Девушка-первокурсница, только прибывшая в Академию, стояла на земле на коленях. Позади нее, зажимая ей рот, удобно устроился вампир-новичок. Вторая его рука скользнула ей под юбку, и вот тут-то Зеро и ощутил, как ярость затмевает разум.

Вампир понял, что что-то вокруг изменилось лишь тогда, когда Кровавая Роза уперлась ему в затылок, а Зеро с театрально громким звуком взвел курок.

— Отпусти ее, ублюдок, иначе твои мозги разлетятся прахом, даже не долетев до дерева, — голос Зеро звучал мягко, и даже ласково, однако, каждый услышавший понимал в свое время, насколько обманчива эта ласковость. Таким же голосом он мог описывать, как будет наматывать кишки очередного вампира на люстру.

Кровосос тоже это понял, а потому его рука сначала оторвалась от рта девушки, позволяя ей сделать глубокий вдох, а затем исчезла из-под юбки. Почувствовав свободу, девушка тут же, спотыкаясь, сделала несколько резких движений вперед, и спиной прижалась к ближайшему дереву, с нескрываемым ужасом глядя на вампира и префекта.

— Кирию-кун… Позволь мне… — Зеро вздрогнул и лишь чудом не нажал на курок. Рядом с ним стоял Канаме, представляя собой темную версию Зеро.

Глаза Курана были скрыты под волосами, однако Зеро отчего-то знал, что там горит отражение того же гнева, что горит и в глазах самого Охотника.

— Ладно уж, оставляю его Вам, президент Куран, — не оглядываясь, Зеро пошел к той девушке, которая повизгивая, сейчас пятилась от учеников Ночного Класса, чьи глаза горели багровым огнем у всех до единого.

Губы Канаме были сжаты в плотную линию, руки свободно висели по швам, глаз не было видно, и лишь темный огонь насилия, который внезапно покрыл тело президента выдавал его неприкрытое бешенство.

Новичок заскулил и тут же попытался дать деру, мечтая за пару секунд оказаться страны за две прочь от этого места. Но он не успел. Послышался звук разрываемой плоти, свист хлыста, а ученик вдруг заорал и упал на землю, продолжая корчиться от боли.

Канаме был беспощаден. Будто темный бог наказания и насилия, он работал тщательно и методично, превращая спину новичка в кровавые лоскуты. Ханабуса Айдо сжался — некогда он и сам испытал на себе всю темную милость своего Короля, но что поделать — заслужил.

Зеро присел перед девушкой на корточки, снял и накинул ей на плечи пиджак, закрывая обзор на ужасное зрелище. Однако, заткнуть уши он ей не мог, и потому, в какой-то момент девушка не выдержала и издала истеричный крик.

Куран остановился, встретился взглядом с Зеро… Несколько мгновений продолжалась битва воль, затем Канаме приложил окровавленную руку к губам и медленно слизнул кровь.

В глазах у Зеро помутнело. Открытая шейка девушки, лица вампиров… Везде его преследовал голубой рисунок вен под кожей, но почему-то именно к этому чертову Чистокровному больше всего тянуло.

Зеро прикрыл глаза и задержал дыхание. Требовательное жжение в горле ослабло, но не исчезло.

Больше всего, Зеро боялся, что его пылающие алым глаза сейчас заметит ученица с Дневного Отделения. Если его испугается человек, он вряд ли уже будет понимать, зачем он продолжает защищать таких вот слабых созданий. Он обезумеет и примет свою смерть от рук того самого обладателя «желанного аромата». Что за смехотворная смерть…

— Унесите его. Я закончу потом, — Канаме смотрел только на него, на беловолосого вампира, который сейчас так старательно скрывал ото всех свою жажду крови.

— Зеро-семпай, не отдавайте меня им, пожалуйста… — девушка вновь плакала, глядя, как к ней приближается тот человек, которого еще несколько часов назад, когда он выходил из ворот Лунного общежития, она чуть ли не боготворила.

Зеро и сам не знал, что заставило его так поступить — просто внезапно он крепко обнял это подрагивающее, бледное тельце и мягко прошептал:

— Не бойся, я не дам тебя в обиду. Просто позволь помочь тебе. Они не хотят причинить тебе зла, — позже он и сам не верил себе, но, судя по застывшем в шоке лицам вампиров, он сам того не зная, сказал ей правду и сам в нее верил.

