Звука, которому в совершенно тихой комнате не было места.

Страх. Липкий, окутывающий.

Стыд и ужас.

Его кто-то видел. Слышал.

Кто-то узнал, насколько непозволительно он стал слаб.

За спиной зашуршало, и Зеро, мигов оказавшийся в холодом поту, мысленно взмолился о том, чтобы это был кто-то безобидный, вроде Икари, а не Канаме, который обвел его вокруг пальца, затаился, ждал, смотрел и наблюдал за ним тогда, когда он так непозволительно распахнул свою душу, чтобы выпустить в ночь все то, что вновь жгло ее, как кислота, попавшая в рану.

Наверное, он просто слишком сильно нагрешил за свои восемнадцать лет, потому что тело, опустившееся позади него на колени, совершенно точно не могло быть телом Икари.

Высокое. Теплое. Вопреки всему — родное. И пахнет шоколадом, вернее — смесью зерен кофе и какао-порошком. Скорее черный шоколад с примесью, нежели молочный.

В общем, просто до обидного знакомый ему запах, который мигом оплел его привычным коконом, расслабляя непроизвольно напрягшиеся мышцы.

Кончики темно-русых волос, слишком уж отросших за лето, защекотали Зеро лицо. Сильные, но одновременно по-аристократически тонкие, чужие руки обхватили его, обняли, будто собрали в кучу все, каждый отпавший кусочек.

Бедра у бедер, полное слияние тел — будто кусочки паззла на место встали, сцепились так, что не расцепишь.

И дыхание. Знакомые до боли, до новой порции слез и дрожи вдохи и выдохи, ритмичные и на удивление неспокойные.

Зеро закрыл глаза, досчитал до десяти. Конечно, ничего не изменилось, когда он открыл глаза.

Ничего, кроме того, что теперь чистокровный терся щекой о его волосы, дышал жадно и шумно, будто тоже испытывал что-то большее, нежели простой уют.

Так жмутся и трогают что-то тебе совсем не чужое, а наоборот.

— Может быть, когда-нибудь я должен был этому научиться, — тихо вздохнул Куран.

— Что?

— Ничего, прости. Зеро, я тебя люблю. Давай встречаться? — Вопросительно-просяще, с жалобной ноткой спросили над ухом, и у Кирию все перед глазами поплыло.

— Можешь… Можешь повторить? — Нервно облизав враз пересохшие губы, Зеро затих так, что услышал в ушах собственное сердцебиение и даже шум крови.

— Давай встречаться?

— Нет, я не об этом, — нетерпеливо шевельнувшись, Зеро откинулся вампиру на грудь, потрогал пальцами его теплое пальто, потом закинул голову, встречая немигающий взгляд уставившегося на него вампира, который тут же не выдержал и взгляд отвел, но экс-охотник заметил румянец на его щеках. Крошечная, едва заметная капелька цвета на холодной бледности аристократа.

— А… Это… Я люблю тебя. Люблю тебя, Зеро, — теперь Куран краснел уже серьезно, и Зеро на миг испытал искушение попросить его сказать это снова. Возможно написать, расписать и заверить нотариально.

Но, как послушный мальчик, что бывало крайне редко, парень тихонько вздохнул, помялся и спросил:

— Обещаешь больше никогда меня не бросать?

— Обещаю, — Куран был серьезен как никогда, все смотрел на кусающего припухшую губу Зеро, на его покрасневшие глаза и покраснения в уголках губ — натер, когда рот зажимал.

— Обещаешь, что никогда и ни с кем мне больше не изменишь? — Зеро требовательно дернул одну из прядок, глядя твердо и заставляя смотреть себе в глаза. Куран различил в нежно-фиолетовых, таких любимых глазах упрямство и прямоту ребенка, который без всяких уверток требует однозначный ответ. Проникся.

— Обещаю.

— Обещаешь водить меня на свидания, держать за руку и целовать даже при твоих… компаньонах? — был вариант обозвать остальной Ночной класс еще как погрубее, но Зеро не хотел портить момент.

— Обещаю, — Куран сдавался. Сдавал позицию за позицией, понимая, что игра закончилась его проигрышем.

К черту Шизуку и желание получить хотя бы ничью. И его игру. Их противостояние.

Это было первое поражение, которое он был готов принять чуть ли не с восторгом.

