Сердце у Джесси забилось где-то в горле, и, не помня себя, она метнулась к выходу.

— Мисс Маршалл!

— Вы… вы… — она остановилась на пороге. — Это бессовестно, подло!

— Мисс Маршалл!

— Я тоже здесь не останусь!

Вся дрожа, она выскочила из класса, споткнулась и едва не упала, налетев на кого-то.

*

Чуть с ног не сшибла эта ненормальная. Вся красная, губы трясутся, глазищи на мокром месте… Директорская шмакодявка. Ну, папаша ей теперь задаст… Он тут единственный, кого хоть уважать стоит, единственный мужик. Остальные, как мой теперешний преподобный благодетель, — ни рыба, ни мясо. Утю-тю, усю-сю…

Надо было вмазать этому козлу в классе, чтоб с копыт навернулся, и рвать отсюда ко всем чертям. Пускай потом бы ловили и делали, что хотели. Остобрыдло всё, и конца этому нет. Ловушка. А эта дурёха чего уставилась? Её ещё не хватало!

*

Заметив, как угрожающе темнеют, сужаясь, его глаза, Джесси невольно сжалась. Но Рэд только бросил через плечо, резко отвернувшись:

— Мотай в класс! — и, перемахивая сразу через несколько ступенек, скрылся в глубине лестничного пролёта.

Шмыгнув носом, Джесси в нерешительности постояла у двери. Покачала головой. Нет, в классе ей теперь делать нечего. Извиняться перед мистером Фергюсоном? Ни за что! Побыть до звонка в коридоре? Чего доброго, Па наткнётся на неё. С ним, конечно, всё равно придётся объясняться, но… лучше не сейчас. Пойти в библиотеку, в лабораторию? Там тоже обязательно заинтересуются, почему она не на занятиях. Уйти домой? В вестибюле наверняка маячит миссис Адамс… Куда же пошёл Рэд? Наверно, к своим компьютерам, в которых Джесси ничего не понимала.

Она уныло плелась вниз по лестнице, опустив голову, и вдруг растерянно замерла — в оконном проёме на площадке между этажами сидел Рэд.

Покосившись на неё, он уже знакомо вздёрнул бровь:

— Выдерет тебя твой папаша.

Джесси неловко прислонилась к стене, пробормотала:

— Нет. Он поймёт.

Рэд издевательски свистнул.

— Да ну? Выходит, он у тебя понятливый! А я так вот ни чёрта не понял! Чего ты полезла меня защищать, бэ-би? А? Я ведь тебя не просил?

Она поёжилась, но ничего не ответила.

— Видал я вас всех… — он пошевелил губами, сглатывая слова. — Ненавижу! Школу эту грёбаную, вас… заступничков паршивых, а себя больше всего! — спрыгнув с подоконника, он встал перед ней. — Чего мне здесь делать? Пускай бы в исправилке где-нибудь били, как собаку, мог бы зато ответить, авось и убили бы. А тут… «Вам оказывают снисхожде-ение…» А, провалиться! — он с размаху саданул кулаком по выступу стены, потом ещё раз, в кровь разбивая пальцы, и тут, вцепившись ему в локоть, Джесси всей тяжестью повисла у него на руке.

— Не надо! Пожалуйста!

Опешив, Рэд застыл, не сводя глаз с её отчаянного лица, потом, опомнившись, резко выдернул руку.

— Совсем сдурела? Лапки свои убери, не выношу, когда меня цапают, поняла?

Джесси послушно отошла, опустив голову.

— Нет, ну ты и впрямь ненормальная, честное слово, — Рэд коротко засмеялся. — Чего липнешь? Не будь ты такой малявкой, я б ещё сообразил, чего тебе от меня надо, а тут… — Джесси удивленно заморгала, и Рэд, не договорив, махнул рукой. — Ладно, к чёрту, пора сматываться.

— Там миссис Адамс…

— Да пошла она, эта грымза!

Вскочив на подоконник, он дёрнул металлическую задвижку, толкнул вверх легко подавшуюся раму. Пахнуло мокрой листвой.

— Высоко же! — вскрикнула Джесси.

Хмыкнув, Рэд швырнул вниз сумку, не оборачиваясь, процедил сквозь зубы:

— Папаше привет!

И исчез за окном.

Свесившись с подоконника, Джесси с тоской поглядела вниз — подобрав сумку, Рэд шагнул прочь, к воротам.

Тихонько вздохнув, она уселась на подоконник, поджала ноги.

— Эй ты, чокнутая! — Рэд вдруг поднял голову. — Может, тоже хочешь убраться оттуда?

— Хочу… а как?

— Как, как… — он оглянулся — просторный двор был пуст. — Прыгай, поймаю.