— Я сотру тебе память, — президент Ночного Класса присел на корточки рядом с Охотником, глядя, как девушка утыкается лицом в широкую грудь Охотника.

На самом деле, видя, как она с такой легкостью касается тела пепельноволосого, Куран бы с большим удовольствием вырвал ей горло, или сломал ее психику так, чтобы при одном виде парней она начинала душить сама себя, однако, глядя в напряженные фиолетовые глаза префекта с алой точкой в глубине, он не стал делать ничего такого. Просто положил ладонь на лоб девушки, чуть подстегнул силу обещанием кровавой расплаты, и…

Ничего.

Девушка смотрела на них изумленными глазами. Куран недоуменно нахмурил брови, затем попробовал еще раз. И вновь ничего. Сияние вспыхивало и тут же гасло.

— Надо же… Мир полон сюрпризов… Не думал, что встречу в этой Академии еще одно чистокровное дитя Охотников, — Куран встал, и посмотрел сверху вниз высокомерным взглядом, — Веди ее к ректору, Кирию-кун, ее место теперь только среди префектов этой Академии.

***

Юки тяжко вздохнула, продолжая смотреть на толстую пачку фотографий, которую она умудрилась изъять лишь чудом, у каких-то первокурсниц, которые жалобно клянчили у всех обитателей Академии хоть что-то, что позволит любоваться на красавцев «Ночников» и днем, и ночью, и чуть ли не во сне.

Спину холодило. Почему-то весь вечер Юки казалось, что воздух насквозь пропитан не то предупреждением об опасности, не то самой опасностью. Вечер был слишком холодным — будто Айдо впал в депрессию и решил заморозить всех учащихся.

— Надо попросить ректора включить отопление, — девушка озабоченно проводила глазами облачко пара, которое вырвалось у нее изо рта.

Половицы весьма слышно поскрипывали под ногами и едва заметно прогибались. Свет был выключен — комендантский час во всей силе закона и правопорядка.

Девушка уже почти дошла до поворота, когда что-то заставило ее замереть и прижаться к стене. Спину нещадно холодило, сердце забилось в горле.

Что заставило ее испуганной мышкой замереть и попытаться вжаться в стену, девушка не знала. И почему так сильно внезапно забилось сердце — тоже.

Юки напряженно вслушалась в тишину. Холод усиливался. Внезапно девушка увидела, как по запотевшему стеклу побежали узоры, как будто наступил самый лютый зимний мороз.

Открытие, мягко говоря, шокировало, особенно в купе со стоящими на заднем фоне, на улице, абсолютно зелеными деревьями.

Раздались тихие шаги. Юки выглянула из своего укрытия и челюсть у нее стремительно полетела вниз.

По коридору шел Зеро. На его руках, в его пиджаке, удобно устроилась всхлипывающая первокурсница, не сводящая настороженного взгляда с темной части коридора, откуда слышались шаги еще одной пары ног.

Юки остолбенела окончательно, когда из той самой темной части коридора, внезапно вышел Канаме-семпай, воплощая собой, по меньшей мере, очень злого Черного Властелина планеты. Именно из-за его недовольства в академии стало так холодно — холодная злость насыщала воздух, и именно поэтому так веяло опасностью.

Таким дорогого семпая Юки видела впервые. Такого Зеро — тоже. Обычно он возражал против того, чтобы вампир шел у него за спиной, да и девушек на руках обычно не носил…

Что это была за девушка, Юки разглядеть не успела, однако, судя по взгляду, о вампирах она знала — иначе бы не смотрела на Канаме-семпая таким взором.

Шли они все явно к ректору.

Юки кольнуло любопытство — зачем нести одну из учениц в такое позднее время к ректору, да еще и в таком странном виде?

Стараясь не выдавать своего присутствия, Юки на мысочках последовала за процессией…

***

Душа и сердце у Зеро пели гимны литургического характера.

Нести девушку было не тяжело, и даже несколько приятно, поскольку парень осознавал — свою кровь несет, охотничью. О том, что сам он фактически вампир, Кирию предпочел не вспоминать — хватало и того факта, что за его спиной идет другой представитель семьи кровососущих.