— Сейчас, вот только… Я уйду, вот только хочу сказать… ты не сиди на земле, а то простудишься… она же сырая…

Рэд медленно встал, изумлённо глядя на неё, и вдруг расхохотался так, что она вздрогнула.

— Ну ты и пиявка же! Ладно, чёрт с тобой, я ухожу.

— Рэд! — едва догнав его, Джесси попыталась приноровиться к его шагам. — Можно, я спрошу? Неужели ты никогда не встречал по-настоящему добрых людей?

Покосившись на неё, Рэд дёрнул плечом.

— А они бывают вообще, добрые-то?

— А Христос?

Рэд остановился.

— Так ведь его и распяли люди, разве нет?

— Да, но…

— Ты уберёшься наконец когда-нибудь? Давай-давай, топай домой, к папочке, к мамочке…

— У меня нет мамы. Она умерла, — просто сказала Джесси, — от лейкемии. Мне тогда пять лет было, и я её почти не помню.

— А я вот помню кое-что… — дыхание Рэда стало тяжёлым и неровным, он с трудом выталкивал слова. — Мою мать не взяли в бесплатную больницу, потому что мест не было… да и чего там, подумаешь, беременная скво, она и дома разродится. Эти скво, они ж своих щенят каждый год катают, чего им сделается. Она умерла, и мой брат родился мёртвым, а отец… — осекшись, он яростно блеснул глазами. — Да что тебе-то до этого! Эй, погоди… ты чего, ревёшь, что ли?

Джесси мотнула головой. Слёзы обжигали ей глаза. Что-то невнятно пробормотав, она развернулась и опрометью бросилась прочь.

*

— О чёрт, да где же она может быть до сих пор! Занятия давно кончились. Фил, я этого твоего Хайленда…

— Ну-ну, Энди, не горячись. Девочка просто боится возвращаться, боится, что ты будешь ругать её.

— Да я абсолютно не понимаю, какая муха её укусила! Ну что ей за дело до этого зверёныша! Всё ты, Фил, со своей благотворительностью!

— Ты хочешь сказать, что преподаватель истории был прав?

— Разумеется, неправ! И завтра же принесёт твоему… питомцу письменные извинения. Ты доволен? Тем не менее, Хайленд игнорирует его предмет и нагрубил ему.

— Если это необходимо, я принесу такие же извинения мистеру Фергюсону, как опекун Рэда.

— Это мало что изменит, Фил. Мальчишка в самом деле не посещает ни одного из обязательных гуманитарных курсов. Он замкнут, неконтактен, не желает ни с кем общаться…

— Но ведь, если я не ошибаюсь, преподаватели точных наук им довольны?

— Довольны — слабо сказано. Маккой утверждает, что, мол, у парня в голове компьютер почище, чем у «Ай-Би-Эм».

— Вот видишь… Легко объяснить его антипатию к языку, культуре, истории враждебного ему доселе общества. Но у мальчика огромный потенциал, Энди. Дай ему только срок, и…

— Извини, Фил, но срок ему, по-моему, дадут в другом месте! И вообще, я не могу сейчас обсуждать проблемы твоего вундеркинда! Меня волнует только, где сейчас Джессика! Если, не дай Бог, он…

Сжав губы, Джесси потянула на себя массивную входную дверь — негромко брякнул колокольчик. Голоса в холле разом смолкли, и, остановившись у порога, Джесси увидела, что Па поспешно идет навстречу.

— Джесси! Наконец-то! Что случилось?

— Ничего, Па. Привет, дядя Фил.

— Привет, Джесс, — дядя Фил подмигнул ей, а глаза его остались тревожными.

— Ничего? Да ты погляди на себя! Заплаканная, взъерошенная… Почему ты плакала? — Па повернул её лицом к окну. — Джесси!

— Нет, это просто ветер… что-то попало в глаз. Пусти.

— Где ты была? Джесси, я к тебе обращаюсь!

— Мм… Рэд и я…. были в роще около школы — там, где Лосиный ручей.

— Зачем ты с ним пошла?

Джесси промолчала.

— Так, — отец выпрямился, — и ты считаешь, что поступила правильно, нагрубив учителю, уйдя с занятий? Завтра ты извинишься перед мистером Фергюсоном.

— Нет.

— Джесси!

— Не сердись, Па, но мне не за что извиняться. Я сказала то, что думала, и вообще… я больше не буду посещать его лекции.

— Так… — повторил отец. — Очень хорошо. Ну а школу ты будешь посещать? — негромкий голос его был режуще-ледяным.