— Обещаешь исполнять некоторые мои просьбы без споров? Просто выполнять, — Зеро опустил глаза, уставился на их невесть когда оказавшиеся сплетенными пальцы. Автоматом погладил один из пальцев партнера, — да, наконец-то, снова партнера, — получил ответную ласку.

— Обещаю, хотя в пределах разумного, — не сразу, но Куран согласился.

— А… А говорить, что любишь? — Совсем тихо спросил парень, ощущая, что у него глаза на мокром месте. Пожалуй, ответ «нет» на подобный вопрос его пугал больше всего.

— Обещаю, конечно. Вообще, кажется, я вхожу во вкус — соглашаться с каждым твоим условием, — последовал мягкий поцелуй в макушку, Канаме вздохнул и вновь устроился, как было.

— Вот как? Тогда, пожалуй, я согласен. Но у меня есть еще одно условие, — неожиданно серьезно заявил парень.

— И какое же? — Куран глаза закрыл, перебирая в уме, чего еще может попросить его любимый. На ум, как на зло, шли мысли, в основном связанные с материальной частью, но с Зеро они никакой взаимосвязи точно иметь не могли.

— Во-первых, мы начнем все заново. Поэтапно. Как настоящие влюбленные. А во-вторых… С тебя кольца, — Зеро прямо-таки услышал, с каким скрежетом Куран начал это обдумывать.

Канаме же подумал, что, наконец-то, и склонность к материальным доказательствам у Зеро нашлась. Стало жить чуть проще, а то он уже забеспокоился, что придется обойтись без материальной части отношений, связанной, в основном, с тратами на любимое чудо. Но нет, Зеро дал ему лишний простор, пусть и в весьма ограниченном масштабе.

— То есть, постельные отношения мы возобновим только после того, как я докажу, что намерения у меня серьезные? — Заключил вампир после минутного молчания. — И помогут мне в этом кольца?

— Ну, план примерно таков, — Зеро кивнул, затем поспешил добавить: — Только постельные отношения тоже нежные. Хочу нежности и ласки.

— Вот же стервец, — ласково, но как-то не слишком радостно выдохнул Куран. Обреченно так выдохнул. — Ладно, будут тебе и подарки, и ухаживания, и кольца тоже будут. На месяц, согласен? Или на полгода. Что символичнее?

— Ты знал, на что подписываешься, я тебя за язык не тянул, — Зеро был дьявольски собой доволен. В его понимании, он провернул просто сделку века, совершенно не напрягаясь и не оказывая давления на другую сторону.

Ну просто адвокат дьявола.

— Знаю, — они оба затихли, оба уставились на стену прямо перед носом.

Наверное, зайди кто — зрелище было бы просто неописуемое.

— Кстати, хочешь услышать первую мою просьбу? — Тихонько подал голос пепельноволосый.

— Жажду, — отозвался чистокровный, сжимая парня покрепче, боясь, что тот попробует сбежать от него куда-нибудь — страх повторения накатил неожиданно и неприятно.

— Ты должен встретиться с Шизукой. И дать свою кровь. Уж не знаю, на кой она ей сдалась, но… Я, вроде как, обещал ей помочь. А еще она взяла на себя роль строгого родителя. Тебя… Ммм… Обещали наказать за плохое обращение с ее любимыми близнецами, — Зеро подавил смешок — вампир напрягся, будто уже сейчас был готов бежать на другой континент.

— Видимо, от этого никуда не деться, — уже в который раз за вечер проявляя чудеса самообладания, Канаме со вздохом, но пообещал сделать и это.

На том они и порешили.

Минуя долгие разговоры, стоит сказать, что еще через два часа Зеро уже вовсю посапывал, уткнувшись в теплую грудь своего вампира, прижатый к стене и укрытый теплым одеялом, и, пожалуй, уже давно не видел такие счастливые сны и не спал так спокойно.

Наконец-то они, кажется, пришли к верному решению проблемы. И дальше все должно быть хорошо — хотя бы в масштабе взаимоотношений двух влюбленных сердец.

***

Как известно, там, где двое находят решение, кто-то еще может приобрести почву для вещей несколько иных.

Ичиру сдвинул люк и прыгнул в шахту — у него остался только один вариант, как поймать свою коварную госпожу, не растратив зря время на бессмысленные поиски.

Взрослое, прекрасное, полное силы — тело Шизуки Хио все еще хранилось под Академией, и именно к нему младший близнец пришел, чтобы рано или поздно, но все же встретиться со своей госпожой.