В общем, инкуб, как он есть.
Зеро дернул руками, раз-другой, однако, узлы только затянулись чуть сильнее.
— Не дергайся, ведь неудобно будет, — губы чистокровного зависли над членом Зеро, обдавая чувствительную кожу едва ощутимым теплом.
— Не могу, — огрызнулся Зеро, глядя сверху вниз полными бешенства глазами, — Я ведь вообще не хотел, чтобы ты меня касался!
Губы Канаме изогнула легкая ехидная улыбка, наконец он не выдержал и начал смеяться. И смеялся, пока слезы не потекли.
— Ох и лгунишка ты, Зеро, — отсмеявшись сказал вампир, поглаживая все еще твердый член парня.
— Ничего подобного! — кровь прилила к щекам и парень фыркнув, повернул голову в сторону, стараясь не смотреть в смеющиеся карие глаза.
— Ну тогда… — теплые губы вампира накрыли головку члена, и Зеро издал рычащий звук, автоматически дернув бедрами навстречу.
Раз за разом облизывая головку члена, Канаме одновременно с этим прижимал палец к анусу, и чуть вдвигал палец внутрь.
Мышцы на ногах у Зеро подергивались от усилия просто лежать смирно. Прижав руки к груди и стиснув зубы, он из-под опущенных век продолжал смотреть на своего «мучителя».
Канаме же, между тем, достал уже разогретую мазь и нанес на пальцы густым слоем, после чего минет пошел в сопровождении растяжки, а Зеро уже откровенно заметался на кровати.
Стараясь не стонать, когда каждое прикосновение приносило за собой волну удовольствия, Зеро даже не заметил, что уже давно натянул связанные руки, и теперь на запястьях его стали проявляться темно-синие пятна синяков.
Глаза Канаме блестели из-за темных прядей, будто глаза тигра среди травы, когда он на охоте.
Вид полностью отдавшегося удовольствию Зеро, как всегда радовал его глаза. Начать с нечасто появляющегося на его щеках румянца и заканчивая слегка поджатыми пальцами на ногах, Зеро был тем еще искушением не останавливаться.
Канаме тем временем ввел второй палец, Зеро сжался и зашипел, еще сильнее затянув узлы веревки.
Одновременно с этим, рот и язык Канаме не оставляли в покое и член парня, то посасывая, то облизывая возбужденную плоть, доводя ее хозяина до исступления и хриплых умоляющих стонов.
Неожиданно Зеро с криком выгнулся, бедра его автоматически дернулись вверх и задрожали, не успевший же отстраниться Канаме от неожиданности едва не подавился, когда горячая сперма хлынула ему в горло.
— Ну вот, а говоришь не жаждал, — в глазах Курана горел какой-то странный огонь, однако, прежде чем Зеро успел понять, какой, его уже взяли за бедра и стали беспощадно трахать.
— Туго, — шепнул Канаме.
Боль была внезапной. Еще мгновение назад он смотрел, как член вампира погружается в него, а в следующий миг мир окрасился резкой пронзительной болью, спазмом сжался анус.
Однако вошедшего в раж вампира было уже не остановить. Он прервался лишь для того, чтобы выйти, сунуть в рот Зеро какую-то тряпку и завязать ее на затылке, а затем продолжить в том же духе.
Ежесекундно вздрагивая от боли, Зеро метался по постели, ощущая однако, как боль потихоньку затихает, а на ее место вновь приходит удовольствие.
— Удивительно устроено тело, не правда ли? Стоит чуть-чуть пообвыкнуть, и боль уходит, — голос Канаме вернул Кирию из его задумчиво-парализованного состояния. По телу вампира стекали бисеринки пота, Зеро видел, как ходят ходуном мышцы у него под кожей, когда он входит и выходит.
Оргазм застал Зеро врасплох, и вот он уже норовит вцепиться ногтями в плечи Канаме, который от неожиданности застыл и борется с нахлынувшим удовольствием.
Подняв тело, Канаме в последний раз с силой вошел, а затем застыл, дрожа всем телом и изливаясь в Зеро.
Еще несколько мгновений, и Канаме лег сверху, вытащил импровизированный кляп изо рта парня, и стал зализывать красноватые натертости в уголках губ вампира-охотника.
— Вот и все, — в комнате пахло корицей и шоколадом, перемешанным с запахом озона и электричества.
