорить, пока не обернется, или оттого, что не счел нужным отвечать. Грубый ворс под его жвалами пах кровью.

* * *

Когда при обходе патруля Эйден нырнул под багажную стойку, где кто-то пролил кофе, он рассудил, что не стыдно валяться в луже, а стыдно попасться чистеньким. Когда от жажды слипся язык, робот без лишней рефлексии стащил флягу у привокзального бродяги. Но когда он вытряхивал песок и хвою, корчась в экспресс-мойке для роботизированной уборочной техники… Уж тут самооценка затрещала и посыпалась.

– Эйден! – Шиманай забежал в санблок вормхолла и свирепо оторвал настенную сушилку, ни в чем не повинную. – Эйден! Самина в безопасности?

– С ней Бритц. Он прислал мне это, – андроид развернул недавний диалог.

«– Меня приняли за тебя, смени охрану! И плейлист ;)

– Спасибо, у нас все хорошо.

– С жемчужины моей глаз не спускай. Изобретательна и агрессивна.

– Можно не церемониться?

– Можно».

Переписку завершало фото Самины. Бледно-зеленая, грязная, прикрытая одним полотенцем, она посылала Бритцу неприличный жест на пути в душ. Должно быть, где-то в башне эзеров.

– Ублюдок… – выплюнул профессор.

– Для нее уж лучше он, чем Бен или Харген.

– А Бен-то чем плох?

– Да просто. Я ревную.

– И ты ублюдок! – тут он впервые заметил, что андроид местами дырявый. – И что это с тобой?

– Так модно теперь. Достал корабль?

– Уже на старте. Кто бы мог подумать: именитый ученый и чудо робототехники – натурально тырят коня!

– Меня уволили, я мылся в общественном туалете, лакал из крана для кошек. Ниже дна падать некуда, Шима. Теперь пойдем воровать звездолет.

Синяя полицейская форма вызывала среди бранианцев едва ли меньший трепет, чем имперский китель. Так что Эйден не только не привлекал внимания, но издалека разгонял пассажиров одним своим видом. Правую руку синтетик убрал в карман, а воротник приподнял, скрывая металл на шее. Шима рядом тоже сыграл на руку. Здесь пялиться на киборга считалось неприличным, и пассажиры смущенно отводили взгляд. Частные суда не требовали проверки документов. Они миновали общий зал регистрации и сразу вышли к посадочной зоне.

Эйден ожидал разнообразие форм и размеров кораблей, но взлетная площадка была похожа на птичий инкубатор. Половинки скорлупок застыли острым концом вниз. Края их вверху были неровные, как у разбитых напополам яиц – громадных, как целый дом. А еще казалось, ткни их пальцем, и они покачнутся, скатятся с цоколя и завертятся на боку.

– Вот наш посадочный модуль. – Шима кивнул на средних размеров скорлупу.

– Я надеюсь, у тебя из-за него будут проблемы.

– У института. Я оформил аренду на имя ректора. Урезал мне финансирование, вот кто настоящий разбойник.

Время бранианских кротовин подходило к концу.

– Шима, а где наш пилот? – напряженно огляделся робот.

– Мы заберем его по дороге. Ты ведь в состоянии вывести модуль на орбиту?

– Конечно. У вас их туда кротовина выбрасывает.

– Там еще предстоит состыковаться с блоком двигателя. Справишься?

– Вообще-то я был старшим офицером звездолета. Не нагнетай.

Кафт пожал плечами, и они поспешили взойти на борт. Внутри корабля дерзости андроида поубавилось.

– Это что, аналоговый штурвал? Гидравлический дроссель, ты шутишь?

Профессор не мог шутить при всем желании, ибо понятия не имел, что за зверь такой – дроссель. Да и остальные слова он разобрал лишь по отдельности.

– Не думаю, что для тебя это так уж трудно. Все-таки ты сам пилот. Тот крейсер, на котором ты сюда упал, на вид куда серьезнее.

– Только на вид. Истребители класса «диспайс» не межзвездные. Иначе говоря, там всего три кнопки: вперед, назад и пли. Такой… я не знаю, космический велосипед.

– Но ты побывал и старшим офицером на звездолете.

– Четыреста же лет назад, а не четыре тысячи, – андроид все мог устроиться в кресле пилота. – Сиденье крутится только в одной плоскости… чума. Может, здесь и якорей гравитации нет?

– Якори сейчас везде, даже у совсем отсталых. И всем станет легче, если ты отключишь имитатор эмоций, хоть на время! – Шима пульнул мячики поочередно в кресло, в штурвал и в плечо синтетика. – Не волнуйся, я буду твоим штурманом.

– Руки пристегни. Иначе будешь моим юбилейным несчастным случаем.

Половинка белой скорлупы оторвалась от площадки и заскользила вверх, к пусковому шлюзу. Неслышно и плавно, как перышко на ветру. Эйден ничем не выделялся из облака точно таких же кораблей. Из экономии кротовина выпускала по пять-десять скорлупок за один присест. Поднимаясь над вормхоллом, они были похожи на те фонарики, которые пускают в небо, чтобы загадать желание. Интересно, сколько желаний пассажиров внутри них противоречило друг другу прямо сейчас, в этом облаке из кораблей?

– Мелкие носятся внутри одной системы, – Шима болтал без умолку. Чем выше они плыли, тем сильнее тревожил его водительский опыт четырехсотлетней давности. Он уж был не рад своему плану, но это все, что он сплел за отведенное время. – Широкие принадлежат грузовым компаниям. А средние, вот как наш, летают между звездами.

Их модуль был просторный, но недостаточно большой для серьезных перелетов. Бранианцы летали на углеводороде, и для батарей требовалось куда больше места, чем могла вместить рубка.