— Я боюсь!

— Ну и торчи там, будто курица на насесте. Пока!

Джесси прикусила губу.

— Рэд! Не уходи. Ладно, я прыгаю… Сейчас… только…

— Чёрт, сказал же, поймаю… Глаза зажмурь, ну!

Она свесила ноги наружу, тут только в панике сообразив, что форменная юбка не прикрывает колени — и вообще ничего не прикрывает! — машинально попыталась одёрнуть её, увидела, как усмехнулся Рэд, и, судорожно зажмурившись, изо всех сил оттолкнулась от подоконника. Мамочки!

Твёрдые руки подхватили её.

— Алё, проснитесь, леди! — всё так же усмехаясь, Рэд выпустил её, слегка отпихнув в сторону. — Ваша остановка!

И пошёл к воротам, разом забыв о ней.

Словно привязанная, Джесси побрела следом, даже вспотев от смущения, но не идти за ним она почему-то не могла.

Рэд рывком обернулся, брови его снова сердито сошлись к переносице.

— Какого хрена ты ко мне пристала?

— Я не могу сейчас идти домой… — вспыхнув, еле слышно пробормотала Джесси. — Можно, я с тобой немножко пройду?

— Да ты хоть знаешь, куда?

*

Было тут одно такое местечко неподалёку от этой дерьмовой школы — роща. Сосняк, бересклет… Птицы пересвистываются, и ветер… Если лечь и долго лежать, глядя в небо между ветками, кажется, будто бы это Холмы. Ничего не было — ни решёток, ни лязга замков, ни лекарств, которыми тебя пичкают. И никто никогда не распорядится тобой, как щенком, отобранным у суки, — то ли утопить, то ли на цепь посадить, то ли бантик нацепить. А, чёрт! Пора послать эту пигалицу подальше — на кой она, спрашивается, сдалась? Смотреть — и то не на что — щепка, глазищи вот только эти… А вообще прикольно будет, когда директор Маршалл узнает, что его паинька-дочурка удрала с уроков, и с кем — с Рэдом Хайлендом! Вот умора!

*

Солнце припекало совсем ещё по-летнему. Распахивая куртку, Рэд вытащил пачку сигарет, небрежно пнул в кусты сумку. Джесси, совсем смешавшись, остановилась поодаль. Он искоса глянул на неё, открыто забавляясь её смущением.

— Чего топчешься? Садись уж, раз пришла.

Она беспомощно огляделась, вспомнив вдруг, что её-то сумка осталась в классе.

— А куда?

Рэд, стянув куртку, швырнул её на траву у корней старой разлапистой сосны.

— Сюда! Принцесса…

Она неловко присела на самый край, не зная, куда девать руки и ноги под его пытливым насмешливым взглядом.

Устроившись на поваленном стволе, Рэд глубоко затянулся сигаретой.

— Ты часто тут бываешь? — выпалила вдруг Джесси, не выдержав тягостного молчания.

— Тебе-то что? Ну, часто… Здесь тихо. Никого нет. Покурю — и обратно к своему преподобному надзирателю…

— Дядя Фил очень добрый, — прошептала Джесси, не в силах смолчать.

— А мне его доброта вот где! — Рэд снова весь подобрался, сверкнув глазами. — Надо же, какой благородный у нас пастор, истинный христианин, приютил краснокожего воришку! Прям-таки святой, правда? А я не просил его!

— Я знаю…

— Знаешь ты… чего ты можешь знать!

— Они, когда разговаривали у нас, дядя Фил и Па, — Джесси запнулась, — ну, о тебе… я была наверху и всё слышала… нечаянно!

Рывком поднявшись, Рэд засунул руки в карманы, аккуратно притоптал брошенную сигарету. Глаза его снова сузились.

— И чего?

Джесси тоже поспешно поднялась, не в силах больше выговорить ни слова.

— Чего ж ты молчишь? Верно, добренький он, твой пастор, жалостливый… и ты тоже жалостливая, да, детка? — его пальцы больно сдавили ей плечо. — А если я тебя, жалостливую такую, паиньку-лапоньку, прямо тут, под кустиками… — он запнулся, мотнул головой.

Она посмотрела прямо в его исказившееся гневом лицо, губы с трудом слушались.

— Ты совсем не понял… вовсе я не жалею тебя, просто… просто это всё несправедливо, нечестно… подло всё это! — срывающимся голосом выкрикнула она, чувствуя, как защипало в глазах.

Оттолкнув её, Рэд отвернулся, сел прямо в траву.

— Много ты понимаешь! Подло… Слушай, вали отсюда, а? Топай, пока не поздно… Слышала? Чего стоишь? Вали!