Зеро тихо лежал, ощущая себя опустошенным и вымотанным. После бурного скачка адреналина, сейчас, лежа без движения, Зеро ощутил, что замерзает. Особенно сильно это ощущалось там, где его не касалось тело Курана.
Проклятый вампир. Зеро вновь позволил сделать с собой нечто подобное.
И ведь нравится же ему это… Неужели он так и будет служить для президента Ночного класса…
Кем? Подданный? Любовник? Избранник? Шлюха? Подстилка? Кто он для Курана Канаме?
Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью.
========== НОЧЬ СЕДЬМАЯ. КТО Я? ==========
И услышал ваш скромный автор, что за Зеро вы все трясетесь, потому что он снизу, и злой дядя Канаме обижает вашего любимого пуську.
ИТОГ. Я САМ В ШОКЕ. ТАПКИ ЛЕТЯТ В СПЕЦИАЛЬНУЮ КАРТИНУ. У МЕНЯ ВСЕ.
POV Зеро.
Утро не задалось.
Начать с того, что проснулся я уже ближе к полудню, бессовестно проспав все занятия, так еще и в объятиях так и не ушедшего Курана.
Минут двадцать лежа в его объятиях и кусая губы, я мучился мыслями, как это вампирское чудо доставить до Лунного общежития, и не пропалить перед многочисленными учащимися.
А ведь интересный вопрос — кто же я для Курана Канаме?
И еще меня смущал тот факт, что в свои царственные восемнадцать, я просыпаюсь в кровати голый не с какой-нибудь хорошенькой девушкой-охотницей, которую одобрили мои родители, а с парнем-вампиром, который кроме того доминирует надо мной во всем, чем мы занимаемся.
Такое положение личной жизни удручало до скрежета зубов. И смущало, просто до холодного пота смущало.
Поясница, к слову говоря, после этой ночи норовила заставить орать при каждом неудачном движении, запястья были покрыты кольцами синяков, будто я надел темно-бардовые напульсники. Отчего-то эти синяки, как и многочисленные отпечатки пальцев вампира, не сошли, и вампирская регенерация меня не спасла от унизительного созерцания собственного падения.
Где-то в процессе этих мыслей, по телу Канаме пробежала едва заметная дрожь, а затем его руки сжали меня еще крепче, прижимая спиной к его животу.
Тело не замедлило отреагировать, и мысленно я его за это ненавидел.
Между тем, губы вампира уже вовсю выцеловывали мне шею, заставляя тихонько извиваться от удовольствия, и за это я его ненавидел вдвойне. Нельзя, нельзя какому-то там вампиру иметь над моим телом такую большую власть, мать вас растак!
— Доброе утро.
— Кур… — начал было рычать я, однако в этот момент его рука немилосердно сжала мой пах, заставив тихонько взвыть.
— Во-первых, Зеро, запомни — я для тебя теперь только Канаме-сама, или просто Канаме, но по фамилии ты меня больше не зовешь. Во-вторых — мое имя должно говориться совсем другим голосом, — словно намекая, что это за голос такой должен быть, он сжал мой член в руке, заставляя выгнуться дугой и прижаться к нему, откровенно содрогаясь от удовольствия.
Одновременно с этим, он вновь начал целовать и лизать мне шею, заставляя дыхание прерваться. К моей заднице прижалось его восставшее естество, и главной моей целью стало прекратить откровенно тереться об него, будто прося взять меня.
— Такой готовый, даже после этой ночи, хороший мальчик, — его тихий шепот был сопровожден ударившим в нос запахом выступившей смазки.
Большим пальцем растирая смазку по головке, Куран вырвал-таки из меня первый откровенный стон удовольствия. Задыхаясь от удовольствия, не контролируя темп своего дыхания, я начал было шептать:
— Ка… — и мне вновь не дали договорить, прикусив край моего уха, а зачем горячо зашептав:
— Правильно, вот таким голосом и с такой интонацией ты и должен звать меня, Зеро.
Внезапно член вампира уперся в анус, и последовало медленное проникновение.
Как и в прошлый раз, без растяжки, это было мучительно больно. Я зашелся в крике, и если бы не рука аристократа, вовремя зажавшая мне рот, этот нечеловеческий вопль боли услышала бы вся Академия.
С одной стороны, я мысленно радовался, что мужское общежитие тут почти не заселено, и на ближайшие пол крыла в комнатах никого, а я живу в самой крайней — о моем позоре никто не знает. С другой стороны, будь тут кому услышать мои вопли о помощи, я бы приложил бы больше усилий, чтобы быть обнаруженным.