— Па, но ведь есть же другие курсы, не обязательно американской истории! Например, я могу изучать историю религий. Семестр только начался, и это очень интересно…

— Да, это всё очень и очень интересно… Чёрт возьми! Ты просто с ума сошла, Джесс!

— Все только и твердят мне, что я сошла с ума! — выкрикнула Джесси, чувствуя, как слёзы опять подкатывают к горлу. — Почему? Почему мне нельзя поступить по совести?

Дядя Фил, шагнув к ней, мягко обнял её за плечи.

— Ну же, Джесси, не надо… Оставь девочку, Энди. Ведь тебе всё равно нечего возразить ей, так? А я очень рад, Джесси, что у Рэда в школе появился кто-то, искренне сочувствующий ему. К сожалению, моего сочувствия он не принимает, не хочет принять, сколько бы я ни делал для него… Ведь мне это опекунство стоило больших затрат, устроить парню условно-досрочное освобождение. Пришлось нанять хорошего адвоката, заплатить приличные деньги…

— Так вы считаете, что купили Рэда, дядя Фил? — тихо спросила Джесси, в упор взглянув на него и осторожно высвободившись. — Простите, я хочу пойти к себе. Извините.

Мужчины молча переглянулись.

— Подожди минутку, Джесс! — окликнул её дядя Фил, когда она уже поднималась по лестнице. — Разреши мне спросить — о чём же вы говорили?

Она помедлила, стоя на ступеньке.

— О Христе.

*

— Не преувеличивай, Энди… Девочка просто взрослеет. Ты привык к тому, что она младше всех в школе, но ей тем не менее исполнилось шестнадцать, и она вправе иметь свое мнение.

— Но я не понимаю, почему она так потянулась к этому Хайленду! Разве ей больше не с кем дружить? Что у неё с ним может быть общего?

— В этом нет ничего удивительного, Энди! Вспомни, ведь Джесси всегда возилась с разными увечными кошками, голубями, щенками… Здесь ведь абсолютно то же самое, пойми…

Хлопнула дверь.

Голубями и щенками!

Прикусив губу чуть ли не до крови, Джесси тряхнула головой. Ладно, пусть они думают так! Они же ничего не понимают. Они… чужие. Кто? Дядя Фил? Па?! Господи, да что она, в самом деле с ума сошла, что ли…

*

Я наверняка рехнулся. Нашёл, перед кем распинаться, перед этой шмакодявкой, ну не дурак ли? А вообще-то, смешная она. Глазищи свои вытаращила, ревёт… Добрые люди… Для неё-то все, конечно, добрые, чего ей.

Ладно, к чёрту. Сил нет уже держаться, вот что… Подошло, наверно, время, пора. Только бы не сцапали сразу — может, тогда и доберусь до Холмов. А там будь что будет.

— Нет, Джесси, куда вы ходили-то, а?

— Отстань, Марджи… Нелли… оставьте вы меня! Да он на меня даже и внимания не обращал! — покраснев до корней волос, Джесси безуспешно пыталась вырваться из круга хихикающих девчонок. — Как вам не стыдно только так говорить…

— Стыдно? — пренебрежительно протянула Марджи. — Дурочка ты ещё, Джесси! Да если б я с этим Хайлендом пошла, я бы знала, что с ним делать!

Все снова прыснули.

— Да пустите же! — Джесси отчаянно пыталась пробиться вперёд.

— Погоди! — Марджи цепко схватила её за локоть. — Вон он идет! Спорим, что уж на меня-то он обратит внимание!

Отпихнув Джесси в сторону, Марджи стремглав метнулась по коридору вслед за Рэдом. Догнав его на повороте, она вскрикнула: «Ой, падаю!» — и, ухватившись за его плечо, прижалась к нему всем телом.

Лица Рэда Джесси не видела и не слышала, сказал ли тот что-нибудь, но Марджи вдруг отпрянула от него, разжала руки и побежала в класс, пряча полыхающее лицо.

Прозвенел звонок. Вконец растерявшись, Джесси попробовала незаметно прошмыгнуть мимо Рэда и уже была у двери класса, когда за спиной у неё раздалось негромкое: «Эй!». Она нерешительно обернулась.

— Ты… меня?

Рэд кивнул.

— Отойдём-ка.

Коридор опустел. Рэд встал у окна.

— Слушай, у твоего папаши наверняка должен быть атлас автомобильных дорог… Ну, карта! Этого штата, а ещё лучше — всех среднезападных.

— Ну, наверно, есть. Спросить?

Рэд криво усмехнулся.

— Да нет, не спросить, а просто взять! Что, кишка тонка?